курс молодого героя; даже если мне удастся забраться в один из
летательных аппаратов, я буду сидеть и грызть ногти, тупо уставясь на
панель управления, до тех пор, пока за мной не явятся охранники. В эпоху
Гегемонии стать героем было намного легче: машины в ту пору были гораздо
умнее, поэтому от кандидата не требовалось ровным счетом никаких
интеллектуальных усилий. А теперь... Рано или поздно придется, скрепя
сердце, признаться товарищам, что я мало на что гожусь. Ну, ходил на
барже. Ну, водил на службе армейский грузовик. И, честно говоря, от души
порадовался, когда не обнаружил на звездолете Консула рубки со
штурвалом.
платформы оставалось несколько сотен метров. Повсюду сверкали огни -
зеленые на причалах, красные на посадочных площадках, желтые в окнах.
Ого, сколько туг окон! Я решил пролететь под радарной башенкой - с той
стороны было темнее, - развернул ковер и направил к платформе по широкой
дуге. Потом обернулся, рассчитывая увидеть плот, но не сумел различить
его в темноте.
голоса и громкий смех. Мне сразу вспомнились не слишком трезвые
охотники, прилетавшие на Гиперион пострелять уток, и те олухи, с
которыми я служил в силах самообороны.
отвечать односложно и сама меня вызывать не станет - если на плоту
ничего не случится.
отличие от залитых светом лестниц и площадок на северной и западной
сторонах восточный фасад оставался темным. Должно быть, там
располагались служебные уровни. Я выбрал самый темный закуток, посадил
ковер, скатал его в рулон и засунул в пространство между двумя балками,
а тянувшуюся от ковра веревку перерезал ножом. Внезапно у меня возникло
предчувствие, что сегодня я обязательно кого-то зарежу. Брр! Ну и
фантазия у вас, молодой человек! Если не считать инцидента с месье
Херригом, я никогда никого не убивал лицом к лицу и, Бог даст, никогда
не убью.
был слышен за плеском волн и доносившимся сверху хохотом. Я поднялся на
два пролета, отыскал трап, взобравшись по которому, уткнулся в люк и
осторожно приподнял крышку, в глубине души ожидая увидеть у себя перед
носом дуло винтовки.
радарная башенка. В двух метрах над собой я различил антенну, черным
клином рассекавшую при каждом обороте Млечный Путь.
ступать на цыпочках. Рядом с башней стояли два скиммера, на той
площадке, что располагалась уровнем ниже, размещались орнитоптеры,
корпуса которых поблескивали в свете звезд. У меня по спине побежали
мурашки, я никак не мог отделаться от ощущения, что за мной следят. Я
пришлепнул пластиковую взрывчатку к брюху ближайшего скиммера, установил
детонатор - чтобы он сработал, следовало послать радиосигнал, - затем
спустился на вторую площадку и проделал там то же самое. Как ни странно,
никто не окликнул юного героя Рауля Эндимиона. Я постарался принять
небрежный вид, поднялся на верхнюю площадку, подкрался к башенке и
рискнул выглянуть из-за угла.
Слышится смех и звон кружек, кто-то пытается петь.
ниже, чтобы меня не заметили из окон. Сердце бешено колотилось. Если
кто-нибудь выйдет из двери, он отрежет мне путь к ковру-самолету. Я
прикоснулся к рукояти пистолета, что висел в кобуре на поясе, и
постарался приободриться. До чего же было бы здорово снова очутиться на
плоту! Так, взрывчатку я установил... Что еще? Нет, это не простое
любопытство: если на платформе хозяйничают вовсе не вояки Ордена, с
какой стати ее взрывать, правильно? Повстанцы, с которыми я сражался на
Когте, бомбили все подряд - деревни и казармы сил самообороны, не
проводя различия между солдатами и мирным населением. На мой взгляд, так
могли поступать только трусы и отъявленные мерзавцы. Ведь бомба убивает
всех, кто оказался поблизости; она не смотрит, кто ты - военный или
штатский. Разумеется, так ведут себя не герои, а последние идиоты, но я
не собирался взрывать заряды, не удостоверившись в том, что это
необходимо. Если на платформе рыбаки - мужчины, женщины, а может, и
дети, - они нам ничего плохого не сделали.
