волнение.
потом. Беглец очутился в Остии. Поднявшись на первый стоявший у пристани
корабль, Каллист предлагал его владельцу большие деньги, с тем чтобы тот
поторопился поднять парус и отплыл немедленно. Но наварх почему-то не
спешил с выходом в море, а когда Каллист стал упрекать его за промедление,
то сослался на отсутствие благоприятного ветра.
банка, старик заплакал. Ведь похищенные деньги были главным образом
сбережениями вдовиц или капиталами, завещанными в пользу сирот. Увидев
патрона, управитель представил себе позорные цепи, узилище, бичевание и
решил, что лучше покончить все расчеты с жизнью. Он бросился с корабля в
воду, но корабельщики вытащили его и передали, жалкого и трепещущего, в
руки Капрофора.
Каллиста, закончившаяся мученической смертью, если верить христианам, что,
впрочем, не было редкостью в римском мире в те годы. Сначала беглеца
заковали в цепи и увезли, как беглого раба, в глухую самнитскую деревушку,
где заставили несчастного вертеть мельничный жернов. Однако блестящие
финансовые способности Каллиста заставили банкира вновь поручить ему
ведение денежных операций. Явившись однажды в римскую синагогу, чтобы во
время молитвы захватить особенно упорных неплательщиков, Каллист устроил
там скандал и был отведен к префекту города Фусциану как нарушитель
разрешенного законом молитвенного собрания. Напрасно Капрофор защищал
своего служащего. Обвинение было подтверждено свидетельскими показаниями,
и римский закон предусматривал в подобных случаях ссылку. Каллист очутился
в Сардинии, но, когда, по ходатайству Марции, возлюбленной Коммода и,
может быть, тайной христианки, некоторые ссыльные были возвращены из
изгнания, он вернулся в Рим. Как пострадавший за веру, управитель банка
стал быстро подниматься по иерархической лестнице в римской христианской
общине, а при слабовольном епископе Зефирине забрал все дела церкви в свои
руки. Этого беспокойного человека мы и видели в либрарии.
с тем миром, в котором жили таинственные для меня христиане. Из этого
рассказа я вывел заключение, что они такие же люди, как и все прочие
смертные, то есть занимаются торговыми делами и даже совершают банковские
операции, и я спрашивал себя в недоумении: что же все-таки заставляет их
идти на мучения?
расположения к христианам, но и не подвергали их преследованиям, и
некоторые утверждали, что христианская секта наводнила не только города и
селения, но и легионные лагеря и даже сенат. Христианство бурлило и
выходило из трущоб на мировую арену. К счастью для Юпитера и Митры, в
самой церкви кипели споры, и отдельные общины не могли добиться
единомыслия по догматическим вопросам. Поскольку я понял со слов
Вергилиана, у христиан не было надежды сговориться до скончания века, так
как очень трудно примирить пылкие верования Фригии с умеренными
тенденциями римских христиан или галилейские воспоминания с философскими
устремлениями александрийской церкви. В Риме хотят прежде всего укрепить
власть епископов, а в Сирии проповедники уводят тысячи людей в пустыню,
чтобы встречать там Христа, идущего судить живых и мертвых. Влекут
христиан гностические туманы и непостижимые догматы о триединстве
божества. Не раз я наблюдал, что простые люди относятся к этим вопросам
довольно равнодушно, удовлетворяясь верой в воздаяние в будущей жизни за
испытанные на земле страдания, но образованным римлянам, в частности
многим из тех, что посещали либрарию Прокопия, все это казалось
чрезвычайно важным, хотя мало кого в Риме они так волновали, как Ипполита.
Он явился в этот вертеп приносителей кровавых жертв лишь потому, что ему
хотелось приобрести книгу Филострата, интересовавшую его с полемической
точки зрения. Впрочем, надо сказать, что за этой книгой явился и Каллист.
называют христиане желающих принять крещение водой, но читавшего с
одинаковым удовольствием "Деяния апостолов" и "Метаморфозы", за прилавком,
заваленным книгами, сидели и другие христиане, и среди них Минуций Феликс.
