особому заказу в Харькове. Значок изображал спасательный круг, на нем
буквы МГ, сверху красная звездочка.
этому и не скрывал своей радости:
что гусаром считався, а теперь босяки орден дали, паразиты. И ничего не
поробышь - даже, понимаешь ты, приятно! Что значит, когда у них в руках
государственная держава! сам без штанов ходить, а ордена даеть.
Кондратьевны Боковой. Месяц тому назад она была назначена в наш губсоцвос
и хотя не считалась нашим прямым начальством, но в некоторой мере
наблюдала за нами.
парадные столы, за которыми доканчивали пир те колонисты, которые подавали
за обедом. Калина Иванович поспешил воспользоваться ее удивленнием и
незаметно скрылся, оставив меня расплачиваться и за его преступления.
тоже участник этой гадости? Мне теперь проходу не дают в губнаробразе. И
комендант говорит, что с меня будут два года высчитывать. Где этот самый
Калина Иванович, давайте его сюда!
Ивановича особенной пасности не было: Мария Кондратьевна была в хорошем
настроении. Я послал за ним колониста. Калина Иванович и издали
поклонился.
стыдно! Ужас какой!
Я был свидетелем преступления Калины Ивановича неделю назад.
Приехали мы с ним в наробраз и зашли в кабинет Марии
Кондратьевны по какому-то пустяковому делу. У нее огромный
кабинет, обставленный многочисленной мебелью из какого-то
особенного дерева. Посреди кабинета стол Марии Кондратьевны. Она
имела особую удачу: вокруг ее стола всегда стоит толпа разных
наробразовских типов, с одним она говорит, другой принимает
участие в разговоре, третий слушает, тот разговаривает по
телефону, тот пишет на конце стола, тот читает, чьи-то руки
подсовывают ей бумажки на подпись, а кроме всего этого актива
целая куча народу просто стоит и разговаривает. Галдеж,
накурено, насорено.
Присели мы с Калиной Ивановичем на диванчик и о чем-то своем
беседуем. Врывается в кабинет сильно расстроенная худая женщина
и прямо к нам с речью. Насилу мы разобрали, что дело идет о
детском саде, в котором есть дети и хороший метод, но нет
никакой мебели. Женщина, видимо, была здесь не первый раз,
потому что выражалась она очень энергично и не проявляла никакой
почтительности к учреждению:
- Черт бы их побрал, наоткрывали детских садов целый город, а
мебели не дают. На чем детям сидеть, спрашиваю? Сказали: сегодня
прийти, дадут мебель. Я детей привела за три версты, подводы
привела, никого нет, и жаловаться некому. Что это за порядки?
Целый месяц хожу. А у самой, посмотрите, сколько мебели - и для
кого, спрашивается?
Несмотря на громкий голос женщины, никто из окружающих стол
Марии Кондратьевны не обратил на нее внимания, да, пожалуй, за
общим шумом ее никто и не слышал. Калина Иванович присмотрелся к
окружающей обстановке, хлопнул рукой по диванчику и спросил:
- Я вас так понимаю, что эта мебель для вас подходить?
- Эта мебель? - обрадовалась женщина. - Да это прелесть что за
мебель!..
- Так в чем же дело? - сказал Калина Иванович. - Раз она к вам
подходить, а здесь стоит без последствия, - забирайте себе эту
мебель для ваших детишек.
Глаза взволнованной женщины, до того момента внимательно
наблюдавшие мимику Калины Ивановича, вдруг перевернулись на
месте и снова уставились на Калину Ивановича:
- Это как же?
- Обыкновенно как: выносите и ставьте на ваши подводы.
- Господи, а как же?
- Если вы насчет документов, то не обращайте внимания: найдутся
паразиты, столько бумажек напишуть, что и не рады будете.
Забирайте.
- 203 -
- Ну а если спросят, как же я скажу, кто разрешил?
- Так и скажите, что я разрешил.
- Значит, вы разрешили?
- Да, я разрешил.
- Господи! - радостно простонала женщина и с легкостью моли
выпорхнула из комнаты.
Через минуту она снова впорхнула, уже в сопровождении двух
десятков детей. Они весело набросились на стулья, креслица,
полукреслица, диванчики и с некоторым трудом начали вытаскивать
их в двери. Треск пошел по всему кабинету, и на этот треск
обратила внимание Мария Кондратьевна. Она поднялась за столом и
спросила:
- Что это вы делаете?
- А вот выносим, - сказал смуглый мальчуган, тащивший кресло с
товарищем.
- Так нельзя ли потише, - сказала Мария Кондратьевна и села
продолжать свое наробразовское дело.
Калина Иванович разочарованно посмотрел на меня.
- Ты чув? Как же это такое можно? Так они ж, паразиты, детишки
эти, все вытащут?
Я уже давно с восторгом смотрел на похищение кабинета Марии
Кондратьевны и возмущаться был не в состоянии. Два мальчика
дернули за наш диванчик, мы предоставили им полную возможность
вытащить и его. Хлопотливая женщина, сделав несколько последних
петель вокруг своих воспитанников, подбежала к Калине Ивановичу,
схватила его руку и с чувством затрясла ее,наслаждаясь смущенно
улыбающимся лицом великодушного человека.
- А как же вас зовут? Я же должна знать. Вы нас прямо спасли!
- Да для чего вам знать, как меня зовут. Теперь, знаете, о
здравии уже не возглашают за упокой как будто еще рано...
- Нет, скажите, скажите...
- Я, знаете, не люблю, когда меня благодарят...
- Калина Иванович Сердюк, вот как зовут этого доброго человека,
- сказал я с чувством.
- Спасибо вам, товарищ Сердюк, спасибо!
- Не стоить. А только вывозите ее скорей, а то кто-нибудь
придеть да еще переменить.
Пехов Алексей
Конюшевский Владислав
Махров Алексей
Сертаков Виталий
Никитин Юрий
Эриксон Стивен