– Ну, вот и карета подана. А вот и наша Ирочка.
Сергей не поверил своим ушам. А Бочкарев и почти все присутствующие выбежали на балкон и дружно закричали:
– Ирочка! Давай сюда. Мы все тут!
Ирина оглянулась на крик, приветливо помахала всем каким-то пакетом и быстрым шагом направилась к гостинице.
– Хорошо живете, – сказала она, когда через несколько минут вошла в номер.
– А ты почему опоздала?
– Почему ехала так долго? – посыпались на нее нарекания.
– Я вообще приехала случайно. Юля должна была ехать. А она в самый последний момент решила пойти на просмотр польской моды, – оправдывалась Ирина.
И опять Сергей не мог поверить тому, что слышал. Ведь Юля же обещала! И он ждал ее. Очень ждал. Она была ему необходима как воздух!
Его мысли будто прочел Заруба. Добродушно улыбаясь и почему-то поглядывая на Сергея, он заметил:
– Наша Юля, как всегда, верна себе. Тем более польские моды!
Он сказал это тепло, и все, выслушав эти слова, тоже заулыбались, потому что, в общем-то, к Юле относились очень хорошо и охотно многое ей прощали, как прощают шалости детям.
– Вы, кажется, что-то нам привезли? – спросил Бочкарев Ирину.
– Да. Снимки, – ответила Ирина и передала ему пакет.
– Прекрасно, – сказал Бочкарев и, в свою очередь, передал пакет Сергею. – Прекрасно. Присаживайтесь к столу, закусывайте – и поехали.
– Я остаюсь, – сказала Ирина.
– Как? – удивился Бочкарев.
– Шеф нашел для меня еще одно дело. Я останусь тут до утра, а утром за мной придет машина, – объяснила Ирина.
– А… тогда другой разговор. Тогда занимайте мой номер и будьте здесь полноправной хозяйкой. Телевизор работает исправно, приемник тоже. Располагайтесь и отдыхайте, – гостеприимно предложил Ирине Бочкарев.
Через полчаса, предупредив администрацию гостиницы, что номер остается за сотрудником КБ Ирины Власовой, Бочкарев стал прощаться. Все поднялись проводить его до машины. Но он попросил:
– Оставайтесь, товарищи, отдыхайте. Тем более сейчас начнется передача со стадиона. Меня проводит Сергей Дмитриевич.
– Конечно, конечно, – подтвердил Сергей. – Давайте чемодан.
Странное это было прощание. Бочкарев проработал в коллективе многие годы. С сегодняшнего дня их пути расходились. А не было, почти не было сказано друг другу никаких напутственных слов, никаких пожеланий. А ведь к Бочкареву все относились с большой симпатией, его уважали и как начальника, и как доброго, отзывчивого человека. Сергей чувствовал: происходит что-то не так, проявившаяся неожиданно сдержанность не случайна. Но чем она была вызвана, понять не мог. Ему доводилось и раньше наблюдать скупые на проявления чувств сцены расставания однополчан. Офицеры уходили на повышение, уезжали к новому месту службы, на учебу. И всегда он был склонен относить это на счет некоторой суровости, присущей вообще всему укладу воинской жизни. Но в данной ситуации дело было, пожалуй, в другом. Бочкарев сам вдруг высказал ему по данному поводу свои соображения.
– Чувствую я, обиделись на меня наши товарищи, – сказал он, когда они вышли из гостиницы. – Поняли все так, что я вас бросил в самый ответственный момент.
– Об этом никто не говорил ни слова! – категорически возразил Сергей.
– Не важно. Думают так. И ошибаются. Не под тем углом смотреть на все надо. Ну да ладно. Пойду, – с грустью проговорил Бочкарев и взял Сергея под руку. Они остановились. – Давайте закурим, – предложил Бочкарев. Долго и старательно разминал потом сигарету, прикурил, глубоко затянулся несколько раз. – Очень мне было приятно с вами работать, Сергей Дмитриевич. Смотрел я на вас и радовался, – проникновенно продолжал он. – Ум у вас светлый. Душа чистая. Характер легкий, общительный. Одна беда и для вас и для дела: защищенности маловато. Скромны вы очень. Почти застенчивы, как девица. Не обижайтесь, что я вам это говорю. Я искренне. Для вашего же блага. По-отцовски. Я думал, как вам укрепить свои позиции. И пришел к выводу: обретайте общественный вес. Обрастайте им. Вы слишком увлечены своим делом и как-то самоустранились от общественной жизни. Это неправильно. Вас должны знать. Вы должны быть на виду. Выступайте. Пишите:
– Когда? – неожиданно даже для самого себя прервал его Сергей.
– Не знаю, – откровенно ответил Бочкарев. – Знаю только – непременно надо. Непременно. У вас много друзей. А будет еще больше. В сто раз больше. И в сто раз вы будете сильней. И тогда: тогда загородить вам дорогу, заставить вас свернуть с выбранного пути будет очень, очень трудно. Если только вообще будет возможно.
Сергей сердечно за все поблагодарил Бочкарева.
– Мне будет очень не хватать и вас и вашего опыта, – откровенно сказал он.
– Не огорчайтесь. Опыт придет. Это дело наживное, – подбодрил его Бочкарев.
Они еще поговорили немного, и Бочкарев, крепко пожав Сергею руку, уехал.
Проводив машину взглядом, Сергей вернулся в гостиницу. Эта маленькая, последняя часть их прощания разволновала его больше, чем вся предыдущая. Он даже о Юле на какое-то время забыл. В коридоре он встретил Владимира и Жердева.
– Куда спешите? – остановил их Сергей.
