чалмах. Охраняют ее двенадцать ездовых сержантов верхами в гренадерских с
плюмажем шапках. В ней сидит государыня, напротив ее княжна Лелемико (кабы
знали, что она дочь цыганки!). На лице последней играет уж румянец, в глазах
искрится удовольствие. Скоро ж оправилась! Мудрено ли? она уверена, что
любима. Позади этой кареты несколько других с великими княжнами и
придворными дамами. В одной из них - посмотрите - настоящая русская дева,
кровь с молоком, и взгляд и привет царицы: это дочь Петра Великого,
Елисавета. Она дарит толпу улыбкой, будто серебряным рублем. Кажется, сердце
хочет сказать: "Желанная, царствуй над нами!" Как ей легко увлечь эту толпу!
Невыгодно сравнение с нею для Анны Иоанновны, смуглой, рябоватой, с длинным
носом, тучной, мрачной. Прибавьте к неприятной наружности потворство
ужасному Бирону и можете судить, почему ее прозвали грозною, когда она, в
самом деле, не была такою. Заметьте и эту молоденькую женщину в придворной
карете - милое, дутое личико, на котором набросано кое-как простодушие,
доброта, ветреность. Это Анна Леопольдовна, супруга герцога Брауншвейгского.
Кто бы подумал, что ей предоставлено сменить временщика и править
государством? Кому, однако ж, как не голубке принести ветвь мира
человечеству, усталому от казней! К карете нередко подъезжает муж ее,
незначащее лицо, и статный, красивый Линар, этот очарователь... Но я
расскажу вам когда-нибудь в другое время их историю. Вот и карета герцога
курляндского, с его гусарами, скороходами, егерями и пажами. Он ослепляет
великолепием своего экипажа и прислуги и красотою лошадей; он давит толпу
своим грозным взором и именем. Жена его с ног до головы облита корою
алмазною: знатоки ценят их в два миллиона. Вот и фельдмаршал Миних верхом -
герой, инженер, честолюбец, волокита, любящий страстно ветчину с сахаром и
женщин, но более всего славу. Посмотрите, как он увивается около кареты
С...вой {Прим. стр. 267} (дочери В...ва) {Прим. стр. 267}, первой красавицы
при дворе - первой, хотел я сказать, после княжны Лелемико. Она небрежно
отвечает ему; отуманенные грустью взоры пронзают толпу всадников и ищут
между ними молодого В...ва, двоюродного брата ее, к которому пылает страстью
преступной. Зато муж ее у ног прекрасной княжны Т...ой {Прим. стр. 267},
венчающей его не одними надеждами. Но слышали ли вы про чудную смерть
С...вой и про сердце ее, выставленное в церкви на золотом блюде, под
стеклянным колпаком, и проч. ?..
расскажу все, что я про них слышал от девяностолетнего старца [От него ж
узнал я историю молдаванской княжны Лелемико. (Примеч. автора.)], которому
тайны их жизни были известны, как его собственная спальня. А теперь станет
ли меня управиться и с настоящим рассказом!
блеск золота в блеск алмазов; бархаты пышут яркостью своих цветов; черные
соболи нежатся на женских коленках. Какое отборное собрание женщин! какие
хорошенькие, свежие лица, будто сейчас умылись снегом или с серебра под
первый весенний гром! Горят опасные взоры их или проблескивает на вас из-под
длинных ресниц луч потаенный. Кокетничают и красавицы лошади. Все блестит,
все радуется снаружи. Зато какой хлам становится за придворными экипажами.
Чего тут нет? Вот курятник, из которого выглядывает жирная наседка с
полдюжиной хохлатых птенцов; вот человеческая мумия под белым париком,
прилепленная к своему седалищу, устроенному в богатом берлине, который везут
четыре лошадиные мумии веревочными постромками; она боится малейшего толчка,
чтобы душа не вылетела из нее вон. Думаю, что и в соседней карете, со
взводом прислуги в нарядной ливрее на запятках, барыня, разряженная, как
жар-птица, при каждом ухабе дрожит не менее старика, - не за душу свою -
кажется, душонки-то и нет у нее, а за свои соколиные брови, за жемчуг своих
зубов, за розы и перловую белизну лица, взятые напрокат. Тут найдете в
экипажах живые колоды карт, живые корзины с цветами, свежими и поблекшими,
простыми и расписными, индейских петухов, ветвистых оленей и прочее и
прочее, что и ныне можете найти на всяком съезде. Какая смесь вкуса с
безвкусием, блеска с чернотою, великолепия с недостатком! Настоящая вывеска
необразованности тогдашнего времени! Только два-три экипажа вполне
щеголевато снаряжены, и в числе их карета Волынского. В ней сидит супруга
его, счастливая, гордая им, только им и - разве плодом любви их, который
носит под сердцем. Какая мысль блеснула в голове ее и Мариорицы; что
почувствовали они, когда издали взглянули друг на друга в первый раз? Уж,
верно, не Наталья Андреевна завидовала участи княжны, сидящей с государыней.
Сам Волынской разъезжает на санях, чтобы удобней распоряжать всеми частями
праздника.
