Кабинет был пуст. Степа на всякий случай кашлянул, неуверенно переступил с
ноги на ногу и наконец шагнул к покрытому темно-зеленым сукном столу.
портьера. Высокая фигура выступила на свет. Красноватое лицо было
спокойно, алые губы кривились легкой насмешкой:
головой. - Он уже вполне осведомлен в вашем вопросе.
права не имеете!..
себя скажу, Степан Иванович: совсем недавно Агасфер подарил вам жизнь. Зря
вы искушали судьбу!..
розовощеких парней в одинаковых гимнастерках окружили Степу. Его схватили
за руки, на запястьях защелкнулись наручники, на губы легла изоляционная
лента. Косухин не сопротивлялся: силы исчезли. Мелькнула мысль о
невероятной измене, прокравшейся в святая святых - кабинет ничего не
ведающего Вождя, но в такое уже не верилось. Загадка решена - Агасфер
открыл забрало. Ему надоело играть с красным командиром Степой в прятки...
проход и провели маленьким коридором к глухой лестнице, тускло освещенной
пыльными лампочками. Двое парней шли впереди, двое - сзади. Венцлава он не
видел. Похоже, командир Особого полка остался там, в пустом кабинете...
мешала дышать. Об этом не думалось, было все равно. Степа мельком вспомнил
об Арцеулове: беляк, будь он проклят, оказался прав! Да и сам он, Степа,
обязан был не раскисать, а догадаться. Голос! Теперь он понимал, что узнал
знакомый голос еще на Челкеле! Только тогда и позже, в каменном мешке
подземелья, этот голос был не резким и отрывистым, как обычно, а мягким и
плавным. Он был обязан узнать, но оказался глух и слеп. Что ж, поделом...
спрятавшийся между глухой, без окон, тыльной стеной здания и громадой
крепостной стены. Их ждали. Пятеро парней с винтовками переминались с ноги
на ногу. Косухин невольно всмотрелся: нет, это не бойцы Особого полка.
Обыкновенные курсанты, каждый не старше двадцати. Смена...
себя выпрямиться. Вот, значит, где доведется, чердынь-калуга! Запоздалая
ненависть захлестнула его. Значит, всех обманывали! И живых, и погибших.
Будь оно все проклято!
разведку закончил. Ростислав поймет. Он ведь умный, Славка Арцеулов!.. Он
знает, что делать дальше. Нет, не зря! Не зря...
смирно, один из них - похоже, старший - козырнул, готовясь, рапортовать,
но краснолицый нетерпеливо махнул рукой.
здания. Венцлав подошел к Степе и несколько секунд молчал, словно не
решаясь заговорить.
усмешка: - Доставили вы нам хлопот, Степан Иванович! Мои бойцы боятся вас:
вы же видели Большой Рубин! Пришлось звать курсантов. Взял грех на душу -
сказал, что вы готовили покушение на Вождя. Хотя это не так уж далеко от
истины... Знаете, Степан Иванович, я еще в Иркутске понял, что вы из тех,
кто не любит просто выполнять приказы. Впрочем, мораль вам читать
поздно...
лицо нелюдю было тяжко, и Степа поднял глаза к небу. Сквозь ночную темень
пробивался странный синеватый отсвет. Звезд не было - тучи накрыли ночную
Столицу...
сказать... