скажем, среднего. И вот такая бородища.
пластмассовый медальон, раскрыла его. - Это он?
будто в комнату влетел и тут же вылетел из нее кто-то
невидимый. С маленькой вделанной в медальон фотографии на
меня пристальным и недобрым взглядом см о грел Сим Симыч
Карнавалов.
вытащил из-за пазухи книгу, порядком помятую.
она никого не пускала и никого не соединяла по телефону.
бы даже сказал, хорошо, замечательно даже.
интересный. Ну а вы его все- таки читали с критическим
отношением?
всегда и все читаю критически.
оживился и забегал по комнате. Понимаете, когда человек
мыслит критически, тогда с ним можно договориться. Когда он
мыслит некритически, тогда с ним договориться нельзя. И
какие же вы недостатки нашли в вашем романе?
о каких недостатках вы говорите.
всех книгах, даже в самых лучших, какие-то недостатки все же
имеются.
книгах, кроме моих. Потому что я, когда пишу, я все
недостатки сразу вычеркиваю и оставляю одни только
достоинства. Правда, сейчас, читая роман, я заметил: там в
одном месте запятая стоит лишняя, но в этом целиком виноват
корректор. Не понимаю, куда он смотрел.
обескураженно. - Но вы говорите неправильно. Таких
произведений без недостатков не бывает. Вот, скажем, над
Гениалиссимусианой работает большой коллектив авторов, но
даже он иногда делает некоторые ошибки. А у вас... Ну вот
давайте посмотрим.
страницу. - Ну, начать хотя бы со вступления. Уже в самом
начале у вас сказано как-то непонятно, то ли все, что вы
пишете было на самом деле, то ли вы все это выдумали. А где
правда?
правда? Вы же сами говорите: вторичное первично, а
первичное вторично. В таком случае вообще никакой разницы
между выдумкой и реальностью не существует.
- Ну этого капиталиста вы очень хорошо изобразили. Очень
сатирически. Ну этого... как его... Махенмиттельбрехера?
понятно. А он что же, этот ваш торговец, он и белыми
лошадьми тоже торгует?
в виду. Этого я, право, не знаю. Он вообще-то, я думаю, их
не по цвету выбирает. Ему надо, чтобы они бегали хорошо.
Он поэтому предпочитает арабских скакунов.
вас там напали... Вам не кажется странным, что они
возлагали на вас такие надежды, что вы у нас тут будете
секреты добывать?
быть, обо мне по себе судят и думают, что я способен родину
продать за мешок золота. А я ее, должен вам сказать, и за
два мешка не продам.
Поверьте мне, никто в вашем патриотизме не сомневается.
Ладно, оставим это. Это все может быть так, может быть не
так, это не важно. А вот это... - он открыл страницу, на
которой помещено первое упоминание о Сим Симыче, - это уж
никуда не годится. С этим мы поступим таким образом, - он
выхватил из пластмассового канцелярского стаканчика остро
отточенный карандаш и, раздирая бумагу, решительно провел
черту от левого верхнего угла страницы к правому нижнему.
Он уже собирался провести и другую черту крест-накрест...
я его за руку. - Так не пойдет. Что это вы прямо так
чиркаете, как будто это вам что-то такое. Я, может быть,
этот замысел вынашивал и лелеял, я, может быть, ночи не
спал, все это выстраивая, я, может быть, каждое словечко вот
так вот облизывал... - я даже попытался показать, как
облизывал, - а вы прямо карандаш в руки и давай чиркать.
этого вот Сима Симыча вывели? Ведь он нам, вы понимаете,
совершенно не нужен.
довольно дурацким, и я начал понемногу сердиться.
постановка вопроса? Вам Сим Симыч не нужен. А мне лично он
нужен, и я вам категорически запрещаю его вычеркивать.
посмотрел на меня насмешливо. - Вы мне запрещаете? А вы
примерно представляете разницу между вашим воинским званием
и моим?
прикусил язык и испугался. Черт его знает, подумал я,
может, так не надо. Эти маршалы, они такие обидчивые.
правильно. Если этот роман на самом деле написал я, то,
значит, я его писал, фигурально говоря, кровью сердца, душу
свою в него вкладывал, а вы прямо хотите взять его и
изуродовать.
маршал. - Да что это вы так разнервничались? Ведь вы же
должны понимать, что это дело серьезное, общегосударственное
и общекоммунистическое. Ведь если вы этого не сделаете, мы
не сможем ваш роман переиздать и не сможем провести ваш
юбилей.
сердцах.
нужен, а не мне. А я без него обойдусь. В конце концов,
столько людей помирают даже без всяких столетних юбилеев, ну
и я обойдусь.
ведь тоже надо побеспокоиться хоть немножко. Вы же знаете,
- продолжил он мягко и вкрадчиво, - наши комуняне так
готовились к вашему юбилею, трудились в поте лица,
перевыполняли производственные задания, жили этим, считали
дни. Они ждали юбилея как большого праздника. А вы из-за
вашего, собственно говоря, каприза, хотите им этот праздник
испортить.
ужасно неловко и перед Взрослым, и перед всеми остальными
комунянами. Я сказал:
что вашим комунянам хочется почитать чего-нибудь такого,
кроме Гениалиссимусианы, но если уж вы согласились мой роман
напечатать, то зачем же его корежить?
Убрать из него все лишнее. Это же не только мое личное
мнение. И комписы наши со мной согласны, да и сам Горизонт
Тимофеевич, несмотря на свою исключительную занятость,
вникал в это дело и настоятельно... понимаете,
настоятельно, повторил маршал с явной угрозой, - просил вас
Посняков Андрей
Роллинс Джеймс
Суворов Виктор
Зыков Виталий
Орлов Алекс
Акунин Борис