Мамонт.- Хорошо, для ваших кругов я плебей,- но я- ваш соотечественник, и
это нельзя игнорировать. А вы поступаете со мной, как с местным аборигеном!
Хотите состояния войны- пожалуйста. Ваш отец однажды мне говорил теми же
словами, как вы. Результат вам известен!
несколько самонадеянно, не учел ваших возможностей в России. Я обязан за это
все расплатиться с вами, но вы запрашиваете нереальную цену! Так с
соотечественниками не поступают... И вы не учитываете своих возможностей! Я
отдаю вам на откуп весь Урал!
насильственные методы. В случае чего я здесь улажу любой конфликт... Но не
суйтесь управлять "Валькирией"! Это не вашего ума дело!
восторгом воскликнула Дара.- На вас так приятно смотреть, но раздражение вас
не украшает.
резкость.
горячие, щекочущие мурашки, будто капли расплавленного воска.
нравится ваш темперамент, но поберегите его для другого места.
одновременно как бы не мог владеть собой. Это его странное состояние Мамонт
заметил еще там, во дворе дома на улице Рокотова, когда Дара устроила танцы
под листопадом. Он и сам, вместе с Кристофером, ощущал что-то подобное и,
чтобы не поддаваться очарованию, стиснул кулаки, пытаясь проанализировать,
отчего же это происходит. Голос Дары был знаком и привычен, однако в нем
появилась некая тембровая окраска, гипнотическая тональность, вероятно,
действующая на подсознание, пробуждающая в нем глубинный инстинкт-отклик на
зов самки.
спутников.
наших отношениях не останется никаких недомолвок. Всякая недосказанность
порождает недоверие, а мне бы очень хотелось, чтобы вы с моим мужем нашли
общий язык. Тогда бы мы стали чаще встречаться и обсуждать наши общие
проблемы.
Кристофер.- Хочу вас слушать...
женское любопытство: что же готовит фирма с таким звучным названием
"Валькирия" для будущего России?
понимаем друг друга, не так ли?
натуральных продуктов. Я уверен, ничего подобного вы не пробовали! -
Кристофер поспешил на кухню.- Это божественный напиток. Вам многое сразу
станет понятно. Я назвал его "Валькирия"!
приложила ладонь к ладони...
опубликована в областной газете "Русский Север". Она могла бы вызвать
сенсацию либо ажиотаж среди населения, имеющего золотые зубы и коронки,
поскольку там сообщалось, что вместе с повышением солнечной активности
начнется распад некоторых металлов, имеющих большой удельный вес. Особую
опасность представляют бытовые предметы и изделия из золота или позолоченные
- ножи, вилки, тарелки, а также зубы, кольца и прочие украшения, продукты
распада которых в виде солей, попавшие в кровь, буду вызывать необратимые
процессы в психике человека. Древние прекрасно знали об этом явлении и
использовали золото лишь в качестве ритуальных принадлежностей. Самое
страшное, что эта экологическая катастрофа произойдет незаметно, без всяких
взрывов и потрясений. Люди, имеющие в обиходе желтый металл, попросту сойдут
с ума, превратятся в полуживотных с основными инстинктами. Медицина в данном
случае ничем помочь не сможет, ибо "золотая радиация"- заболевание прежде
всего нравственное, нежели физическое.
четырнадцатое марта 1999 года.
забросил газету - ладно, доживем - увидим.
Майкла Приста, работать дальше было бессмысленно. Специальный отдел, этот
долго и бережно собираемый из суперсовременных вагонов состав, намертво
прирос к рельсам. Разумеется, случилось это потому, что стал паровоз,
тягловая сила, придающая движение эшелону. Тупика не было, как и красного
семафора; путь был открыт но двигаться по нему не хотелось. Втолковывая
Присту мысль, что искать в России нечего, он прежде всего втолковал ее себе
и тем самым потерял всякую охоту тянуть состав по предлагаемому пути. Ему
стало отвратительно делать хотя бы видимость движения. В стоящем эшелоне
что-то еще крутилось, работали какие-то полуавтономные системы, однако они
больше раздражали полковника, и было желание выключить все: архивную,
аналитическую группы, которые все еще ковырялись в бумагах и тыкали кнопки
компьютеров, вывести всю агентуру, работающую во всевозможных партиях и
движениях оппозиции, и "положить на дно" зарубежное отделение.
Фрича, богатенького мальчика, однако и этого делать полковник не собирался.
Другой иностранец, Майкл Прист, обещал выдать его, как только исчезнет
необходимость удерживать в заточении.
состояния. Мысль работать на будущее его грела, однако поскольку он никогда
не работал на него, то не имел представления, каким образом он и его опыт
могут пригодиться для этого будущего. Оно представлялось полковнику некой
неясной, размытой тенью, без формы и без содержания - что-то вроде
привидения, маячащего на горизонте, потому что он никогда не думал о нем.
Привычка фиксировать время всякого события незаметно стала характером.
Полковник был накрепко привязан к сегодняшнему дню; он тянул его в пучину,
как камень, привязанный к ногам. Этот человек из будущего поманил его за
собой, по не искру надежды посеял, а глухое разочарование, ощущение
собственной непригодности. Он уже был не в том возрасте, чтобы, задрав
штаны, бежать сломя голову за привидением. Для веры в будущее ему
требовалось увидеть его, ощутить дыхание, прикоснуться к нему, иначе все это
- фантазии, романтика, химера.
руками, задушить собственное дитя - сверхсекретный отдел по поиску золотого
запаса. Способ переправки его на Запад найден; для пущей убедительности
найти подходы к свидетелям и исполнителям - Жабину-Жабэну и Петрову в
Израиле, добиться от них подтверждения информации старика Молодцова и,
стиснув зубы, потом доложить обо всем "папе". И сразу же подать в отставку!
Здесь, в этих стенах, не только на будущее, а и на сегодняшний день уже
ничего не сделаешь...
поймал себя на мысли, что уже начал чистить за собой место, выбирая, какой
документ уничтожить, какой сдать или унести домой. Полковник резко закрыл
стол - слишком рано начал собираться...
тайну перекачки золота кого-либо из оперативной группы он не хотел. Если уж
затемнил сразу, то надо темнить до конца.
Просит выписать пропуск...
говорить?
И хочет говорить только с первым лицом.
тебя отправлю топтуном! В наружку, понял? Когда научишься убеждать всех этих
желающих?..
виноват...
согласился секретарь.- Это для меня не наказание.
через час. А ты можешь принести рапорт, подпишу.
всегда будет рядом, пусть не эти краснощекие парни, а она входит к нему в
кабинет, говорит с ним по селектору - она единственная освещала ему путь к
будущему личной жизни, которую полковник давно отделил от службы.
напоминал лихого казака. Встал у порога, что раньше с ним не бывало.
службе.- Так хоть поносить, пока можно.
Шилова Юлия
Бажанов Олег
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Ибсен Генрик