read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



левую руку от председателя; на этой скамье, освещенной свечами, меж двух
жандармов сидел человек.
Это был тот самый человек.
Вошедший не искал его: он увидел его сразу. Его глаза инстинктивно
остановились на этой фигуре, как будто они заранее знали ее место.
Ему показалось, что он видит самого себя, только сильно постаревшего;
разумеется, это лицо не было точной копией его лица, но манера держать себя,
общий вид были поразительно схожи: те же всклокоченные волосы, тот же
беспокойный звериный взгляд, блуза, точно такая же, какая была на нем в тот
день, когда, исполненный ненависти и затаив в душе отвратительный клад
страшных помыслов, накопленных им в течение девятнадцати лет каторги, он
вошел в Динь.
И он сказал себе, содрогнувшись: "О боже! Неужели я опять стану таким?"
Судя по внешнему виду, этому человеку было по меньшей мере шестьдесят
лет. В нем чувствовалось что-то грубое, тупое и растерянное.
При скрипе отворившейся двери все посторонились, чтобы пропустить его,
председатель повернул голову и, догадавшись, что вошел мэр
Монрейля-Приморского, поклонился. Товарищ прокурора, который встречался с
г-ном Мадленом в Монрейле - Приморском, куда ему неоднократно приходилось
ездить по делам службы, узнал его и тоже поклонился. Новоприбывший едва все
это заметил. Он был во власти галлюцинации; он смотрел не туда.
Судьи, секретарь, жандармы, множество физиономий с написанным на них
выражением жестокого любопытства - все это уже было однажды, двадцать семь
лет тому назад. Он вновь увидел перед собой эти зловещие образы, они были
здесь, они шевелились, они существовали. Это был уже не результат усилия
памяти, не мираж, - нет, теперь это были настоящие жандармы и настоящие
судьи, настоящая толпа, настоящие люди из плоти и крови. Свершилось:
чудовищные призраки прошлого вновь обступили его, они воскресли со всей
грозной силой реальности.
Зияющая бездна разверзлась перед ним.
Он ужаснулся, закрыл глаза и воскликнул в самой сокровенной глубине
своей души: "Никогда!"
Благодаря трагической шутке судьбы, будоражившей все его мысли и
доводившей его почти до безумия, он видел здесь свое второе "я". Человека на
скамье подсудимых все присутствовавшие звали - Жан Вальжан!
У него на глазах происходило нечто невероятное: перед ним
воспроизводился самый ужасный момент его жизни, и его роль играл его
призрак.
Все, все было здесь: та же обстановка, тот же ночной час, почти те же
лица судей, солдат и зрителей. Только теперь над головой председателя висело
распятие, которого не было в трибуналах тех времен, когда судили его. Когда
выносили приговор ему, бог отсутствовал.
Позади него был стул; он почти упал на него, ужаснувшись при мысли, что
его могут увидеть. На судейском столе лежала целая груда папок, и он
воспользовался этим, чтобы спрятать за ней лицо от всей залы. Теперь он
получил возможность видеть, не будучи видимым. Мало-помалу он начал
приходить в себя. К нему вернулось ощущение действительности; он достиг той
степени спокойствия, при которой можно слушать.
В числе присяжных был господин Баматабуа.
Новоприбывший взглядом поискал Жавера, но не увидел его. Стол секретаря
заслонял свидетельскую скамью. Кроме того, как мы уже упоминали, зала была
освещена очень скудно.
В ту минуту, когда он вошел, защитник заканчивал речь. Всеобщее
внимание было возбуждено до крайности; дело тянулось три часа. Уже три часа
толпа наблюдала за тем, как сгибался под бременем страшного подобия правды
какой-то человек, какой-то неизвестный, какое-то жалкое существо, необычайно
тупое или необычайно хитрое. Как мы уже знаем, это был бродяга, которого
поймали в поле по соседству с участком, именуемым "левадой Пьеррона"; в
руках у него была ветка со спелыми яблоками, отломленная от яблони, росшей
на этой леваде. Кто был этот человек? Произвели дознание, выслушали
свидетелей, показания совпали, судебное разбирательство внесло полную
ясность в это дело. Обвинение гласило: "Перед нами не просто вор, укравший
несколько яблок, не простой мародер; перед нами разбойник, бывший каторжник,
неисправимый, опаснейший негодяй, скрывавшийся от полицейского надзора,
злоумышленник по имени Жан Вальжан, которого уже давно разыскивает
правосудие и который восемь лет назад, возвращаясь с тулонских галер,
совершил на большой дороге вооруженное нападение на маленького савояра по
имени Малыш Жерве; это преступление предусмотрено статьей 383 уголовного
кодекса, и мы оставляем за собой право судить за него впоследствии, когда
личность подсудимого будет установлена судом. Теперь он совершил новую
кражу. Мы имеем дело с рецидивистом. Судите его за новую провинность, а за
старую он будет предан суду позднее". Слушая обвинение, видя единодушие
свидетельских показаний, подсудимый, казалось, находился в недоумении. Он
или принимался жестикулировать, словно хотел сказать знаками- "Нет, нет",
или тупо смотрел в потолок. Говорил он плохо, отвечал сбивчиво, но вся его
фигура являла собой олицетворенное отрицание. Он выглядел идиотом рядом с
этими ополчившимися против него учеными людьми, совсем чужим среди этого
общества, крепко державшего его в своих руках. А между тем ему угрожало
страшное будущее; справедливость обвинения становилась с каждой минутой все
более и более явной, и толпа с большим беспокойством, нежели он сам, ждала
приговора, все более и более неотвратимого и чреватого для него
неисчислимыми бедствиями В случае если бы личность была установлена, а дело
Малыша Жерве в дальнейшем тоже закончилось бы обвинением, можно было
предвидеть не только каторгу, но и смертную казнь. Что представляет собой
этот человек? Почему он так безучастен? Что это-слабоумие или притворство?