заглянул в ближайшее окно. Звон посуды доносился из кухни - точнее, из
камбуза (поскольку мы в море, терминология должна быть соответствующей).
На камбузе находилось с полдюжины молодых мужчин. Формы я не заметил,
если, конечно, не считать фартуков и маек. Все дружно мыли посуду.
По-видимому, на ужин я опоздал.
другому, более протяженному ряду окон. Со своего места я мог видеть, что
творится внутри, даже не выпрямляясь. За окнами виднелись столы. Похоже,
кают-компания. За столами десятка три мужчин - одних мужчин! - попивали
кофе. Некоторые курили эрзац-сигареты. Один, судя по цвету жидкости в
стакане, потягивал виски. Мог бы и поделиться, стервец этакий.
излюбленный наряд местных рыбаков, не представлялось возможным. Черных
мундиров Ордена видно не было. Уже приятно. Быть может, платформа и
впрямь служит приютом для рыбаков, отелем, где останавливаются
толстосумы с других планет, швыряющие невообразимые суммы ради
сомнительного удовольствия подстрелить некую экзотическую живность.
Кстати говоря, расплачиваются за удовольствие скорее всего не они, а их
друзья и родные (ведь речь идет о космических полетах, которые длятся
годами, а тот, кто покоится в фуге, платить, естественно, не в
состоянии). Вполне возможно, я кое с кем знаком: здесь они рыболовы, а
на Гиперионе были охотниками. Ну да ладно, особого желания возобновить
знакомство все равно нет.
видно не было. Может, никакая диверсия и не понадобится? Может, мы
просто проплывем мимо платформы и на нас не обратят ни малейшего
внимания? Пока они будут пить и смеяться, течение отнесет плот к
порталу. Вон она, арка, в паре километров к северо-востоку, едва
различимая на фоне звездного неба. Решено: когда мы окажемся рядом с
порталом, я специальным сигналом дезактивирую детонаторы.
стены. Чуть поодаль, у поручня, находились еще двое; один смотрел на
север в бинокль ночного видения.
случается.
небрежно-высокомерным видом, который характерен для кадровых военных.
Дуло одного игломета повернулось в мою сторону. Человек, в которого я
врезался, закурил, потушил спичку, выпустил изо рта дым и смерил меня
испепеляющим взглядом.
двадцать с небольшим стандартных лет; на нем была форма Ордена с
лейтенантскими нашивками. По старой привычке, приобретенной в силах
самообороны, я чуть было не отдал честь. Говорил лейтенант с сильным
акцентом, вот только я не мог определить с каким.
настоящий герой выхватил бы пистолет и уложил всю троицу на месте.
Впрочем, голос рассудка советовал даже не думать об этом.
из "Выдр"? - Из-за акцента последнее слово прозвучало не то как "Выдр",
то ли как "дыр". Может, я зря беспокоился? Может, это морской
концентрационный лагерь для тех, кто не умеет правильно и красиво
изъясняться? Сердце колотилось в груди с такой силой, что я испугался: а
вдруг со мной прямо сейчас случится инфаркт?
все равно не сымитировать, сколько ни старайся.
час?
кобуру под моим жилетом...
по-прежнему держали иглометы на изготовку. Если они выстрелят, меня
разнесет на столько кусочков, что потом не соберешь.
залитом светом и битком набитом людьми. Столь яркого света и такого
количества людей я не видел никогда в жизни.
восемь ужасных смертей и мучительных воскрешении для каждого. Капитан де
Сойя, сержант Грегориус, капрал Ки и стрелок Реттиг устали умирать и
воскресать.
Володихин Дмитрий
Мичурин Артем
Доценко Виктор
Афанасьев Роман
Никитин Юрий
Распопов Дмитрий