резвые ноги. Хорошо быть легкой, как воздух. Элий взял со стола кубок с водой.
Вода горчила. Вода из чистейших родников горчила. Это не к добру. Все не к
добру. И боги не всемогущи. И Космический разум, управляющий Вселенной, вел мир
не к добру и не добр был к каждому отдельному человеку. Космический разум
уступает злу, болезни и пороку. Он уступает каждого из нас по очереди, как
фигуры в неведомой игре. А мы сражаемся за него. Преторианцы загадочного
императора, которого никогда не увидим на поле боя. Почему он не придет? Может
быть, потому, что рядом с ним мы утратим свою значимость? Пли человеческий глаз
не способен его узреть, как человеческий разум не в силах понять? И только боги
порой разговаривают с ним.
Марции он не мог. Если бы Элий по-прежнему был гладиатором, он бы вышел на арену
и бился, чтобы подарить ей кусочек счастья. Но сейчас он сражается на другой
арене. Но он все равно будет драться. До конца.
неслышное - Летти. Хорошо, что она здесь. Когда она рядом, легче.
груди и наконец облегченно выдохнул:
Но я же запретил! Ты не понимаешь, что это значит! Куда тебя понесло, скажи на
милость?!
без меня. Я остался. Она хотела, чтобы я остался. И чтобы я выбрал. Не она. Так
больнее. Это ее немного утешит. Я рад.
говорит о своей потере. Но то была обманчивая легкость. Боль и легкость - эти
два чувства Элий испытывал одновременно. Состояние ни с чем не сравнимое. Души
нет. Прошлого нет. Марция потеряна - он помнил об этом каждую секунду. Почему бы
после этого не шагать над пропастью, оттолкнув от себя землю? У него кружилась
голова. Но он не должен упасть. Надо перейти на другую сторону и начать жить
новой жизнью, не похожей на прежнюю.
гении устроили нам ловушку. У тебя есть полчаса на сборы. - Кассий пытался
скрыть свою досаду, но у него плохо получалось, и он не удержался от упрека: -
Мать Летти поручила охранять мне девочку. Я дал слово, что буду заботиться
только о ней. И тут же его нарушил. И решил помочь еще и тебе. И вот я наказан
за свою самонадеянность.
любимица уверена, что старшие ни за что ее не накажут, а приятеля-проказника
могут высечь за ничтожную провинность. - Он не виноват.
спасти Легацию... - Элий протянул девочке руку. - Иди сюда...
Петиция не заметила этого и присела на кровать. Слишком близко. И это не
укрылось от глаз Кассия Лентула. Но он уже ничего не понимал в происходящем.
изо всех сил, как прилежная ученица.
Рима... кажется, так.
подслушанная в мозгу Гэла.
ради которой гении готовы убивать? У матери Легации? В библиотеке? Думай, Элий,
ты и так потерял слишком много времени! Не вздумай вновь ошибиться! И вдруг его
осенило.
бабушки. Я там отдыхала этим летом.
и преступления не будет? И приговора тоже? Ее лицо исказилось, она смеялась и
плакала одновременно: надежда вернулась так неожиданно. А она уже почти
смирилась и приготовилась к смерти и... Спасение! Да, да, она поедет, она
сделает все, как велит Элий! Элий спасет ее! Она знала это с самого начала.
Летти чмокнула его в щеку, потом в губы и опять в щеку. Она будет жить! Он
подарит ей жизнь! Она едва не прыгала от счастья. Элий взял ее за руку.
могла оказаться разлучницей.
