Чтение 63–й страницы книги ~Летающие колдуны~

Я оглянулся. Сзади ко мне подошел Пурпурный. Он положил руки на
перила и разглядывал голубой океан.

- Мне кажется, что все меняется, - сказал он, - изменяется свет
солнца, меняется и цвет воды.

Я кивнул.

Я еще не чувствовал себя расположенным к разговору. Кости все ныли от
ночного холода, солнце еще только начинало изгонять его.

- Лэнт, - попросил Пурпурный, - расскажи еще раз о своем путешествии.
Я пытаюсь подсчитать, как далеко вы ушли и сколько мне понадобится
времени, чтобы преодолеть это расстояние на летающей машине.

Я вздохнул. Мы говорили об этом уже много раз. Именно на основании
рассказа о нашем переселении Пурпурный подсчитал количество баллонов и
необходимых припасов.

- Мы шли сто пятьдесят дней, Пурпурный. Мы двигались по той цепочке
холмов, потому что море очень быстро поднималось.

Он кивнул.

- Хорошо, хорошо, - затем замолчал и углубился в свои мысли, точно
производил в голове подсчеты. Немного погодя он снова принес свою
измерительную шкуру и снова начал глядеть на солнце.

- Мы опять уклонились от нашего курса, - сказал он озабоченно. -
Лучше разбудить мальчиков.

Вскоре я почувствовал вибрацию от возобновивших свое вращение
велосипедов. Я пробрался на корму, чтобы разделить с Пурпурным завтрак -
мое первое принятие пищи на борту воздушного корабля. Шуга громко храпел
на своей койке. Пурпурный откусил от кислой дыни, а потом сказал:

- Иногда я удивляюсь, Лэнт, почему вы зовете меня Пурпурным?

- Как? Разве это не твое имя?

Он поднял голову.

- Что ты имеешь в виду? Я знаю, это слово означает мое имя на вашем
языке, но когда мое говорящее устройство оказалось уничтоженным, я
обнаружил, что это же слово обозначает на вашем языке яркий пурпурный
цвет.

- Но ты же сам давным-давно сказал мне, что это твое имя...

- Не говорил я такого. Это не так.

- Как же не так? Но... я подумал, что это твое имя.

- А-а! - протянул он, - говорящее устройство...

Как будто этим все объяснилось.

- Да, Лэнт, иногда у нас бывают неприятности из-за говорящих
устройств.

- Я тоже так подумал, - согласился я, - иногда приходилось
сомневаться, правильно ли оно работает. Порой оно говорило очень глупые
вещи...

- И что же оно говорило?

- Говорило о пылевых облаках, других солнцах...

- Я имею в виду мое имя.

- О, оно сказало, что твое имя - как цвет - оттенок пурпурно-серого.
Мы подумали, что это очень странно.

Пурпурный казался сконфуженным. Он смахнул остатки дыни с подбородка.

- Как цвет оттенка пурпурно-серого. Не вижу каким образом...

Но тут его глаза вспыхнули. На лице появилось восхищенное выражение.

- Так то же игра слов! Игра слов! Конечно! Конечно! Попался же
переводчик, который конструирует двуязычный каламбур. Как цвет оттенка
пурпурно-серого. Как розоватого либо лиловый. Нет, как интересно!

Я с недоумением глядел на него.

Пурпурный объяснил:

- Он, должно быть, попытался перевести отдельные слоги моего имени на
ваш язык.

- Тогда имя Пурпурный - не настоящее твое имя?

- Нет, конечно, нет. Это просто плохой перевод. Мое же настоящее
имя...

Он произнес свое имя на демонском языке. Я почувствовал, как холодный
озноб прошел у меня по позвоночнику. Ничего удивительного, что первое
проклятие Шуги не получилось - он использовал неправильное имя!

Храпение Шуги позади нас прекратилось. Он лежал на спине, вместо глаз
узенькие щелочки.

Интересно, слышал ли он наш разговор?

Ветер прекратился совершенно. Пурпурный дал сигнал Вилвилу и Орбуру
отдохнуть, пока он снова не замерит в этот раз точное положение солнц.

- Это очень трудно, - признался он, - здесь нет Полярной звезды, и
даже магнитный компас мало помогает. Я должен, в основном, полагаться на
солнца, чтобы узнать где мы находимся.

