повторения, а сам повторил:
трудно было всего лишь сформулировать желание - сформулировать для человека,
который был Петру жизненно необходим и который мог просто не понять Петра.
произошло. Небосвод не рухнул. Земля не разверзлась. Иоанн как сидел на
кушетке, так и остался сидеть - не потрясло его страшное признание Петра. Или
сказать иначе - предательство, потому что во все времена ученики - а кем Петр
должен был официально считать себя? - однажды предавали учителя, оправдывая
всякий раз предательство единственно высокой целью - спасением Идеи, которую
учитель либо слишком жестко консервировал, либо начинал развивать не в ту
сторону - по мнению учеников. Второй случай - как раз их.
спросил Иоанн.
приблизил лицо к лицу Иоанна. - Вера держится на чуде. Вера всегда держалась на
чуде. Вспомни историю Авраама, Ицхака, Яакова, вспомни жертвенник в пустыне,
вспомни руку Авраама, которую отвел Бог от сына его. Вспомни борьбу Яакова с
незнакомцем, который оказался Богом, и имя Израиль, полученное им от Бога.
Вспомни Моше, сорок лет в пустыне, десять казней земли Мицраима, обретение
Ковчега Завета. Я могу перечислять бесконечно, список чудес огромен и
прекрасен. Вспомни слова всех пророков о явлении Машиаха... Вся наша великая
вера выстроена на ожидании чуда и на непременном обретении его. Сегодня мы -
свидетели и современники, наверно, самого главного чуда в истории нашей веры.
Это главное обретенное чудо - сам Иешуа. Почти два года он непрерывно творит
маленькие и великие чудеса, словно разбрасывает горячие искры от самого себя. И
искры зажигают множество огоньков - вера растет, ширится, крепнет. Я уже
говорил это, прости, повторяюсь... Но не может обыкновенный человек - а кругом
нас обыкновенные люди, и мы тоже обыкновенные, ну, ладно, мы с тобой не очень
обыкновенные... - не может крестьянин, рыбарь, плотник, дажезилот, которому
вообще на все наплевать, не может он верить в одно и то же чудо год, два,
десять лет. Приедается. Скучно. Если завтра... где?.. ну, на горе Сион,
например, зажжется столб пламени и станет гореть днем и ночью - чудо?
будет тот миг, когда пламя погаснет, потому что к чуду горения он давно привык.
Ежедневное чудо, Йоханан, - не чудо. Чудо, ставшее привычным, теряет
привлекательность. Наша вера каждый раз дарила нам все новые и новые чудеса, и
они вспыхивали, как пламя на горе, и исчезали, оставив память и дела, чтобы
пришло другое чудо. Ты думаешь, почему Иешуа мечется, не может найти себе
места?.. Да потому что он отлично понимает, что стал привычным. Кто-то заболел?
Придет Машиах и вылечит. Кто-то умер? Надо верить, и Машиах оживит умершего.
Река грозит потопом? Надо верить всем вместе очень сильно, и Машиах остановит
потоп... Он есть, он здесь, он ручной - это очень страшно для Иешуа, и поэтому
он все время ищет способа многократно уве- личить энергию веры в самого себя,
взорвать ситуацию, как река в половодье ищет выхода, нового русла для большой
воды...
потерять старый Храм? Плоха та вера, которая строится на убийстве... Да ладно,
пустое! Главное - в другом. Ну выстроит он Храм - великий, чистый, светлый. А
что скажет Рим, которому не Храм в Иудее нужен, а покой и смирение? Как сам
Иешуа сказал в Храме, помнишь: кесарю - кесарево... У них, у римлян, - другая
вера, чужая... Так что же, война?
Иешуа, что нужен взрыв, который продвинет веру на новый рубеж, может быть даже
так высоко, как мы не ждем, как мы и представить себе не можем. Да, требуется
чудо. Но не то, которое ищет Иешуа, то окажется слишком дорогим для нашей веры,
не дай,Бог - смертельным. Оно похоронит веру под ее же обломками. Нужно другое.
Которое, повторяю, вознесет ее...
грядущих чудес.
реакцией Иоанна на все им услышанное. Впервые услышанное. Петр превосходно знал
ученика, знал его холодный прагматизм, усиленный многократно с тех пор, когда
он шесть дней сидел в ожидании учителя в яме под дворцом Ирода Великого. Да,
прагматизм имел место всегда, только поначалу он был густо замешан на
максимализме избранного, вернее, недоизбранного, поскольку обида плюс зависть к
неведомому тогда сопернику лишала Иоанна душевного равновесия. Знакомство с
Иисусом, четкое понимание разных способностей, возможностей и, наконец,
функций, куда более нормальная, чем в Кумранской общине, жизнь - все это
постепенно похоронило максимализм, и появился сильный, умный, расчетливый
мужик, хорошая опора Петру всегда и во всем. И все же с ходу, с колес принять
мысль о смерти соратника ради продвижения Идеи - Петр считал, что для этого
надо быть Мастером.
