подъездную дверь, в которую входил много лет и которую редко вспоминал.
Ничего хорошего не было за этой дверью, только трудное, холодное,
одинокое детство за роялем.
вдруг толкнул Данилова в раненую руку.
глазам, и в руке, кажется, лопнуло. Тарасов рванул его за отворот
дубленки, проталкивая в узкий лаз заколоченного черного хода. Пахло
старой штукатуркой, сырыми стенами, промерзшим бетоном. Тарасов лихо
выудил из-за пояса пистолет.
гордится собой.
летать.
знал, что в конце концов ты все поймешь, не можешь не понять! И знал,
что поедешь выяснять отношения. Твои родители сегодня вечером улетают в
Париж. Где еще я могу быть? Конечно, у них! Я и машину поставил так,
чтобы ты сразу увидел.
многолетняя пыль. На ступеньках кое-где был навален мусор, и Данилов
переступал через него. - А мои родители? Если ты меня сейчас убьешь, у
тебя не будет никакого алиби. Они скажут, что ты как раз в это время
уходил из квартиры.
спину пистолетом, - все в порядке с моим алиби! Я все время смотрел в
окно и, когда увидел, что ты подъехал, сказал Светлане Сергеевне, что
пойду за сигаретами. Тебя ведь не сразу опознают. Документы я у тебя
заберу. Пока проваландаются, родители твои уже и в Париж отбудут. А
время я вперед перевел.
смотрит, а у Светланы Сергеевны я специально время спросил, когда за
сигаретами пошел. И еще спрошу, когда вернусь. Потом я стрелки назад
переведу, только и всего.
и решетка последнего этажа.
знаешь? Читай.
балкой было значительно холоднее, и свет здесь был другой. Не размытый
серыми подъездными стеклами, а ясный, уличный. Снег залетал в
выставленное окно, бесшумно падал на скрещенные доски.
Давай покурим, что ли! Знаешь, мне как-то даже жалко, все-таки ты мой
друг, в один горшок писали! И не верится - неужели сейчас я от тебя
освобожусь, а? Навсегда!
пистолетом вниз, в узкий, как шахта, колодец двора, - мордой в помойке,
с переломанной спиной, с вывернутой шеей, тебя ведь и узнают-то не
сразу, а я пойду чай допивать и вечером в Рим улечу и вздохну наконец
всей грудью!..
напрягся.
на этот раз зажигалку. Тарасов должен увидеть это движение. Увидеть,
запомнить и не бояться его.
горит сигарета.
ненавижу! Всегда! Всю жизнь! Вся моя жизнь состоит из ненависти к тебе!
Кто ты?
заставил всех вокруг скакать перед тобой на задних лапах! Тебе было
положено все, а мне ничего, а я ведь в миллион, в миллиард раз
талантливее тебя! Кому я был нужен со своим талантом?! Никому! У меня не
было родителей с фамилией Даниловы, ко мне профессора на дом не
приезжали, я все должен был выгрызать, выпрашивать, выклянчивать! А
ты... ты все бросил, когда не смог играть! Ты бросил и ушел.
чего-то стоил! А ты ничего не стоил! Ты ни на что не имел никаких прав!
Ты просто был бесталанный, ленивый ублюдок, а с тобой носились, как с
гением! Ну конечно!
музыкантом. У меня обыкновенная работа и никакой мировой славы. Чему ты
завидуешь?
тебя, и я убью тебя прямо сейчас, а вечером в Риме буду пить вино и
щупать девчонок! Ты никто! Ты был и остался ничем, и я... победил тебя!!
тем лучше. Может, вместо Италии ты в психбольницу устроишься?
самому краю жестяной скользкой крыши, и спиной почувствовал
неотвратимость и заманчивость бездны.
пропасти.
пистолетом, - тебе меня не провести. Ты хочешь, чтобы я тебя пристрелил,
да?
умрешь, когда будешь падать, от страха, как умирают все свиньи! Или
когда ударишься о мусорные баки! Да! - захохотал он, потому что эта
мысль понравилась ему. - Последнее, что ты увидишь в своей дерьмовой
жизни, будут внутренности помойки, с тухлыми тряпками, очистками и
гнилью! Ты влетишь прямо мордой во все это!
нее осталась только четверть. - Можно было все сделать гораздо проще.
Чего ж ты меня давно с крыши не скинул?
ты полоумный! Ты же жену убил! Ты ненормальный, псих, придурок! Ты сам с
крыши кинулся! Конечно, сам! Ты приехал поближе к родителям, которых
ненавидишь, и кинулся с крыши! А?! Красиво?!
какие-то хулиганы разгромили дом, который ты строил, и ты помрачился!
Тебе стали всякие видения мерещиться - кровавые рубахи там, надписи на
зеркалах! Да я первый об этом расскажу! Я первый! Как у тебя башку
снесло! Как я хохотал, когда подкладывал эту рубаху!! А кровь из
американского набора для Хэллоуина?! Ты небось от страха штаны намочил,
а кровь была даже не настоящая!! Ты же псих, пси-их!! Тебя твой Кольцов
уволил, и ты чокнулся окончательно, потому что и так был чокнутый! Ты
даже учиться не смог от того, что чокнутый! Это самоубийство,
самоубийство, понимаешь?! Это ведь ты в припадке ударил по башке своего
сотрудника и убил его! Ты понимаешь? Это же очевидно! Твои очки...
я убил Сашку. Не было у меня помрачения.
ночевать?! Твоя сука? Так я убью ее! Так убью, что никто никогда не
найдет, а все решат, что ты ее замочил, прежде чем с крыши сигануть!
Лидка была со мной, значит, с тобой могла быть только твоя сука!
стал с ней спать! Мне нравится трахать твоих баб, может, я и ту суку
трахну, прежде чем закопаю!
идиотки! Знаешь, как это смешно, готовить тебе всякие сувениры и
представлять, как ты бледнеешь, стекленеешь, не знаешь, что тебе делать
и откуда это! Я всем на приеме рассказал, что ты окончательно спятил,
даже мамочке твоей, я всех убедил, всех, всех!! Я и жену твою трахал! -
вдруг сказал Тарасов и радостно засмеялся. - Почти что в первую брачную
ночь начал. Ты жил с ней столько же, сколько и я! Она у нас была общая!
Дура, конечно, но в постели ничего.
чтобы Тарасов не обратил внимания. Он и не обратил.
не может, а меня одного любит и больше никого не хочет... Дура! - вдруг
заорал он.
надеялся, что тебя расстреляют за убийство, Данилов, но ты отмазался!
Флинт Эрик
Конюшевский Владислав
Маркеев Олег
Верещагин Олег
Никитин Юрий
Мурич Виктор