Чтение 63–й страницы книги ~Андерграунд, или Герой нашего времени~

жели вид со стороны, взгляд и вид чьимиРто чуждыми глазами все еще может
менЯ задеть, царапнуть? Стыдно, Петрович. Стыдись, С укорил Я себя. И
исчез. К ней больше не приходил.

Реплика Вик Викыча (он какРто нас увидел вдвоем):

С Нашел о ком скорбеть? Такие, как она, и загнали в психушку твоего
брата.

Вик Викыч был наслышан о ней:

С ... Если бы не такие, как твоЯ ЛД! СтараЯ толстая, рыхлаЯ стервь.
Ты хоть видишь, что она С старая?

С Не вижу.

С ТакРтаки не видишь?

С Нет, С призналсЯ Я. (Я и правда уже не видел.)

Перед тем, как пришли на ужин те трое ученых дядей (могли замолвить
за нее словцо, но не замолвили), ЛесЯ попросила менЯ купить ей помаду.
њтобы ей, когда те придут, хотЯ бы наскоро подкрасить губы. Дело понят-
ное. (њтоб не руины.) После столь долгого перерыва, в двадцать семь лет,
Я мог вновь увидеть ее подкрашенные, легко играющие губы. Розовые в
красноту, с оттенком ранней вишни, так она называла вид недорогой пома-
ды, которую Я (ее просьба) всюду в тот день спрашивал и искал у перепро-
дававших. Я купил. Я хотел. (Хотел увидеть губы.) Но в тот же день Я на-
вещал в больнице Веню.

Едва Я к нему направился, на входе, в самых дверях больничного кори-
дора ко мне (запах?) вдруг подскочили два дюжих медбрата и вывернули
карманы, обыскали: ничего не нашли. Я, собственно, не противилсЯ С знал,
что они вправе досмотреть, не проношу ли больному чего острого или таб-
леток. (Висела объявлюшка, уважаемые посетители и родственники больных ,
крупными буквами.) Обыскав, дружески подтолкнули: иди. Я даже махнул им
рукой. Не сразу Я и заметил, как эту пахучую помаду они успели отделить
от содержимого моих карманов: отторгли в свою пользу. Я оглянулсЯ чистым
случаем. И увидел С ее, мной купленную, розовую в красноту, медбрат дер-
жал в своих мощных руках. Он ее сжевал, схавал, сглотнул мигом, тоскуЯ
по любой химии (взамен таблеток). Я, как водится, ничего не сказал (го-
вори С не говори: поздно). Я даже отвел глаза. Я к Вене. њерез час, ког-
да Я вышел из Вениной палаты, этот дежурящий стоял там же, на входе,
сложив на животе сильные руки, С обычный страж, чинный и уверенный, в
меру наблюдателен, спокоен лицом, ну, может, только губы чуть помнили
цвет ранней вишни; если знать.

Обнаружил старый кусок сыра; и тотчас прикупил к нему макароны, но в
квартире у Конобеевых сготовить поесть было нельзя, отключен газ. Надо
идти на общую кухню. Иду. Макароны с сыром это замечательно. Иду и нас-
вистываю. КтоРто из юнцов выпустил пса (крик: ТПочему пес в коридо-
ре?!У), а пес, полуовчарка, слава богу, сообразил С не дожидаясь хозяи-
на, рванулсЯ вниз, и сам, сам, по ступенькам, на улицу.

А там (вижу) тополиный пух, как снег. Падает. И пес, счастливаЯ душа,
тут же поймал под тополями свою минуту. Сел у входа. Смотрит.

Я поставил варить. Из окна продолжаю видеть: во дворе у общежитского
бака, что с пищевыми отходами, еще один пес. Явно приблудный. (Рифмой к
тому красавцу, засмотревшемусЯ на падающие с тополЯ пушинки.) Этот дик.
Запаршивлен. Вполне поРчеловечески С приблудный пес встал на задние ла-
пы, заглядывает в контейнер с отбросами. Высматривает. Молодец! Главное
в такой судьбе, чтоб росту хватило.

КтоРто менЯ тихоРтихо за рукав: Я не оглянулся. Но

ВГДЕЖЗИЙКЛМНОПРСТУФХЦњШЩЪЫЬЭЮяабвгд
ежз‚їклмноп€‰Љ‹ЊЌЋЏ"''""•--АБВГДЕЖЗ И
ЙКЛМНОПРСТУФХЦЧШЩЪЫЬЭЮяабвгдежзийкл м
нопрстуфхцчшщъьэяяяэюяменЯ еще разок тихо дернули С
ЛесЯ Дмитриевна! Я округлил глаза: как так? как ты нашла менЯ в общаге?
это же невозможно... Возможно! С засмеялась. Решила навестить тебЯ в
твоей берлоге хоть однажды, нет, нет, не пугайся, кормитьРпоить не надо,
просто покажи, где ты живешь.

