обрадовалась этому гораздо меньше. Она еще не потеряла надежды, что Лидия
будет жить где-нибудь в Хартфордшире. Поэтому предполагаемое переселение
дочери на север, как раз в то время, когда ее постоянное присутствие могло
доставить матери наибольшее удовольствие, вызвало у нее жестокое
разочарование. Вдобавок мать огорчало, что Лидия будет вынуждена
расстаться с полком, в котором решительно все с ней знакомы и она имеет
столько поклонников.
- Она так обожает миссис Форстер, - говорила миссис Беннет, - что
разлучить их просто грешно! И там есть еще несколько молодых людей, от
которых она без ума. Офицеры в полку генерала *** могут оказаться вовсе не
столь приятными кавалерами. Просьба Лидии, - если только можно было
говорить о какой-то просьбе, - чтобы ей позволили повидаться с родными,
прежде чем она отправится на север, была мистером Беннетом вначале
решительно отвергнута. Однако, щадя чувства и доброе имя сестры, Джейн и
Элизабет, прибегая к ласке и убеждению, принялись настойчиво уговаривать
отца, чтобы Лидии с мужем было позволено после свадьбы приехать в
Лонгборн. В конце концов они добились того, что мистер Беннет стал
смотреть на веши их глазами и поступил так, как им хотелось. И, к своему
удовольствию, миссис Беннет узнала, что, прежде чем Уикхемы уедут в
изгнание на север, она сможет показаться со своей замужней дочерью в
местном обществе. Мистер Беннет написал шурину о своем согласии на их
приезд. Было решено, что молодые выедут в Лонгборн сразу по окончании
свадебной церемонии. Элизабет, однако, удивилась, что план этот был принят
Уикхемом. И если бы она считалась только с собственными чувствами, она
сделала бы все, чтобы избежать этой встречи.
Джейн и Элизабет пережили в день свадьбы сестры, пожалуй, больше, чем сама
новобрачная. Посланный за молодыми экипаж должен был их встретить у *** и
вернуться к обеду. Этой минуты обе старшие мисс Беннет ждали с огромным
беспокойством. Особенно сильно волновалась Джейн, приписывавшая Лидии
чувства, которые владели бы ею самой, будь она виновницей всех событий.
Мысль о том, что должна была вытерпеть ее бедная сестра, приводила ее в
отчаяние.
Наконец они прибыли. Вся семья собралась встретить их в комнате для
завтрака. Когда экипаж остановился у подъезда, лицо миссис Беннет
расплылось в улыбке, ее муж казался непроницаемо серьезным, а дочери
трепетали от волнения и чувства неловкости.
Голос Лидии раздался из холла, дверь распахнулась, и она ворвалась в
комнату. Мать бросилась к ней с распростертыми объятиями, приветствуя ее в
полнейшем восторге. Затем она с нежной улыбкой протянула руку вошедшему
следом Уикхему и так весело пожелала обоим счастья, как будто ей и в
голову не приходило сомневаться в их светлом будущем.
Мистер Беннет, к которому они затем подошли, встретил их совсем не так
сердечно. Лицо его приобрело, пожалуй, еще более суровое выражение, и он
почти не раскрыл рта. Легкомысленная беспечность молодой четы в самом деле
могла только еще больше его рассердить. Элизабет пришла от нее в крайнее
негодование, и даже Джейн была возмущена. Лидия по-прежнему оставалась
Лидией - бесцеремонной, нескромной, шумной, неугомонной и бестактной.
Переходя от одной сестры к другой, она каждую заставила принести ей свои
поздравления. В конце концов, когда все наконец расселись по местам, она с
жадностью обвела глазами комнату, обратила внимание на некоторые новшества
в обстановке и со смехом заметила, что с тех пор, как она в последний раз
здесь находилась, прошло не такое уж короткое время.
Уикхем тоже не испытывал ни малейшего замешательства. Всегда отличавшие
его приятные манеры, его улыбки и непринужденность, с которой он заявил о
своих родственных правах, могли бы привлечь к нему сердца всех членов
семьи, если бы только он женился, как принято, и всем собравшимся не был
известен его подлинный характер. Элизабет раньше не пришло бы в голову, до
чего могла дойти его самоуверенность. И, сидя в этой комнате, она дала
себе зарок в будущем никогда не верить в существование предела бесстыдства
для бесстыдного человека. Ее то и дело бросало в краску. Краснела и Джейн.
Но у тех двоих, кто заставлял их краснеть, цвет лица совершенно не менялся.
Разговор завязался без малейшего затруднения. Новобрачная не могла вдоволь
наговориться со своей матерью. Уикхем, которому посчастливилось сидеть
рядом с Элизабет, принялся расспрашивать ее о своих прежних
хартфордширских знакомых с таким беспечным видом, с каким она была не в
состоянии отвечать на его вопросы. Казалось, у этой парочки не было
ничего, что хоть сколько-нибудь могло омрачить их воспоминания. Ничто в
прошлом не вызывало сожалений. И Лидия старалась навести разговор на те
самые темы, затронуть которые ее сестры не решились бы ни за какие блага
на свете.