Были тут и почитатели олимпийцев. Вергилиан увидел Скрибония и дружески
помахал ему рукой. Рядом с сатирическим поэтом стоял Геродиан. Это был
скромный писец из официи общественных дорог, родом сириец, составлявший в
часы досуга историю августов и поэтому всюду жадно ловивший рассказы
очевидцев и всякие сплетни.
Список оказался все теми же излюбленными эпиграммами Марциала. К друзьям
присоединился Минуций Феликс, христианин по своим убеждениям, однако не
порвавший с эллинским просвещением и не гнушавшийся общества язычников.
сожаление, что не присутствовал при взятии Арбелы. По его мнению, такие
события необходимо описывать в книге об Антонине. Поэт добавил:
возможности проникнуть в Индию, точно я был поседевшим в боях трибуном.
крупные африканские торговцы, но тоже не чуждые просвещению. Оба недавно
прибыли из Африки и с большой выгодой продали оливковое масло...
они предложили Вергилиану провести весь день на берегу моря, чтобы
подышать свежим воздухом и поговорить о более интересных вещах, чем
торговля. В прогулке, кроме африканцев, приняли участие Минуций Феликс,
Вергилиан и я. Она закончилась ссорой, но, увидев приятелей вместе, мы
поняли, что они помирились. Пожалуй, об этом тоже стоит рассказать.
кружились белые чайки, уходил в голубоватую дымку до самого Анция.
Торговая суета Остии осталась позади, слева тянулись последние виллы.
Шаловливые дети бросали в море плоские камешки, стараясь сделать возможно
большее число кругов на воде, и награждали рукоплесканиями удачника. Это
были, вероятно, сыновья рыбаков, ушедших в море в утлых челнах на рыбную
ловлю.
плодов на голове, символизировавшей плодородие, Цецилий остановился и
послал богу воздушный поцелуй. Октавий не выдержал и рассмеялся. Феликс
тоже улыбнулся.
были африканцами, смуглыми, огненноглазыми, с черными курчавыми волосами.
Цецилий Наталис, богатый человек из Цирты Нумидийской, неоднократно
занимал в родном городе высокие общественные должности, украсил его
статуями, воздвиг императору триумфальную арку и однажды устроил такие
игры в местном амфитеатре, что зрители помнили о них несколько лет. Этот
удачливый торговец оливковым маслом приезжал иногда в Рим, добиваясь
зачисления в сенатское сословие. Считая себя почитателем эллинских богов,
он тем не менее водил дружбу с христианами, например с тем же Октавием, и
названия воздвигнутых им статуй свидетельствовали о склонности этого
человека к отвлеченному мышлению: одна из них изображала "Безопасность
века", другая - "Снисходительность господина нашего", третья -
"Добродетель".
должен относиться с презрением к иным богам. Разве мы с тобой не друзья? Я
всегда уважал твои убеждения, почему же ты не хочешь уважать мои?
Цецилий, покручивая завитки черной бороды, угрюмо смотрел на море, которое
в этот час было прекрасно и делалось совсем зеленым.
наслаждаясь природой.
море, выбрасывая порой на песок колючих моллюсков. Слева лиловел в
голубоватой мгле далекий мыс. Вокруг стояла блаженная тишина. Но Цецилий
не был намерен прекращать начатый разговор и кидал на друга раздраженные
взгляды.
погоду?
тебя за желание выслушать их. Так вот... Ты, конечно, не будешь
оспаривать, что все предметы в мире - лишь собрание атомов? Не так ли?
выражения, украшая свою речь метафорами. Ведь рядом с ним сидели Минуций
Феликс и знаменитый поэт. Кроме того, это была превосходная практика для
будущих выступлений в сенате.
осадки, гроза, облака, даже чума - происходит без участия в этих событиях
божественного начала. Вот почему дождь одинаково выпадает и на хижину
бедняка и на крышу богача, на почитающих богов и на безбожников. Миром
правит слепой случай. В мире нет нравственных установок.
Никитин Юрий
Конан-Дойль Артур
Каменистый Артем
Каргалов Вадим
Шилова Юлия
Лукин Евгений