С Есть и еда. И чаем напою. (Я свыкалсЯ с ее присутствием.) А вот жи-
ву, извини, на нескольких этажах...

С Знаю. Где бог пошлет, С опять засмеялась.

На счастье, и точно, цейлонский чай. А она принесла с собой батон, и
тоже сыр, вдруг появилсЯ в магазинах адыгейский, недорогой. В детстве,
помнится, он звалсЯ у нас сыртворожный, произносили слитно, в одно сло-
во.

И после чая, после первой же чашки ЛД и после второй моей (жадно пью,
когда нежданный гость; возбуждаюсь) вспыхнула ссора С ЛесЯ Дмитриевна,
как стало Ясно, пришла повинитьсЯ и признать, какаЯ она плохаЯ (поганая,
сказала); и как ей важно, чтобы именно Я ее понял.

С АРа. Так ты каяться? С Я вроде как засмеялся.

Она смутилась (слово ТкаятьсяУ озвучилось у нас впервые):

С Похоже, что так.

С Опять и опять каяться? И обязательно мне? С Я все еще посмеивался;
и, не сдержав гнев, вдруг задел ее по лицу.

Боясь своей тяжелой руки (не бил женщин), Я руку, ладонь не довел, но
пальцами все же пришлось ей по носу; кровь, конечно. Рука у менЯ нехоро-
ша (в этом смысле), шатает от болезни или от недоедания, еле хожу, а ру-
ки крепки, в кистях железо. ЛесЯ вела себЯ замечательно, это чтоРто но-
венькое , сказала, сошмыгиваЯ и наклоняЯсь, чтобы не запачкать платья.
Кровь стекала на стол (длинный стол общекоридорной кухни), ЛД на него
сразу же, торопливо надвинулась, чтобы не залить ни свою одежду, ни пол.
Клеенка приняла небольшую лужу. ЛД запрокинула голову к потолку и, нед-
вижная, так сидела, держа в своих руках мои винящиесЯ руки. Она чтоРто
большее поняла, чем Я: удерживала мои руки, мол, ладно, пустяки, знаю,
что любишь, и знаю, что вышло нечаянно. Сказала, подталкиваЯ наше с ней
приостановившеесЯ время: Тњай. Подогрей зановоУ, С попросила, Я оторвал-
сЯ от ее рук, метнулсЯ к чайнику, и тут в дверь кухни мне крикнули:
ТПетрович!У С менЯ звали вниз, к телефону на входе (редкий случай). И
ЛесЯ махнула мне рукой:17

С Иди же. Иди...

Телефонный голос еле звучал: от напряжениЯ расслышать Я стискивал в
руке старенькую трубку, не ломал, а всеРтаки хрустнула или хрупнула С
чтоРто было с моими руками, в них новое (новенькое, сказала она). В те-
лефонной трубке расслышалсЯ наконец голос бывшей жены моего брата (Ната-
ша!..) С она в основном вздыхала. Поплакалась. Сказала, что вчера навес-
тила Веню. Разговор никакой.

Я поднялсЯ на этаж. ЛесЯ спросила:

С Все в порядке?

Я кивнул. И обнял ее С с того памятного дня, Я думаю, определилось. С
той минуты. Возможно, мне надо было ее ударить, чтобы полюбить, то есть
хотЯ бы похожесть, внешняЯ имитациЯ удара. Но возможно, что и любовь са-
ма собой приспевала (становилась все более спелой) к часу наибольшего
падениЯ ЛД С к утрате семинара.

Клятый семинар менЯ раздражал. Нашла, за что держаться. Уже и не се-
минар, а зибен дойчен официйрен. Идефикс.

Но надо ж такому быть, позвали к телефону, вахтерша! С а значит, дав-
ненько ктоРто менЯ ищет, думал Я, спускаясь к проходной. Бежал по сту-
пенькам, диву давалсЯ С надо же, на кухне отловили!

Наташа, бывшаЯ жена Вени, не знала, конечно, чьей квартире Я нынче
сторож С она позвонила на вахту, мол, не позовете ли? ну, пожалуйста!..
И вот вверху ЛесЯ Дмитриевна зажимает разбитый нос, Я думаю о ней, как
там ее струйка крови, кляну свои руки и С одновременно С сжимаю рукой до
хрупа телефонную трубку, говорЯ с Наташей.

Голос: С Это Я. Я...

С Наташа! С узнаю ее, наконец, на слух. Мы с ней общаемсЯ крайне ред-
ко. (Не виню. Женщина замужем, два сына, живет своей жизнью.)