прекрасную, бледную княжну Лелемико и пригожую супругу кабинет-министра.
Знаю, что обе загляденье. Одною, говорите вы, любуетесь, как звездою любви
на роскошном ложе неба, как обольстительною девою, которая должна украшать
рай Магометов: все помыслы о ней - соблазн, грех, бессонница, видения,
бунтующие кровь вашу. Другою восторжены вы, как Мурилловым {Прим. стр. 268}
идеалом, на который, кажется, боишься глядеть не душевными очами, которого
взгляд соучастия дает крылья, чтобы лететь на небо христианское. Знаю, что
вы колеблетесь, кому из них отдать золотое яблоко; но теперь не время играть
роль Париса. Итак, прошу внимания, господа и госпожи!
еловыми и дубовыми ветвями, у офицер лаврами - так ходили они, возвратившись
из славного турецкого похода. Проходя мимо императрицы, они приветствуют ее
громким "виват!".
четвероногих, которое, однако ж, повинуется, как вы видите, маленькому
двуногому животному, может быть и довольно глупому. Но этот простачок
получил от одного лукавого выскочки из своего рода талисман - молоток,
которым он, сидя на его хребте, долбит силача и мудреца в голову и управляет
им как хочет. Тяжело выступает слон в теплых котах. Но каких это двух
зверьков везут на спине его в огромной железной клетке, утвержденной к ней
подпругами? Народ, несмотря на присутствие императрицы, встречает их
радостными восклицаниями, хохочет, плещет руками. Поезжай они на слоне и не
в клетке, народ не посмел бы смеяться! Эти зверьки, судя по образу их,
человеки. Один - Кульковский, другой - супруга его, бывшая Подачкина и
барская барыня. Кланяйтесь им, господа и госпожи, и поздравляйте их со
вступлением в законное супружество. Они едут из церкви на свадебный обед,
провожаемые многочисленным поездом. Напыщенные, как лягушка, собиравшаяся в
быки {Прим. стр. 269}, сидят они друг против друга в богатых креслах. Штоф,
бархат, золото, вспыхивая от луча солнечного, сквозят через железные прутья
клетки, муфты придают новобрачным высокую степень кукольного барства. Есть
чем и похвалиться: от Баязета {Прим. стр. 269} до них еще никто не езжал в
таком чудесном экипаже; а Баязет, как вы изволите знать, был не мелкая спица
в колеснице мира - легко сказать, султан!
железной клетке!..
ними. С каким самодовольством озираются они! Не для них ли съезд двора,
стечение всего Петербурга? Для них собрание всей России - все диковинки,
нигде еще не виданные! Особенно торжественна госпожа Кульковская: ей
пожаловано богатое приданое, хоть бы невесте Миниха; она уж столбовая
дворянка, может покупать на свое имя крестьян и колотить их из своих рук;
мечты о столе царском, где сядет рядом с женою Волынского, бывшею своею
барынею, о пирах и более о наказаниях, которые будет рассыпать, кружат ей
голову. Осмелься кто из ее крестьян пискнуть перед ней: кликнула - заплечный
мастер садится на облучок ее повозки - летят, приехали, и по ее мановению,
без дальнего суда, расправа готова. Все дело нескольких целковых и власти
боярской. Чудные времена, славные времена!.. Госпожа Подачкина опьянела от
восхищения, и ей не верится, что она на такой высоте почестей и могущества.
новобрачных! Честь первых за ними принадлежит остякам, или, лучше сказать,
оленям, на которых они едут. Красивые животные дрожат и упираются; от страху
по шерсти их перебегают тени. За ними новгородцы на паре козлов,
малороссияне на волах, чухонцы на ослах, татарин с своею татаркою, на
откормленных свиньях, на которых посадили их, чтобы доказать, как можно
преодолеть натуру и обычаи. Тут и рыжеволосые финны на крошечных конях,
камчадалы на собаках, калмыки на верблюдах, белорусцы под войлоком колтуна,
зыряне, которых честность могла бы поспорить с немецкою, ярославцы, взявшие
верх на этой человеческой выставке статью, красотою, щегольством наряда, и
так далее, все сто пятьдесят разноплеменных пар, каждая в своем народном
костюме, на отличной паре животных, в различных санях и салазках. Блеянье,
лай, мычанье, рев, ржанье, звон бубенчиков и колокольчиков - какая чудная
музыка при этом диковинном поезде! Опять скажу, только в России можно было
составить такой богатый этнографический праздник. На одной площадке
собрались весь север Азии и почти весь восток Европы: для этого стоило
только русской царице махнуть платком из окна своего терема.
к манежу Бирона. Там приготовлен обед для новобрачных и гостей. Стол накрыт
на триста три куверта. Музыка, составленная из труб, гобой и литавр,
встречает поезд. Садятся за стол чинно, парами, в том порядке, в каком
ехали, - разумеется, князь и княгиня свадьбы на переднем месте. Перед каждою
парою поставлено национальное ее кушанье.
Около нее составляется блестящая гора дам и кавалеров.
работы":
Буркатовский Сергей
Никитин Юрий
Корнев Павел
Андреев Николай
Пехов Алексей
Шилова Юлия