Чтение 63–й страницы книги ~Тайна двух океанов~

пушек, явно бесцельную в этих условиях и лишь напрасно истощавшую
электроаккумуляторы.

На подлодке установилась тишина. С нею еще больше усилилось чувство
беспокойства, наполнявшее теперь все помещения корабля.

Положение казалось безвыходным. Сколько продлится этот плен? Зима в
Южном полушарии была лишь в самом начале -- в этих широтах она должна была
продлиться еще три-четыре месяца. Между тем через месяц и шесть дней
подлодка должна была быть во Владивостоке... Перспектива задержаться здесь
на зимовку грозила неисчислимыми последствиями для страны и для самой
подлодки.

Люди старались не обнаруживать беспокойства, которое начало охватывать
их после того, как надежда на помощь шторма исчезла.

Художник Сидлер остановил Марата, встретив его в коридоре. Марат только
что сменился на вахте в аккумуляторных отсеках и шел в столовую, чтобы
позавтракать со своей сменой.

-- Слушай, Марат, что же это теперь будет? -- спросил Сидлер
искусственно равнодушным голосом и отводя глаза в сторону. -- Как мы
освободимся из такой тюрьмы?

Марат был голоден и не собирался вести беседу на ходу в коридоре.

-- А ты думаешь, что мы кончили свой рейс в этом полярном порту? --
насмешливо спросил он, пытаясь пройти мимо Сидлера, чтобы скорей добраться
до столовой, откуда доносился приглушенный шум голосов, стук тарелок, звон
ножей и вилок. Но Сидлер схватил Марата за пуговицу и крепко держал.

-- Подожди, подожди минутку, Марат! Ты не шути. Говорят, что вода в
этой полынье быстро замерзнет, и даже до дна. Хороший будет порт, нечего
сказать!

-- А кто ей позволит, воде-то, замерзнуть?

-- Но ведь на воздухе ужасный мороз! Тридцать пять градусов! И кругом
лед.

Марат с удовольствием помучил бы Сидлера еще немного своими шутками и
двусмысленными вопросами, но аппетит разгорался и не допускал задерживаться
почти у самого входа в столовую.

-- Слушай, Сидлер! Скажи откровенно: ты с Луны свалился, что ли? Разве
ты не знаешь, что капитан оставил корпус подлодки в накаленном состоянии?
Как ты думаешь, для чего это?

-- Я понимаю, что это для подогрева воды в полынье, чтобы не замерзла.
Но ведь это же расточительство! Накал корпуса поглощает уйму электроэнергии.
Надолго ли хватит в таких условиях нашего запаса?

-- Да,-- грустно подтвердил Марат. -- Что верно, то верно. Уже дней
десять, с самой Огненной Земли, как мы не опускали в глубины наши
трос-батареи и не заряжали аккумуляторы. Я тебе даже скажу по секрету,--
добавил Марат, понижая голос,-- что в аккумуляторах осталось электроэнергии
не больше чем на двое суток, если держать подлодку на пару.

Проходивший мимо Матвеев остановился и с интересом слушал.

-- Да, дорогой товарищ,-- еще раз с грустью подтвердил Марат,-- всего
на двое суток!

Равнодушие мигом исчезло с лица Сидлера. Он растерянно посмотрел на
Марата и воскликнул:

-- Но ведь это же ужасно! А потом что? Вся полынья превратится в лед, и
подлодка вмерзнет в него. Без электроэнергии мы окончательно погибнем!

-- Совершенно верно, Сидлер! Без электроэнергии нам никак нельзя.
Придется приняться за зарядку аккумуляторов. Как раз сейчас я получил
приказание заняться этим. Вот только позавтракаю, если позволишь, посплю
часа два и примусь за дело.

Сидлер смотрел на Марата и на посмеивающегося Матвеева недоумевающими
глазами:

-- Ты смеешься, Марат?

-- Говорю совершенно серьезно.

-- Но как же? Куда же ты опустишь трос-батареи?

-- Не опущу, а подниму. Из каждой пары трос-батарей одна останется в
теплой воде возле подлодки, а другую вытащим на лед. Пойми же, чудак: на
воздухе триддатипятиградусный мороз, а температура воды в полынье около трех
градусов выше нуля. Где ты еще найдешь для наших термоэлементных
трос-батарей такой замечательный температурный перепад почти в тридцать
восемь градусов? Да мы здесь зарядим наши аккумуляторы скорее, чем даже в
тропиках!

И, не дав опомниться остолбеневшему от удивления и радости Сидлеру,
Марат бегом устремился в столовую.

-- Фу, как будто гора с плеч! -- проговорил, с трудом приходя в себя,
Сидлер.-- Ну, теперь, раз имеется электрическая энергия, наше положение
совсем уж не такое безвыходное! Можно бороться!

-- В том-то и задача, Сидлер,-- задумчиво сказал Матвеев: -- как
вырваться отсюда? Ведь дни-то идут, а Владивосток еще далеко.

