Чтение 63–й страницы книги ~Херувим~

звезду ночью в ее дворе. Ни одного свидетеля не нашлось. Певица продолжала
настаивать на этой версии и категорически отрицала свое знакомство с
Исмаиловым.

Слухи об их близкой дружбе гуляли по желтой прессе, множество знакомых
певицы косвенно подтверждали это, но точно сказать никто не мог. Круг
общения звезды был огромен, и в этом кругу Исмаилову ничего не стоило
затеряться.

После нападения прошел месяц, певица лежала в Институте челюстно-лицевой
хирургии. Ее лечили по самому низкому тарифу. Денег у звезды не оказалось.

- Я все тратила, у меня нет никаких сбережений, - призналась она
следователю, - я страшная транжира. Мой образ жизни требует огромных трат. А
занять я ни у кого не могу, поскольку теперь не знаю, когда и каким образом
мне удастся вернуть долг. Единственный человек, к которому я могла бы
обратиться за помощью - мой продюсер Гена Ситников. Но он только что купил
новую квартиру и сам сейчас на нулях.

Впрочем, через месяц деньги у певицы появились. Ее продюсер сообщил, что
сразу несколько зарубежных фирм перевели ей солидные суммы за проданные
диски.

Анжела обратилась к хирургам-пластикам, но ей отказывались помочь. Она
была слишком известной и скандальной личностью, врачи частных клиник
опасались, что в случае неудачи пострадает их репутация, а надежды на удачу
было мало.

За певицей велось постоянное наблюдение, и доктор Тихорецкая,
согласившись ее оперировать, автоматически попала в поле зрения полковника
Райского. Телефон Юлии Николаевны был тут же поставлен на прослушивание. В
ту же ночь прозвучал интересный звонок.

Полковник раз десять прокручивал запись и не верил своим ушам. По его
приказу была проведена специальная экспертиза, которая подтвердила, что
доктору Тихорецкой в половине четвертого утра звонил Шамиль Исмаилов лично.

Зафиксировать, откуда был сделан звонок, не удалось, но все равно Райский
готов был петь от счастья.

Он быстро собрал о докторе Тихорецкой все необходимые сведения и решил
ввести ее в свою игру.

Когда он говорил Юлии Николаевне, что в данный момент своего
хирурга-пластика у него нет, он говорил не правду. Конечно, свои были,
работать умели не хуже. Но он не хотел привлекать хирурга из системы,
поскольку перестал доверять своим.

Юлия Николаевна никак не могла быть связана с людьми Исмаилова. Она
оставалась вне системы и была заинтересована только в собственной
безопасности.

Райский не ждал от нее неприятных сюрпризов. Наоборот. После ночного
звонка Исмаилова у него возникло чувство, что доктор Тихорецкая принесет ему
удачу.

Из машины Юлии Николаевны Анжела дважды говорила по сотовому телефону с
Исмаиловым. О первом разговоре полковник узнал от самой Тихорецкой. Несмотря
на красивые слова о тайне исповеди Юлия Николаевна все-таки сочла нужным
рассказать Райскому о том, как подвозила Анжелу домой.

- Мне кажется, она говорила с человеком, который ее избил. У них довольно
близкие отношения. Она назвала ему точную сумму, которая уйдет на лечение.
Она была очень возбуждена, кричала на него. Потом опомнилась, прекратила
разговор и объяснила мне, что беседовала со своим продюсером. Может, это он
ее избил?

Впрочем, скорее всего Анжела врала мне. По телефону она ругалась вовсе не
с продюсером, а с кем-то другим.

- Почему вы так решили? - спросил Райский, сдерживая улыбку.

- Просто почувствовала по ее голосу, и потом, я ведь не спрашивала ее ни
о чем. Я не задала ни одного вопроса, а она зачем-то стала объяснять.

Райский поблагодарил Юлию Николаевну. Ее скромная "Шкода" была тут же
оборудована микропередатчиком. Следующая запись ее разговоров с певицей,
сначала в палате, потом в машине, заставила Райского скакать от радости, он
так сильно захотел поскакать, что отправился на теннисный корт и выиграл
трижды.

***

Теперь он знал совершенно точно, что в первом действии задачи не ошибся.

Анжелу изуродовал Исмаилов и сделал это по вине Стаса Герасимова.

В тот же день ему сообщили, что в палате Анжелы обнаружены чужие "жучки".

Он обрадовался еще больше и распорядился их не трогать. Пусть чеченец
слушает.

Пусть напрягается. Проверили машину на всякий случай, но там ничего
чужого не нашли. Значит, к Исмаилову попала только часть информации,
небольшая, но достаточная, чтобы напрячься.

Конечно, полковнику пришло в. голову, что чеченец может всерьез
заинтересоваться доктором, с которым так откровенна его подруга, но ему,
полковнику, это было только выгодно. Каждый человек, интересующий Исмаилова,
становился очередным звеном цепочки, которая вела к счастливому финалу.