Ребята снова перебрались в лодку, жадно глотали пиво и жевали сухари.

- Отдохните, - говорил им Пурпурный, - раз мы попали в штиль, то
нечего беспокоиться, что мы отклонимся от курса.

Мальчишки прилегли вздремнуть. Шуга оставался на носу лодки, решив
помолиться Маск-Вотцу и попытаться выпросить у него ветер.

А Пурпурный полез на снасти, чтобы проверить свои баллоны. Я тоже
прошел на нос. Путешествие начинало становиться скучным. Делать здесь было
совершенно нечего, только сидеть и смотреть вокруг и вниз. Шуга покончил
со своей молитвой и опустился на скамью. Он принялся распаковывать свое
волшебное оборудование.

- Вонючие подонки, - поминал он своих подмастерьев. - Забыли положить
мою флейту.

- Ты должен радоваться, что у тебя вообще есть подмастерья, - сказал
я. - С недавних пор мало кого на это тянет. Большая часть молодежи деревни
желает стать либо ткачами, либо производителями электричества. Немногие
стремятся следовать старым обычаям.

- Хм! - фыркнул Шуга. Он поглядел на меня, - и что они будут делать
теперь, когда воздушная лодка закончена, а? Спроса на воздушную ткань
больше нет, генераторы крутить ни к чему. Вот и получается, что работы у
них тоже нет.

- Ну, не знаю, - ответил я. - Недавно я слышал, как Леста и Гортин
обсуждали возможность постройки еще одной летающей машины. Больше этой.
Чтобы доставлять из деревни товары на материк и обратно.

- Это вполне вероятно, - пробурчал Шуга. - Но у меня пока что есть
дураки-помощники. И они забыли положить в мой мешок саранчу и мои трубы...

- Значит ты плохо учил их, - сказал я. - Со своими у меня
неприятностей не было.

- Хм, не так это легко, как ты думаешь, Лэнт, научить стать
волшебником. Как вспомню свою учебу...

И он замолчал.

- В чем дело? - спросил я.

- Лэнт, ты прав. Я мало их бил.

- Не понимаю.

- Конечно. Учить волшебника это совсем не то, что учить резчика или
ткача. Ученика надо бить три раза в день, чтобы он не стал самодовольным.
Затем ты должен бить его еще три раза, чтобы он захотел слушать, и еще три
раза, чтобы внушить к себе страх - пусть они будут недовольны своей
жизнью, пусть даже восстанут разок против тебя.

- Что-то слишком много битья, - заметил я.

Шуга кивнул.

- Это необходимо. Вечное величие волшебника прямо пропорционально
количеству побоев, которые он перенес.

- Твои годы учебы, должно быть, были ужасными...

- Так и было. Мне повезло остаться в живых. Старик Алгер не шел
отдыхать, пока не выбивал из меня все недовольство. Мы смастерили на него
около сотни различных волшебных ловушек, и ни одна не сработала - он все
их разгадал.

- Ты хочешь сказать, что ученик волшебника должен стараться убить
своего учителя?

Шуга кивнул.

- Конечно. А как же ты узнаешь, что ты лучше, чем он. Это необходимо,
ученики всегда стараются так поступить. Потому что это самый короткий путь
к величию. И это проще, чем ждать нормального посвящения.

- Но Шуга, - забормотал я. - Значит твои ученики тоже постараются
убить тебя.

- Конечно. И я этого жду. Но я умнее и искуснее, чем любой из них,
чем оба вместе взятые. Насчет их я не беспокоюсь. Они до сих пор даже не
выучили, как проклясть родных. Каждый раз, когда покушение у них
срывается, я их сурово наказываю. Таким образом, они получают очередную
порцию вдохновения. И в следующий раз все стараются сделать лучше. А
значит, учатся планировать более тщательно. Но, конечно, у них опять не
получается. Они очень стараются, и вот такое состязание приносит много
радости волшебнику. Кто кого перехитрит.

Я покачал головой. Я много не мог понять в жизни, в том числе и
этого.

Я пошел на корму, немного вздремнуть. Лодка, подвешенная на
раздувающихся баллонах, мягко покачивалась, и через мгновение все заботы
волшебников уплыли прочь.

Мы провели час темноты в дрейфе, собравшись все пятеро на дне лодки.