захотелось рыдать и смеяться одновременно. Крик застрял в горле, крысиная морда
прижалась к лицу Нины, залепила губы жадным поцелуем. В последний миг Нина
успела удивиться, почему они такие мягкие, совсем как человеческие, и соленые,
как кровь...
толкнула. Внутри стояла жара, остро пахнущая сандалом и раскаленным деревом.
Лилит сорвала маску, это было единственное, что осталось на ней, накидку и
черную подвязку сорвали с нее там, где в объятиях трех ведьм еще билось в
последних судорогах агонии тело Нины. Яд, растворенный в вине Нины, отнимал
жизнь медленно. Он доводил возбуждение до исступления, заставляя испытать
большее, чем дозволено смертному. И сразу же вслед за секундной вспышкой
озарения, когда открываются врата в заповедное, следует тьма. Бездна засасывает
в себя того, кто решился заглянуть в нее. Сначала не выдерживает мозг, сгорает
от нестерпимой ласки, продолжающей терзать тело, а потом стынет и умирает
сердце. Медленно и мучительно, как выброшенный на мороз щенок.
теплый бок бадьи, зачерпнула воду. Она еще не успела впитать в себя жар,
наполнивший сауну. Лилит. вылила на себя полный ковш. Вода теплыми ручейками
зазмеилась по горячей коже, через секунду она опять сделалась сухой и упругой.
вдохом струя горячего воздуха врывалась в тело, выжигая усталость, с потом
выгоняла ее наружу. Постепенно усталость отступила, тело сделалось невесомым,
показалось, растворилось в горячем воздухе. Лилит закрыла глаза, не в силах
бороться с накатившим забытьем.
попыталась оттолкнуть от себя холод, но рука наткнулась на что-то горячее и
упругое. Повела пальцами по выпуклому, нервно дрожащему бугру мышц.
воды приятно защекотали щеки. - Все кончилось. Твои ведьмы ушли, надеюсь, они
умеют хранить молчание. Мои люди позаботятся о Нине. Ее никто и никогда не
найдет.
отбросила назад волосы. - Ты считаешь, что ее надо было убить проще?
заученное наизусть, произнес Хан. - Нина должна была исчезнуть, а произошло это
так, как ты пожелала.
спать.
пальцами стал перебегать по телу, от ключиц до бедер, то останавливаясь, крепко
вдавливая пальцы, то слегка пощипывая горячую кожу. От этой странной ласки в
тело входила прохлада, несмотря на жару, Лилит вздохнула свободнее, исчезла
давящая тяжесть в груди. Сквозь полуприкрытые веки она следила за бесстрастным
лицом Хана. Неизвестно, удалось ли ему отдохнуть за прошедшие сутки, но ни
малейших следов усталости в острых чертах лица не проступило, может, чуть
резче, чем обычно, обозначились складки в уголках рта.
тащили на поводках ошалевшие от свежего воздуха псы. Но в памяти Лилит сразу же
всплыла картинка: человек с большим псом у ноги медленно идет под деревьями, со
стороны кажется, что ведут бессловесный разговор, как умеют только те, кто так
долго живут вместе, что стали единым целым.
ног, орел падет с небес и садится ему на плечо. Его губы не умеют улыбаться,
глаза его холодны, как подземные воды, у него квадратные зрачки Дважды
рожденного, и ты не увидишь в них своего отраженья, - прошептала Лилит. Она не
знала, откуда вновь пришли эти слова.
от Нинон тебе, ты только что вернулся из Бологого.
слова давно утратили свой смысл. Теперь не важно, как его называть. Он
появился, и это самое главное. - Губы Хана тронула хищная улыбка. - Теперь
начнется самое интересное.
странных слов.
холодными и непроницаемыми, как у большой птицы. - Как и ты.
где чернела родинка величиной с орех, завел руку под левую лопатку, там была
другая, темно-красный разлапистый крест величиной с монету.
осталось только исполнить.
свернулся замысловатый иероглиф.
достойным своей судьбы.
вскинула руки и опрокинула на себя его горячее тело...
остановилась напротив ее дома. В стеклах отражалось предрассветное небо.
Выходить из уютного тепла салона в зябкое утро не хотелось.
освещения лицо Хана. - Пойдем ко мне.
что считают жалость за оскорбление. И он вполне мог позаботиться о себе сам. Во
всяком случае, постоянно глотал какие-то странные порошки, сушеные травинки и
катышки пахучей смолы. Возможно, именно они давали ему такой заряд сил.
встреча со Стражником Воздуха, как вы его называете.
спрашивать, чем решил заниматься Хан. Уже привыкла к тому, что Хан всегда
рядом, но появляется только тогда, когда нужен. Толкнула дверцу, легко
выпрыгнула наружу. Зябко передернула плечами. Легкий пиджак не спадал от
утренней прохлады.
затихнет за углом дома, немного погодя хлопнула дверь подъезда, лишь после
этого он тронулся с места.
когти в рубашку. От его жаркого, как грелка, тела в голове образовалась сосущая
пустота, все сильнее клонило в сон. Максимов погрузился в чуткое забытье, как
спят собаки, веки то и дело вздрагивали, глаза обшаривали все вокруг, нос
втягивал ставшие уже привычными запахи, не обнаружив признаков опасности,
взведенное, как пружина, тело сразу же расслаблялось. Усилием воли не давал
себе соскользнуть в обычный человеческий сон, знал, что из него труднее выйти,
и, что немаловажно для сидящего в засаде, во сне тело выделяет больше тепла и
специфических запахов, чужих для чужого жилища, тренированный человек только по
этому догадается, что в доме был чужой.
С первым щелчком ключа Максимов уже был на ногах. Со вторым, он уже занял
позицию за косяком двери. Мельком бросил взгляд в окно, улицу уже залил
сиреневый предрассветный свет.
закрыл за собой дверь, но пройти по коридору не спешил.
все. Кошки, в отличие от собак, никогда не выбегают к незнакомцу. Почувствовав
чужого, они сначала выглянут из-за угла, оценят на взгляд пришедшего, потом в
укромном месте обдумают все и лишь после этого решают показать себя. Что вовсе
не значит, что они тут же с радостью вспрыгнут на чужие колени.
коридору. "Свои", - усмехнулся Максимов.
наклонилась над котом, трепала его по выгнутой дугой спинке.
раздался кошачий мяв, потом испуганный вскрик Вики.