- Подумать только, - воскликнула она, - ведь я уехала целых три месяца
назад! А мне, честное слово, чудится, что пролетело каких-нибудь две
недели. Однако за это время произошла уйма всяких событий. Боже правый,
когда я уезжала отсюда, мне и в голову не могло прийти, что я вернусь сюда
замужней дамой. Впрочем, мне все же казалось, что это было бы очень
забавно.
При этих словах отец поднял на нее глаза, Джейн почувствовала себя
неловко, а Элизабет бросила на Лидию выразительный взгляд. Однако та
продолжала болтать с присущей ей способностью не видеть и не слышать
ничего, что она предпочитала оставлять без внимания.
- Кстати, мама, все ли здесь знают о моем замужестве? Я ужасно боялась,
что эта новость еще недостаточно широко разнеслась. Поэтому, когда мы
обгоняли шарабан Уильяма Голдинга, я нарочно устроила так, чтобы ему все
стало ясно. Я опустила стекло с его стороны и стянула перчатку. И положила
руку на раму, чтобы он увидел на ней кольцо. А потом стала ему кланяться,
улыбаться и всякое такое.
Элизабет была не в состоянии больше выносить эту болтовню. Вскочив с
места, она выбежала из комнаты и не возвращалась, пока не услышала, что
все через холл перешли в столовую. Она вошла туда как раз вовремя, чтобы
увидеть, как Лидия торжественно направилась к месту за столом по правую
руку от миссис Беннет и произнесла, обращаясь к старшей сестре:
- Ах, Джейн, мне теперь полагается занять твое место, а тебе - сесть
подальше. Ведь я уже замужем.
Трудно было ожидать, что у Лидии со временем появится хоть капля
скромности, которой она всегда была полностью лишена. Напротив, ее
бесцеремонность и самодовольство возросли еще больше. Ей не терпелось
повидать миссис Филипс, Лукасов и прочих соседей и услышать, как все они
будут называть ее "миссис Уикхем". А пока что, сразу после обеда, она
побежала похвастаться замужеством и показать обручальное кольцо двум
служанкам и миссис Хилл.
- Ну, а как вам, маменька, нравится мой супруг? - спросила она, когда они
снова собрались в комнате для завтрака. - Не правда ли, это душка?
Сестрицы мне, верно, ужасно завидуют. Я была бы в восторге, если бы им
хоть вполовину так повезло. Всем им надо отправиться в Брайтон. Вот место,
где добывают мужей! Так жаль, маменька, что мы не смогли туда выехать всей
семьей!
- Еще бы! Будь моя воля, мы были бы там все вместе. Но, Лидия, милочка
моя, мне все же не совсем понравилось, как ты оттуда уехала. Разве это
было необходимо?
- Боже мой, ну конечно! Что ж тут такого? В этом и заключалась вся
прелесть! Надо, чтобы ты, и папа, и все сестрицы непременно нас невестили.
Мы проживем в Ньюкасле всю зиму, и я не сомневаюсь, что там будут
устраиваться балы. Можете на меня положиться, у всех у них будут отличные
кавалеры.
- Мне бы этого хотелось больше всего на свете! - сказала миссис Беннет.
- А когда будете возвращаться, вы можете одну или двух сестер оставить у
нас. Будьте спокойны, до исхода зимы я им подыщу женихов.
- Я очень благодарна за мою долю твоих забот, - сказала Элизабет. - Но
твой способ выхода замуж мне как-то не по душе.
Молодожены должны были прожить с ними только десять дней. Перед отъездом
из Лондона мистер Уикхем получил назначение в полк, куда ему надлежало
прибыть спустя две недели. Краткостью их пребывания в Лонгборне не был
опечален никто, кроме миссис Беннет. И почти все дни у мамаши и дочки
уходили на визиты к соседям и весьма частые приемы гостей в собственном
доме. Постоянное присутствие посторонних, позволявшее избежать встреч в
семейном кругу, было одинаково удобно тем, кто о чем-то задумывался, и
тем, кто ни о чем задумываться не желал.
Отношение Уикхема к жене оказалось именно таким, как Элизабет ожидала. Его
нельзя было даже сравнить с привязанностью, которую испытывала к своему
мужу Лидия. Первый же взгляд на них подтвердил предположение, что побег
вызван скорее ее чувствами, нежели его. И Элизабет не могла бы объяснить,
как Уикхем, не будучи сильно увлечен Лидией, вообще решился на этот шаг,
если бы не знала о расстройстве в его денежных делах, из-за которого он
должен был покинуть Брайтон. При таких обстоятельствах Уикхем отнюдь не
был тем человеком, который мог устоять перед соблазном захватить кого-то с
собой.
Лидия была от него без ума. Она пользовалась любым поводом, чтобы назвать
его своим "дорогим Уикхемом". Он не имел себе равных. Все на свете ему
удавалось лучше всего. И она нисколько не сомневалась, что ни один стрелок
в стране не сможет больше его настрелять птиц первого сентября"Первое
сентября - начало осенней охоты в Англии".
Как-то раз, вскоре после приезда, сидя утром в обществе двух старших
сестер, Лидия сказала, обращаясь к Элизабет:
- А ведь ты еще не знаешь, как мы поженились. Когда я говорила про это
маме и сестрам, ты куда-то исчезла. Рассказать тебе, как все происходило?
Шилова Юлия
Березин Федор
Белов Вольф
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Никитин Юрий