есть некоторые вещи, которые просто не подходят под определение "обычное
вооружение". Мины-ловушки в виде портфелей, мины направленного действия
"клеймор"... страны социалистического лагеря не поставляют такие игрушки.
Почему бы в вашем... романе не воспользоваться более обычным оружием?
описать... хотел бы организовать нападение на Белый дом. С обычными
карабинами, купленными в техасской оружейной лавке, на Белый дом не пойдешь.
Сейчас другое время, эра гласности. Оружие типа мин "клеймор", которые,
кстати, производятся в Америке, у нас их просто нет...
том случае, если есть гарантии, что они будут использоваться лишь в
оборонительных целях. Моя страна никогда даже не помышляла о продаже такого
оружия или о санкционировании его продажи каким-либо дружественным нам
государством.
террористических групп, - возразил Раус. - Например, у палестинцев.
происходит. - Русский встал. - А теперь, прошу прощения...
правдивость для меня настолько важна, что специально для этой цели я создал
скромный фонд.
за их столиком. Между газетными страницами, мелькнул белый конверт. Карягин
снова сел, взял конверт, заглянул в него - там была пачка западногерманских
марок. Он на минуту задумался, потом опустил конверт в нагрудный карман.
оружие для группы американских террористов - разумеется, вымышленное оружие
для вымышленных террористов, - думаю, я бы направился в Триполи и попытался
поговорить с неким полковником Хакимом аль-Мансуром. А теперь я
действительно должен спешить. Всего хорошего, мистер Раус.
туалете грязного бара на набережной. Два сержанта полка специального
назначения сообщили, что пока ни за кем из них не пристроился "хвост". В
противном случае их встреча просто не состоялась бы.
Валлетте. Если визу выдадут без проволочек, значит, в Триполи о вас уже
знают. - Вы полагаете, Карягин сообщит в Триполи? - спросил Раус. - О, почти
уверен. Иначе зачем вам советовать туда ехать? Да, Карягин предоставляет
своему другу аль-Мансуру возможность посмотреть на вас, прощупать поглубже
вашу смехотворную легенду. Во всяком случае, теперь уже никто не поверит в
сказку о сборе материала для романа. Вы преодолели первый барьер. Вас
начинают принимать за настоящего ренегата, который пытается быстро сделать
неплохие деньги, работая на какую-то таинственную группу американских
психов. Разумеется, аль-Мансуру захочется узнать об этом побольше.
два дня - нет никакой необходимости их торопить, сказал Маккриди, - он
отправился в Народное бюро и подал заявление о выдаче визы для посещения
Триполи. Целью его поездки был якобы сбор материала для книги, которая будет
посвящена поразительным успехам, достигнутым Ливийской Джамахирией. Раусу
выдали визу через двадцать четыре часа.
Валлетты в Триполи. Когда Раус увидел в иллюминатор, как синеву Средиземного
моря сменяет желто-коричневый берег Триполитании, он подумал о полковнике
Дэйвиде Стирлинге, Падди Мейне, Джоке Льюисе, Райлли, Алмондзе, Купере и о
многих других первых солдатах войск специального назначения, которые воевали
на этом берегу. Они проникали глубоко в тыл противника и взрывали немецкие
базы. Это было больше чем за десять лет до того, как появился на свет Том
Раус.
которого в автомобиле уже ждали два сержанта.
за вами. Там вы останетесь без поддержки. В Ливии вы можете рассчитывать
только на самого себя.
навсегда остались в этой пустыне, в Ливии он будет совершенно один. Самолет
качнул крылом и пошел на посадку в аэропорту Триполи.
Глава 3
покинул самолет одним из последних. Вслед за другими пассажирами он
спустился по трапу под обжигающими лучами утреннего ливийского солнца. С
террасы современного белого здания аэропорта его тотчас выхватил из толпы
чей-то бесстрастный взгляд. Раус шел по бетону в зал для прибывающих
пассажиров, а за ним неотступно следили в бинокль.
слова по-арабски.
приятную прохладу, и встал в конец длинной очереди к столу паспортного
контроля. Проверяя паспорта, офицеры не торопились. Они тщательно
перелистывали каждый паспорт, смотрели в лицо каждому пассажиру и долго
сравнивали с фотографией в паспорте, потом заглядывали в инструкции, которые
держали внизу, - там, где их не могли видеть пассажиры. Владельцы ливийских
паспортов стояли в своей очереди.
Америки, которые летели в салоне для курящих. Через двадцать минут Раус
наконец оказался у стола паспортного контроля.
вниз, на листок бумаги, лежавший под стеклом. Потом он поднял голову и
кивнул кому-то, за спиной Рауса. Раус почувствовал, как его взяли под
локоть, и обернулся. Еще один в зеленой форме, помоложе, вежлив, но
настойчив. Чуть дальше стояли два вооруженных солдата.
молодой офицер.
замолчали. Если в стране с тоталитарным режимом из очереди к столу
паспортного контроля уводят пассажира, то все разговоры обычно прекращаются.
больше чем на шаг, и держались по разные стороны от него. Из главного зала
они свернули в длинный белый коридор. В конце коридора, с левой стороны,
офицер распахнул дверь и жестом пригласил Рауса войти. Солдаты остались в
коридоре у двери.
белой комнаты с зарешеченными окнами составляли стоявший в центре стол, два
стула и портрет Муамара Каддафи на стене. Раус сел на один стул, офицер - на
другой, повернулся лицом к британцу и принялся изучать его паспорт.
Народным бюро в Валлетте. Надеюсь, она в порядке?
лучше всего помолчать. Британец замолчал. Жужжала муха. Прошло еще минут
пять.
отдал честь, потом, так и не произнеся ни слова, вышел.
научиться лишь в одной из лучших британских частных школ. Раус повернулся.
Он заставил себя ни единым жестом не показать, что он узнал этого человека,
но именно его фотографии он часами изучал во время инструктажа у Маккриди.
Маккриди. - Кроме того, он совершенно беспощаден и смертельно опасен.
Остерегайтесь Хакима аль-Мансура.
фотографиях, немногим старше самого Рауса. Ему было тридцать три года, так
говорилось в досье.
придворного и приближенного ливийского короля Идриса, было пятнадцать лет,
он учился в частной школе в Харроу, недалеко от Лондона.
никому доселе неизвестным майором Каддафи, бедуином по происхождению,
воспользовавшись тем, что Идрис был за рубежом, совершила государственный
переворот и свергла короля. Офицеры немедленно провозгласили создание
Социалистической Народной Ливийской Арабской Джамахирии. Король и его свита,
не испытывая недостатка в средствах, нашли убежище в Женеве и обратились за
помощью к Западу, На призыв восстановить законное правительство никто не
откликнулся.
своей родине. Год назад его потрясли революционные выступления студентов и
рабочих в Париже, и он уже тогда мысленно отрекся от своего отца и его
политики, В том, чтобы горячий молодой человек стал придерживаться
радикальных взглядов, не было ничего необычного. Так школьник из Харроу