Во вторую смену в столовой завтракала большая часть экипажа подлодки --
человек семнадцать. Однако обычного оживления в столовой не чувствовалось.
Ели рассеянно, говорили мало, пониженными голосами. Даже словоохотливый и
горячий Марат, сидя, как всегда, за одним столиком со Скворешней и Павликом,
молча и торопливо поглощал еду, не тревожимый на этот раз ни расспросами
Павлика, ни добродушными насмешками Скворешни. Лишь к самому концу завтрака
Скворешня напомнил ему о себе.

-- Ось воно як, Марат,-- прогудел он, тщательно вытирая салфеткой
усы,-- это тебе не плотина из водорослей. Поработал бы лучше мозгами над
тем, как выбраться из этой лохани. Это небось потрудней и попрактичней.

-- Выберемся,-- пробормотал с полным ртом Марат, не поднимая глаз от
тарелки. Он упрямо кивнул головой.

-- "Выберемся"! -- недовольно повторил Скворешня.-- Сам знаю, что
выберемся. А вот когда и как? Надеешься на чужие головы? На начальство? Эх,
вы! Фантазеры!

-- А тебе, Андрей Васильевич, в пять минут вынь да положь? -- ответил
Марат. -- Обдумать надо. Это тебе не скалы валить,-- неожиданно рассмеялся
он,-- да еще при помощи Павлика! Ноги вроде электрических кранов, и знай
себе -- валяй!

-- Ноги без головы тоже не работают, Марат Моисеевич! -- не без
самодовольства усмехнулся Скворешня.-- А ты не увиливай. Выкладывай, что
надумал. Коллективная помощь -- тоже неплохая штука. Если идея стоящая и
особенно в такой момент...

-- Ну давай,-- охотно согласился Марат: в сущности, ему самому уже
хотелось поделиться с кем-нибудь своими идеями. -- Давай, будешь соавтором!
Что бы ты сказал, если бы я предложил взорвать ледяную стену, которая
отделяет нас от чистого моря? А?

-- Взорвать стену? -- с удивлением повторил Скворешня. -- Шестидесяти
метров высоты и семидесяти шести метров толщины? Да на это всех наших
запасов теренита не хватит.

Его могучий бас разнесся по всей столовой, привлекая к их столику
всеобщее внимание.

-- Ну, кажется, Марат наконец вступил в дело,-- с улыбкой сказал
зоолог.

-- Обстановка для него самая подходящая,-- согласился старший
лейтенант.

-- А идея, право, недурна,-- откликнулся с соседнего столика Горелов.
-- Что кажется трудным в обыкновенных условиях, то бывает выполнимым в
необыкновенных. Разве не так?

-- Так-то так,-- сказал с сомнением старший лейтенант,-- да ведь вот
слышали, что прогремел Скворешня? Взрывчатых веществ не хватит на этакую
массу старого, крепкого льда.

-- Виноват, товарищ старший лейтенант,-- донесся с другого конца
столовой голос Марата -- Не хватит теренита -- поможет нам Федор Михайлович!

-- Я?! -- недоуменно спросил Горелов среди шума удивленных восклицаний
и развел руками. -- Да чем же я смогу заменить теренит?

-- Гремучий газ, Федор Михайлович! -- воскликнул Марат. -- Тот самый
гремучий газ, который работает в ваших дюзах! Его-то, надеюсь, у вас хватит?

-- Ах ты, бисова козявка! -- восторженно грохнул Скворешня. -- Скажи на
милость! Идея-то оказывается довольно практичной! А? Как вы думаете, товарищ
старший лейтенант? Не доложить ли капитану?

x x x

В столовой воцарилось необыкновенное оживление. За всеми столиками
сразу поднялись разговоры, все громко обсуждали предложение Марата,
разгорались споры. Большинство яростно отстаивало это предложение, немногие
скептики сомнительно покачивали головами, указывая, что придется взорвать
около восьмидесяти тысяч кубометров льда. С карандашами в руках они уже
успели подсчитать эту величину. Сторонники Марата, особенно Шелавин,
напоминали, что уже давно, на Северном морском пути, когда полярные суда
оказывались зажатыми во льдах, широко и успешно применялся аммонал. Скептики
возражали: одно, мол, дело расколоть даже десятиметровый лед, чтобы
образовалось разводье, и другое дело -- поднять на воздух десятки тысяч
кубометров льда.

Старший лейтенант, прежде чем ответить Скворешне, задумчиво поиграл
вилкой, отбивая на тарелке походную дробь барабана. Потом сказал:

-- Доложить капитану можно, товарищ Скворешня, но выйдет ли вообще толк
из предложения Марата -- сомневаюсь.

Это было сказано с такой убежденностью, что все в столовой сразу
замолчали.

Марат побледнел, словно предчувствуя нечто сокрушительное для своей
идеи.

-- Почему же вы так думаете, товарищ старший лейтенант? -- спросил он.

-- Мне кажется, Марат, что вы не учли самого главного. Главное же