Владимир не ответил ничего. Но и так было ясно, что он не доспал, не отдохнул как следует и думает сейчас только об одном: поскорее домой – и в постель. А Жердев, справедливо посчитав свою задачу выполненной, откровенно ответил:
– Так ведь работы полно. Да и ваши тоже уже делом занялись.
Сергей не стал настаивать, чтобы они вернулись.
– Ладно, – примирительно проговорил он и зашел в номер.
К его удивлению, большой стол, за которым только что сидела вся компания и который сплошь был уставлен тарелками и блюдцами, оказался уже пустым. И снова покрыт скатертью. А на ней лежала кипа фотоснимков, которые внимательно разглядывали Заруба и Окунев.
– Вот так да! Быстро, однако, вы закруглились, – недовольно сказал Сергей.
– Закруглились? Шутите, парниша, – не отрываясь от снимков, ответил Остап и указал взглядом куда-то в угол комнаты.
Сергей посмотрел туда же и только сейчас заметил, что все оставшиеся закуски были перенесены на маленький журнальный столик, стоявший в углу.
– О, виноват! – извинился он, подошел к столику, наполнил вином четыре фужера и позвал всех. – Давайте выпьем. Все же чертовски жалко, что Бочкарев осуществил-таки свою задумку.
Ирина, Остап и Олег подошли к столу, подняли фужеры, но никто из них не ответил Сергею. Даже Ирина промолчала, никак не высказав своего отношения к этому событию.
«Значит, точно обиделись», – подумал Сергей и не сдержался, сказал снова то, о чем думал:
– Жалко. Очень жалко. И вы еще все почувствуете, как нам будет его не хватать. Ну что снимки?
На эту тему охотно заговорили все.
– Ты прав: все дело в объективе, – сразу высказался Олег. – И очень хорошо, что у нас уже готов новый его вариант.
– Поезжай завтра же в Москву и толкай его там. И пока не протолкнешь, можешь назад не возвращаться. Здесь тебе делать уже нечего, – по-своему продолжил мысль Олега Остап и добавил: – Да и нам, пожалуй, тоже.
– Ну, это вы напрасно так думаете, – усмехнулась вдруг Ирина.
– Нам действительно пока больше здесь делать нечего, – подтвердил сказанное Остапом Олег.
– Это вам так кажется, – не сдавалась Ирина. Она взяла свою сумку, достала из нее небольшую папку, раскрыла ее и извлекла на свет пачку каких-то карточек. – Тут вопросы, на которые шеф непременно требует ответов. Он сказал, чтобы я без них не возвращалась.
– Вопросы? – даже присел от неожиданности Остап и потянулся за карточками. – Заниматься этой мутью?
Но его опередил Олег. Взяв карточки и быстро прочитав несколько из них, он неожиданно спросил:
– А кто их придумал, эти вопросы?
– Руденко, – ответила Ирина.
– Разве он в Москве? – удивился Сергей.
– Уже давно.
– И судя по этим вопросам, собирается серьезно заняться «Фотоном», – заметил Олег.
– И по-моему, уже занимается, – подтвердила это предположение Ирина.
Сергей совсем вдруг отрешенно махнул рукой, словно хотел сказать: «Ну и на здоровье! И дьявол с ним, пусть занимается». А Остап так же неожиданно засмеялся и хлопнул себя по лбу.
– Вот и понятно, почему так быстро отвалил Бочкарев! – объявил он.
– Почему? – снова насторожился Сергей.
Остап сокрушенно вздохнул, давая друзьям понять всем своим видом, что ему их жаль просто до слез.
– Володькина Занда и та уже давно все сообразила, – сказал он.
– Даже наверняка. Особенно если ты уже обсудил с ней этот вопрос, – усмехнулся Окунев. – А нам, может, все-таки объяснишь?
– А чего тут объяснять? То, что не получилось весной, шеф проворачивает снова: Бочкарева за дверь, а Руденко на его место. Приготовьтесь встречать новое начальство. Лично я предлагаю по этому поводу запасти пиво. Они, Игорь Тарасович, пивко обожают.
Сергей скептически покачал головой.
– Не думаю. Бочкарев сам говорил, что уходит по собственному желанию. Кривить душой он бы не стал.
– И я не утверждаю, что шеф его выжил или тем более выпроводил, – пояснил свою мысль Остап. – Наш шеф человек не подлый. И даже не вредный. Он просто не стал его задерживать. Хочешь уходить? Уходи. Дуй, лышенько, на все четыре стороны. Тем более что в данный момент шефу это выгодно, ну прямо дальше некуда! Поясняю почему. Весной он его вроде куда-то переводил. А теперь Бочкарев сгинул вообще. И должность начальника группы освободилась, так сказать, тоже сама по себе. Ну на кой ляд шефу его держать дальше? Мыслей выдающихся Бочкарев уже давно не подавал, а спорить с шефом всегда был горазд. А Руденко и мыслишку дельную может подкинуть и хвост у него в любое время между ног.
Закончив свое выступление, Остап окинул друзей взглядом победителя.
– Каково обоснование? – осведомился он. – Научно? О!
Друзья молчали. Очень было похоже, что он прав. Возражать ему не имело смысла. А Сергею и вообще продолжать эту тему было неприятно. К тому же он неожиданно ощутил голод. Вспомнил, что, пока сидели за столом вместе с Бочкаревым, почти ничего не ел. И только пил, потому что хотел успокоиться после всех волнений, да и время хотел поскорее прогнать, так как ждал Юлю.
– Есть я, братцы, захотел! – виновато улыбаясь, признался Сергей.
– И очень кстати! – словно ждал этого, обрадовался Окунев. – Садись и заправляйся. А меня давно уже на боковую тянет. Ночь-то сегодня почти не спали.
Максимов Альберт
Мичурин Артем
Сертаков Виталий
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Апраксина Татьяна