Сотрудничество с Юлией Николаевной определенно приносило ему удачу. У нее
с Анжелой сложились доверительные отношения. Певица расслаблялась в ее
присутствии и была предельно откровенна.

Каждый сотрудник, задействованный в операции Райского, владел строго
определенной частью информации, необходимой ему лично для работы. Например,
доктор Аванесов и медсестра Катя знали, что майору Логинову меняют
внешность, делают новое лицо, но понятия не имели, чье именно это лицо и чем
будет заниматься майор, когда выйдет за ворота базы.

Полковник тщательно следил за тем, чтобы количество индивидуальной
информации не перетекало в качество, чтобы никто не имел возможности
просчитать его план от начала до конца. Но уровень информированности доктора
Тихорецкой постепенно превысил все допустимые нормы. Юлия Николаевна, сама
того не желая, уже знала практически все, включая имя объекта "А".

Полковник не ошибся, введя в свою игру человека со стороны. Но не учел
собственных слабостей. За многие годы работы в органах он привык иметь дело
с профессионалами. Психология профессионала была для него прозрачна. Люди
вне структуры постепенно превратились в инопланетян. Он не мог просчитать
заранее, как поступит доктор Тихорецкая и насколько опасна ее
информированность.

Профессионал взвешивает каждое слово. Чужаки болтают, не думая.

Машина Юлии Николаевны до сих пор не была снята с прослушивания. За домом
установлено открытое круглосуточное наблюдение. Такое открытое, что даже
Шура заметила черный "Ауди".

Сквозь уличный шум и гул мотора голоса звучали смутно. Но полковник
разбирал речь сквозь любые помехи, как графолог разбирает любой, самый
непонятный почерк.

Когда он услышал, как Шура спрашивает маму о нем, о длинном худом
человеке в очках, по губам его пробежала слабая улыбка, и тут же лицо
напряглось. Ответ Юлии Николаевны он прокрутил дважды. А затем с
удовольствием прослушал рассказ о чиновничьей чете и черном поваре из
Марокко.

Глава 27

В последний вечер доктор Аванесов устроил для Сергея маленький прощальный
ужин с шашлыками. Перед докторским коттеджем на лужайке стоял настоящий
медный мангал. Гамлет Рубенович повязал женский фартук в горошек, нацепил
поварской колпак, размахивал фанеркой, раздувая угли, сыпал прибаутками и
анекдотами.

Медсестра Катя сидела на пеньке, зябко кутаясь в вязаную черную шаль с
кистями, потягивала горячее красное вино и молчала.

- Жалко, нет с нами сейчас Юлии, - громко заявил доктор, подливая Сергею
вино, - давайте выпьем за ее здоровье, она хороший человек и хирург
отличный.

Сергей почувствовал, как что-то легонько, щекотно сжалось внутри, между
ребрами. - Таким хорошим почему-то всегда не везет в личной жизни, - подала
голос Катя, впервые за этот вечер.

- Вот и выпьем за то, чтобы Юле повезло! - Аванесов чокнулся с Сергеем,
потом с Катей и тихо спросил:

- Ты все еще злишься на нас, Сережа?

- Да что вы, Гамлет Рубенович, я вам очень благодарен, - сухо кашлянув,
ответил Сергей и отхлебнул вина, - и вам и Кате спасибо за все.

- На здоровье, дорогой. Живи долго. Ноги береги, в них много вложено
труда и искусства. И лицо свое новое тоже береги. Поверь мне, твое лицо -
хорошая работа, редко бывает, чтобы такая сложная пластика не оставляла
следов и результат выглядел совершенно естественно. У полковника Райского
всегда было чутье на отличных специалистов. Я много видел
хирургов-пластиков, Юля лучшая.

Она сделала все правильно, красиво, тебе будет с этим лицом легко жить.
Ты только полюби его всей душой, как будто оно твое родное. Когда придешь к
Юле рубцы убирать, передай ей от нас большой привет.

Шашлык получился отменный, потом пили кофе и коньяк. Когда прощались,
Сергею стало грустно. Он вдруг понял, что прощается с Катей и Гамлетом
Рубеновичем навсегда. Оглянувшись из темноты аллеи, он увидел, как они стоят
на крыльце докторского коттеджа, обнявшись.

Последнюю ночь он не спал, просматривал копию старого уголовного дела. Он
знал, что потом времени на это уже не будет. Убийство Демидовой Марии
Артуровны и личность человека, обвиненного в этом убийстве, интересовали его
все больше.

Свидетельские показания читались как главы романа. Маша Демидова
представала в них настоящей роковой героиней. Когда она училась в десятом
классе, из-за нее пытался покончить с собой мальчик-одноклассник. К счастью,
спасли. В институте вокруг нее постоянно бушевали страсти. Была какая-то