раздувшуюся от сладострастия жабу, мерзкого головастика... Так хочется, так
хочется...
офигительна, карету мне, карету!.. - Спроси, если не веришь.
то она ему вдвойне, втройне не поверит. Но он не начнет. Я точно знаю, что
не начнет. И я это вселяет в меня головокружительное, ни на что не похожее
чувство: я все-таки дожала Динку. Я ее допекла. Мы спим с одним и тем же
парнем, мы стали любовницами одного и того же парня. Он - тореадор, а мы -
его квадрилья; он - матадор, а мы - его пеоны, увижу ли я когда-нибудь
корриду, черт возьми?! А может, все не так, и я - матадор, а Динка - бык?
Бык, которому суждена незавидная участь. Сначала я просто дразнила ее
плащом, потом перескочила на бандерильи, потом - на пику. И - классическая
четвертая часть: я нанесу смертельный удар быку.
ночь. Я запаздываю со смертельным ударом, и его наносит Динка.
как мертвая свинцовая вода - сваи.
говорилось в Ленчиковом письме, с таким чувством мной переведенном.
с шерстяным языком. И еще неизвестно, чем закончится коррида.
Динка всегда выходит победительницей в нашем с ней извечном противостоянии.
Куцая потеря девственности, которая должна была служить мне путевкой в рай
без Динки, тотчас же отходит на второй, пятый, десятый план, съеживается и
подыхает от дешевой инфлюэнцы, от сапа, от чахотки.
оцененным Динкой по достоинству. Единственным триумфом. Но все это осталось
в прошлом, а теперь я снова глупейшая блондинистая овца. К тому же не
нашедшая ничего лучше, чем перепихнуться с потенциальным убийцей
Пабло-Иманолом Нуньесом накануне дня "X". Дня "X", который в моем
воображении плотно смыкается с фильмами категории "X" - самым отстойным
порно. Это порно Динка демонстрировала мне неоднократно, со всеми своими
случайными и вызывающими любовниками.
застывшей, мумифицировавшейся ненависти. Вернее, он расписан Динкой, мне же
остается только кивать головой, глупой овце. Я и киваю, сидя рядом с ней у
собачьей площадки, прислонившись к оливковому деревцу. И слушаю Динку,
расписывающую мне схему культпохода на Риеру Альту.
ключи валяются на дне кармана его пиджака с кожаными вставками на рукавах.
По дому и по саду Ангел ходит в жилетке на голое тело, и мускулы его
поигрывают на солнце и отдают имбирем.
этого не заметил. А для этого нужно чем-то занять Пабло-Иманола. Хотя бы на
несколько часов. Нескольких часов мне хватит для визита на Риеру Альту. Не
факт, что ключи, которые Динка выудит из пиджака, подойдут, но это
единственные ключи, которые мы нашли в доме.
Петра, присоседившегося рядом с деревянной девой Марией.
факт, что Ангел обязательно хватится их, но и она, и я помним о гнуснейшем
законе подлости, работающем так же безотказно, как и закон всемирного
тяготения.
не поворачивая головы, в упор глядя на Ангела и собак. - Я найду чем его
занять.
попасть на Риеру Альту. Выражение "попасть на Риеру Альту" вызывает у Динки
здоровый скептицизм - такая овца, как я, обязательно провалит все дело.
Такая овца, как я, будет ходить вокруг да около, трястись у дверного замка,
блеять в замочную скважину и обязательно провалит все дело. Обязательно.
смотреть на меня. - Просто великолепно. Лишний повод, чтобы безнаказанно
свалить из дома.
триумфа ничего не осталось.
чувств, тебе просто необходимо побыть одной. Я права?
пор слегка саднящая и ноющая. Но и она подчиняется Динкиным холодноносым
выкладкам. И - из чувства противоречия - даже перестает саднить и
постанывать.
будет вернее.
***
воротам. А ровно в двенадцать шестнадцать меня настигает Ангел.
спуститься ниже и ухватить меня за задницу, он легко нащупает ключи,
засунутые (дура я дура, вовремя не проинструктированная Динкой!) в задний
карман джинсов. А мужчины любят хватать за задницы, хлебом их не корми, дай
только приложиться! Я помню это со времен ночных клубов, куда нас наперебой
приглашали - и во время триумфа, и после.
становимся просто похотливыми сучками. Лишенными романтического ореола. Да и
какой может быть ореол, наличие ореола сводится к желе, в котором плавает
осетрина по-царски: для папиков, папиковых любовниц и папиковых
телохранителей. Вот это и есть самый настоящий ореол.
повзрослевший лесби-дуэт не переплюнуть отставным попсятникам и попсятницам,
звездившим лет пять-шесть назад. Мы до сих побиваем их подозрительно стоячие
груди, их подтянутые в клинике пластической хирургии скулы и шеи в
возрастных складках. Попсятники и попсятницы гонят свои замшелые, покрытые
нафталином хиты. Мы тоже гоним свои хиты, пусть и не такие замшелые, но все
равно - вчерашние.
папики не раз насиловали ими свои автомагнитолы. Папиков интересуем мы, сами
по себе; мы - "Таис", безнадежно выросший из своих коротких юбок, мокрых
блузок и тяжелых ботинок. Но мы по-прежнему заключены в эти чертовы тяжелые
ботинки, теперь они смахивают на ржавые, разъеденные кровью мелких животных
капканы, не вырваться, вот хрень.
припеве, и целоваться в финале до смерти надоевшими друг другу губами.
Целовать Динку все равно что целовать крышку унитаза, такие мысли часто
посещают меня; думаю, у Динки найдется сравнение позабористее... Но папики
никогда не прочтут подобные мысли, это не заложено в нашем с Ленчиком
контракте. По контракту мы с Динкой должны любить друг друга до гроба, жить
долго и счастливо и умереть в один день. И быть похороненными под легкие
необязательные рыдания секс-меньшинств. Едва приправленные церковной
анафемой.
лицо чесночно-водочным вопросом: "А девочки могут спеть для нас? Кулуарно...
Башляем любую сумму".
пусть они трахнутся при нас. Ничто так не возбуждает слегка поникшие на
поприще большого бизнеса чресла, как секс двух хорошеньких самочек.
Образцово-показательная случка образцово-показательной лесбийской парочки.
Потрахаться на публике нам предлагают все чаще и чаще, слава больше не
защищает нас, контракт со славой закончился у нас даже раньше, чем контракт
с Ленчиком. Если все и дальше будет продвигаться такими же темпами, Ленчик в
один прекрасный день проснется сутенером.
Динкой секса - папикам не грозит.
настойчивые предлагают нам это напрямую. Опустив стекла своих "Мерсов",
"Лэндкрузеров" и "Лексусов". Теперь у служебных и не очень входов нас
Шилова Юлия
Адамов Григорий
Василенко Иван
Махров Алексей
Круз Андрей
Шилова Юлия