Чтение 63–й страницы книги ~Любимец~

тем, кто увел из питомника всех людей. Нас догонят и убьют. И никакие
инспектора за нас не заступятся...

Мы побежали.

Мы бежали, разумеется, в сторону деревни и болота, где жил отец
Николай. Мы все время оглядывались, ожидая погони, и в результате чуть не
наткнулись на пропавший питомник.

Их согнали в мелкий густой осинник в ложбину. Они сидели, прижавшись
друг к дружке; охраняли их не только милиционеры, но и люди в белых
халатах - воспитатели, ученые и повара. Они так старались, они так
боялись, что в лесу малыши могут разбежаться, что нас и не заметили, хотя
мы подошли к ним на пятьдесят шагов.

- Вот бы позвать инспекторов, - сказал я.

- Не старайся - они улетели, - сказала Ирка.

- Тим, - просил меня Сенечка, - я тебя очень люблю, пожалуйста, давай
их освободим. Ты видишь Леонору? Ну посмотри, Тимочка!

- Помолчи, - приказала Ирка. - Неужели ты думаешь, что мы не
освободим их?

- А когда? - спросил мальчик.

- Это зависит от всех нас, в том числе от тебя, - сказал молчавший до
того ползун.

Мы отошли от лощины, в которой от холода и страха дрожали любимцы.
Пора было идти дальше, к отцу Николаю, но мы медлили.

Как будто не могли решить - идти дальше или совершить безумство и
напасть на охрану.

Но судьба распорядилась иначе. Вдруг милиционеры и лаборанты
зашевелились - они получили сигнал. Они стали поднимать малышей и погнали
их, кружась вокруг, как сторожевые собаки, обратно в питомник.

Мы продолжили путь к болоту.

Я еле брел от усталости и тоски. Тоска овладела мной настолько, что
колени были слабыми, и меня шатало.

Я вновь переживал в памяти события сегодняшнего дня, ища в них
ошибку. Где мы поступили неправильно? Почему мы не смогли ни в чем убедить
инспекторов? И что будет теперь? Ведь спонсоры отомстят нам и другим
людям.

Ползун двигался с той же скоростью, что и я, подтягивая хвост и
высоко горбя спину. Он заговорил, и я вздрогнул, потому что голос донесся
снизу, от самой земли.

- Тебе кажется, мой друг, - говорил он, - что все плохо. Что мы зря
лезли на эту башню и зря погиб Густав.

- Ты подслушал мои мысли.

- Это нетрудно было сделать, от тебя на сто метров печаль
распространяется, - сказала Ирка, которая без устали шла впереди.

- Ничего страшного, - продолжал ползун. - Инспектора все выслушали и
сделали свои выводы.

- Выводы - улететь к себе и оставить нас на произвол судьбы!

- А что они могли еще сделать? - спросила, не оборачиваясь, Ирка.

- Они... они должны были остаться и вместе с нами искать любимцев в
питомнике, - настаивал Сенечка.

- Пока они бы их искали, всех любимцев удушили бы газом, - сказал
ползун. - Я попросил инспекторов не принимать мер.

- Ты?

- И я попросил их улететь, не сделав никаких выводов и оставив
спонсоров в растерянности. Освобождение Земли - дело многих лет. Делать
это должны сами люди. Кому нужны послушные рабы спонсоров?

- Мы - рабы?

- Да, - сказал ползун. - Люди - рабы и в большинстве случаев -
добровольные рабы.

Я хотел огрызнуться, выругаться, но раньше заговорила Ирка:

- Я довольна тем, как все произошло. Я боялась, что инспектора
слишком близко к сердцу примут обман.

- И тогда что? - спросил я.

- Тогда? Сначала бы произошла катастрофа с кораблем инспекторов. И
они бы не вернулись.

- Кто посмеет?

- Очень высока ставка... Теперь же Федерация предупреждена. Спонсоры
потеряли доверие. Они сейчас будут куда осторожнее.

- Ты думаешь, Маркиза улетит к ним? - спросил я.

- Разумеется, - сказала Ирка. - Спонсоры не будут рисковать.

- Ты ей завидуешь?

Ирка широко открыла рот, чтобы я видел дыру - выбитые зубы.

- Не хороша? - спросила она зло.

- Когда как, - ответил я.

Когда она сердилась, шрам разрезающий бровь и щеку, краснел.

Ирка отвернулась и поспешила вперед. Сенечка бежал рядом с ней и
рассказывал что-то веселое. Потом Ирка засмеялась и взяла его за руку.