Понимает он слишком хорошо или ничего не понимает? Вот вопросы, которые
разделяли публику, да, пожалуй, и самих присяжных, на два лагеря. В этом
процессе было нечто пугающее и в то же время загадочное, драма была не
только мрачной, она была неясной.
Защитник произнес неплохую речь, пользуясь тем провинциальным языком,
который в течение долгого времени считался образцом судебного красноречия и
когда-то употреблялся не только где-нибудь в Роморантене или в Монбризоне,
но и в Париже, а ныне, став классическим, сделался достоянием лишь
официальных представителей правосудия, которых он привлекает своей
торжественной звучностью и напыщенностью. На этом языке муж именуется
супругом, а жена супругой, Париж - средоточием искусств и цивилизации,
король - монархом, епископ - святым
Прелатом, помощник прокурора - красноречивым представителем обвинения,
защитительная речь - словесами, коим мы только что внимали, век Людовика XIV
- великим веком, театр - храмом Мельпомены, царствующая фамилия -
августейшей династией, концерт - музыкальным празднеством, начальник
военного округа - доблестным воином, который и пр., воспитанники семинарии -
нашими кроткими левитами, ошибки, приписываемые прессе, - клеветой,
изливающей свой яд на столбцах печатных органов, и пр., и пр. Итак, адвокат
начал с выяснения вопроса о краже яблок, что являлось предметом, мало
подходящим для высокого стиля, но ведь и сам Бенинь Боссюэ в одной
надгробной речи вынужден был упомянуть о курице и с честью вышел из
затруднения. Адвокат установил, что явных доказательств кражи яблок не было.
Никто не видел, как его клиент, которого он, в качестве защитника, упорно
называл Шанматье, перелезал через стену и обламывал ветку. Когда его
задержали, при нем оказалась эта ветка (которую адвокат предпочитал
именовать "ветвью"), но он сказал, что нашел ветку на дороге и подобрал ее.
Есть ли хоть одно доказательство противного? Конечно, ветка была сломана и
похищена вследствие вторжения в огороженный участок, а потом брошена
испугавшимся мародером; конечно, вор существовал; но на чем основана
догадка, что этим вором был именно Шанматье? Только на предположении, что он
бывший каторжник. Адвокат не отрицал, что, к несчастью, это предположение
как будто бы подкреплено вескими доводами: подсудимый когда-то жил в
Фавероле, подсудимый занимался подрезкой деревьев, имя Шанматье вполне могло
произойти от Жана Матье, - все это совершенно справедливо; наконец четыре
свидетеля, не колеблясь, самым определенным образом признали в Шанматье
каторжника Жана Вальжана. Всем этим заявлениям, всем этим показаниям он,
адвокат, может противопоставить одно - запирательство своего подзащитного,
запирательство заинтересованного лица; но если даже допустить, что
подсудимый действительно является каторжником Жаном Вальжаном, доказывает ли
это, что именно он совершил кражу яблок? Это не более, как презумпция, но
отнюдь не доказательство. Правда, обвиняемый - защитник "чистосердечно"
признает это - избрал "дурную систему самозащиты". Он упорно отрицает все -
и кражу, и тот факт, что был когда-то на каторге. Признавшись в последнем,
он, без сомнения, поступил бы благоразумнее и снискал бы этим
благосклонность судей; защитник и советовал ему поступить так, но подсудимый
решительно отказался, очевидно, надеясь спасти себя, не признаваясь ни в
чем. Это неправильно, но разве не следует принять во внимание узость его
кругозора? Этот человек явно тупоумен. Длительные несчастья на каторге,
длительная нищета после каторги - все это привело его к одичанию и т. д., и
т. д. Он плохо защищает самого себя, но разве это причина, чтобы осудить
его? Что до обвинения по делу Малыша Жерве, то он, адвокат, не собирается
обсуждать его, ибо оно не имеет касательства к данному процессу. В
заключение защитник обратился к присяжным и к судьям с просьбой применить к
подсудимому, в случае если его тождество с Жаном Вальжаном покажется им
несомненным, не то страшное наказание, которое применяется к галернику -
рецидивисту, а обычное полицейское взыскание, какое налагается на
освобожденного каторжника, самовольно покинувшего указанное ему место
жительства.
После адвоката выступил товарищ прокурора. Он говорил горячо и
цветисто, как все товарищи прокурора.
Он похвалил защитника за его "лояльность" и весьма искусно
воспользовался этой лояльностью. Он обратил против подсудимого все уступки,
сделанные защитником. Защитник, по-видимому, признает, что подсудимый - Жан
Вальжан. Что и принято к сведению. Итак, подсудимый - Жан Вальжан. Итак,



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 [ 63 ] 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.