и приговорен. Он мог служить императору, а закончит свою жизнь на плахе. Не
важно теперь, что его награждали венками и удостаивали почестей. И что он
участвовал в триумфе Руфина после победы в Третьей Северной войне. Его семья
будет опозорена. Цензоры навсегда внесут его имя в черный список. Никто из рода
Икелов не сможет исполнять желания. Даже если ребенок в их роду заболеет и будет
находиться при смерти, гладиаторы изыщут благовидный предлог, чтобы отказать в
выдаче клейма. Гений смерти отныне станет опекуном рода Икелов. Префект претория
пал жертвой чудовищного заговора. Он хотел уничтожить Элия, но в этот момент
кто-то убил Цезаря, и всю вину свалили на него. То есть сначала хотели обвинить
Элия, но из этого ничего не вышло. И тогда так кстати подвернулось покушение на
сенатора, гвардейцы предали Икела и сознались в измене подлинной и в измене
мнимой. А колченогий сенатор ускользнул. Этот Вулкан Великого Рима, пародия на
истинного бойца, столь любимый чернью, опять обхитрил, ни секунды не хитря, и
опять умудрился ускользнуть, не уклоняясь от удара. Икел ненавидел его
удивительную силу точно так же, как презирал слабость Цезаря. Ибо сила Элия -
это вредная сила, которая не может служить Империи. В ней слишком много
индивидуального, личного. Он походил на своего брата. Икел помнил этого
юнца-аристократа. Они все в специальной когорте "Нереида" были чем-то похожи
друг на друга. Они бредили величием Рима, но не могли ради этого величия нанести
удар в спину. Совершенно одинаковые - аристократ Проб и плебейка Юния Вер. Они
умерли, не понюхав даже пороху. Им не довелось мучиться от кровавого поноса,
страдать от фурункулов и гноящихся ран. Они умерли, никого не убив. Грязь их не
коснулась. Они умерли в один день и час. В одну минуту "Нереида" перестала
существовать.
на перечисления пороков своих врагов. Ибо перечислять добродетели друзей
бессмысленно - у беглеца и изменника не может быть друзей. С наступлением
темноты Корнелий Икел перелезет через стену и удерет. И зачем только Траян Деций
заложил эти чудовищные стены, которые спустя двадцать лет окружили город плотным
кольцом? Разумеется, император боялся варваров, которые наседали со всех сторон.
Всю жизнь Деций с ними воевал и всю жизнь их боялся. Великий Деций, которому
пожаловали имя Траяна за заслуги перед Империей. Гладиаторы в его время
сражались за великие цели. Победа Бешеного даровала Риму прекращение эпидемии
чумы. Успех Германца - выздоровление Гостилиана Цезаря. Все славили императора и
забывали об умирающих на арене гладиаторах. В те дни они сражались боевым
оружием и погибали ради величия Рима. Человеческие жертвоприношения - не во имя
богов, во имя людей. Лишь много лет спустя Рим стал так могуч, что перестал
желать побед на арене и предпочитал решать исход войны на полях сражений. И
перестал требовать крови, и стал восхищаться одним умением побеждать. Но кровь
все равно проливалась время от времени. Икел сидел в императорской ложе, когда
Хлор отрубил Элию ноги. Почему Элий не умер тогда на благо Рима? Тогда все бы
разрешилось так просто!
инсулы*, где фрументарии снимали две квартиры для встречи с агентами. Кроме
префекта претория и еще нескольких доверенных лиц, никто не знал об этих убогих
квартирках в сомнительных кварталах, где ютились безработные, наркоманы, и воры,
поклонявшиеся своей богине Лаверне. Ее мраморная статуя с остатками краски,
растрескавшаяся и потерявшая пальцы на левой руке, стояла в маленьком храме
рядом с домом. Корнелию Икелу казалось, что богиня воров должна быть отлита из
чистого золота. Но воры воруют даже у своей богини.
плечо парусиновый мешок и открыл дверь. Узкая темная лестница уходила вниз.
Наверное, так выглядит спуск в Тартар - буднично, убого и угрожающе
одновременно. Икел стал спускаться. На четвертом этаже царила мертвая тишина -
эта нора тоже принадлежала преторианцам. На третьем плакал ребенок. На втором из
приемника лилась печальная музыка: Рим был погружен в траур по случаю
безвременной кончины Цезаря.
время... Уж, в конце концов, лучше новая династия, чем Элий.
безмолвно двигалась ему навстречу. Наверняка идут приносить жертвы подземным
богам. Да, именно так - волокут шестерых черных ягнят. Прощайте, глупые. Рим
похож на этих жертвенных животных. Их тащат за рога неведомо куда, их ноги
связаны, они предчувствуют смерть, но ничего не могут сделать. А он, Корнелий
Икел, мог бы и...
мертвой хваткой за горло. Икел рухнул на мостовую, подмятый противником. Тот был
Посняков Андрей
Мурич Виктор
Каргалов Вадим
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Посняков Андрей