Через два часа мы достигли землянки отца Николая. Он обрадовался нам
и накормил грибным супом.

Мы намеревались все вместе с утра идти дальше. Ирка знала, куда.

До рассвета я проснулся. Меня трясло от холода. Я пытался закутаться
в одеяло, но озноб не проходил. А к утру поднялся жар. У меня была сильная
лихорадка.

Я пропустил три или четыре дня моей жизни. Я помню лишь то, как возле
меня ходили и сидели люди, которых я знал, но не мог вспомнить их имен.
Мне хотелось пить. Мне казалось, что пришли милиционеры, чтобы нас увести
в питомник и сделать нам жабры. Кто-то стрелял из пулемета, а потом
выяснилось, что началась гроза.

Когда я очнулся, то увидел Леонору. Она сидела рядом со мной,
согнувшись в три погибели. Я решил было, что Леонора тоже мне приснилась,
но когда на следующий день жар спал, отец Николай сказал мне, что девушка
сбежала из питомника и ухаживала за мной. Ирка ушла и взяла с собой
Сенечку. Она не могла больше ждать меня. Она оставила ползуна, который
знал дорогу в подземелья, оставшиеся от давнишней забытой армии. Там Ирка
и будет нас ждать.

Я пролежал еще неделю. Я уже начал вставать, выходить по нужде, я
разговаривал с ползуном, он знал многое о том, как устроена Вселенная,
какие в ней живут расы и как они общаются между собой.

Вскоре я окреп настолько, что сидел на солнышке перед землянкой с
кружкой травяного чая в руке. Я сидел раздевшись, чтобы солнце касалось
своими лучами моего тела. Ползун выкапывал земляных червей и жевал их -
смотреть на это было неприятно.

Я подумал, что мы с ним уже давно вместе, но не подружились так, как
я подружился с Иркой. Может, потому, что ползун не был человеком, он
происходил с другой планеты и ему среди нас, наверное, тоже было одиноко.

- А я не верю, что ты с кондитерской фабрики, - сказал я ползуну. -
Если бы тебя Ирка утащила оттуда младенцем, ты бы ничего не знал.

- А я ничего не знаю, - сказал ползун.

- Не ври, я за тобой давно наблюдаю, - сказал я. - Ты знаешь какой-то
совсем чужой язык - ты с инспекторами разговаривал, а спонсоры тебя не
понимали.

- Это мой язык, - сказал ползун.

Показывая, что разговор со мной ему надоел, он отполз в сторону и
принялся рыхлить землю в поисках червей.

- Некому было тебя научить.

- Ирка помогла.

- И давно ты скрываешься?

- Недавно, - сказал ползун.

- Все равно я тебе не верю.

- Если я не с кондитерской фабрики, то откуда? - спросил ползун,
оборачиваясь ко мне. Изо рта у него высовывался длинный жирный розовый
червь, он заталкивал его в пасть острыми когтями.

Я отвернулся.

Потом, когда я допил чай, а он наелся, ползун выровнял участок земли
у землянки и стал рисовать мне когтем карту, как мы пойдем в штаб
Военно-Воздушных сил, где нас ждет Ирка.

Он нарисовал лес, реку, поселки и городки, через которые нам
следовало проходить или которые следовало избегать. Он рисовал так
уверенно, что я еще более убедился, что он не тот, за кого себя выдает, но
я не представлял, кто же он на самом деле.

Когда я с упреком в голосе заявил, что гусеница С кондитерской
фабрики не может знать земной географии, ползун не стал спорить, а лишь
сказал:

- Тим, не отвлекайся, я хочу, чтобы ты запомнил дорогу.

- Зачем, если ты есть?

- Если меня убьют или я заболею, ты попадешь в безвыходное положение,
- сказал наставительно ползун. - Так что слушай, что тебе говорят умные
люди.

- Ты - умный человек?

- Прости, я пошутил, - сказал ползун.

Он рисовал, а я понял, что мы в нашем путешествии пройдем знакомыми
местами, что мы окажемся на той свалке, где я впервые встретил в
подземелье Маркизу и Ирку, а значит... значит, мы окажемся недалеко от
моего родного городка.

И как только я понял это, я страстно захотел заглянуть в дом
Яйблочков, пройти по той улице, где я мечтал о новом ошейнике, а
главное... в этом я не сразу признался самому себе, я захотел увидеть юную
любимицу из соседнего дома.

Прошло больше года с тех пор, как я убежал от Яйблочков. А кажется,
что прошла долгая жизнь.

В последние месяцы я и не вспоминал о доме, но когда вспомнил, у меня
сжалось сердце.