считать?.. - предлагал Дэнису спасти Иоанна и сделать его Мастером? Или
этоДэнис предлагал Петру?.. Забылось все, затянулось бесконечными днями, как
тиной, да и стоит ли вспоминать...
никогда не были близки душевно. Они никогда не разговаривали вдвоем на
какие-нибудь отвлеченные темы, никогда вместе не веселились, не шутили, не
дурачились, и если Иоанн мог себе позволить и шутку, и даже дружескую насмешку,
розыгрыш - над тем же Петром, или вот Андрей стал любимым объектом для веселых
подначек в их компании, то Иешуа всегда был только серьезен, слишком строг.
Нет, он шутил, конечно, позволял себе едкую и тонкую иронию, и частенько
позволял, но все это было как-то... слишком всерьез, что ли... У Петра иногда
складывалось ощущение, что чувством юмора Создатель обделил ребенка... Или нет
- ребенком он был куда как шаловливым, смешливым... Опять матрица? Или все-таки
характер, ею запрограммированный? Характер-цель... Короче, Иоанн и Иешуа были
очень близкими, но - только соратниками. Выходит, отсюда такое холодное,
расчетливое восприятие Иоанном страшненького признания Петра?.. Или это
просто-напросто мир такой, время такое, когда жизнь человеческая - мало что
стоит, Бог дал, Бог и взял, жить - живым... А если чья-то смерть принесет
пользу общему делу, то и возникает всего лишь деловой, прагматический вопрос:
как это?
прагматизмом, но дом строить следует с фундамента и поэтапно. Не разом. В конце
концов, за что Петром осуждаем Иешуа? Как раз за кавалерийские методы.
Всему. Цивилизованному. Мне кажется, Йо-ханан, даже сам Иешуа не очень
представляет себе, как далеко пошла и особенно пойдет вера, которую он принес
на землю Израильскую. Посмотри кругом. Эллины. Римляне. Жители Айгиптоса или
далекой Ходду. Совсем дикие варвары на севере Римской империи - всякие франки,
галлы... Разве есть у них Бог? У них десятки, сотни божков, которые
развратничают, гадят друг другу и людям, ссорятся, воюют... Разве это вера?
Разве тысячам людей в этих землях есть на кого уповать в радости или беде?
Разве они давным-давно не завидовали нашему Богу? Даже угнетая нас, убивая нас,
разделяя отцов и сыновей - разве не завидовали, ненавидя нас за нашу веру? За
наше великое единство в вере?.. У меня были разговоры с богатыми эллинами -
здесь, в Иершалаиме. Я имею в виду чистых эллинов, не римлян, а тех, что
говорят на эллинском и хорошо знают текст Торы - он переведен на эллинский и у
них называется Септуагинта. Впрочем, они говорили со мной не только от себя, но
и от кое-кого из Рима. Они знают о Иешуа. Они очень внимательно следят за его
деяниями. Они верят, что он - именно тот Машиах, приход которого предсказывали
пророки. Они считают, что люди в самой Элладе, на Крите, в землях Арама готовы
принять учение Иешуа, основанное на Законе евреев. Они ждут... как они сказали
- знамения. Знака свыше. Слова Господа.
Господнего, в Машиаха, в нашего Иешуа из крохотного Нацрата, о котором они даже
не слышали никогда?
Машиах. Чтобы он стал Божьим Посланцем для всего мира, должно пройти много
времени и, к сожалению, пролиться много крови. Наверно так. Но знак - я называл
это чудом - нужен в первую очередь нам. А эллины... Я говорю только о том, что
Бог начал творить мир с нашей земли, и дал Завет Аврааму на нашу землю, и
объявил богоизбранным наш народ, но разве он не Бог для всех остальных земель?
Просто люди оттуда пока не догадывались о том, Бог не давал им знака. Не
спешил? Может быть. Вот они и напридумали себе идолов... И кто знает, появление
Иешуа, как Машиаха, - не начало ли это разговора нашего Бога со всеми
народами?.. Для меня интерес эллинов - всего только интерес, всего только
робкое понимание, что истина лежит где-то рядом, - для меня это подтверждение
того, что мы правы.
огромные, загорелые, оба рано начавшие седеть, а ведь еще пару лет назад у
обоих седого волоса найти нельзя было, - И только мы?
Флинт Эрик
Курылев Олег
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Круз Андрей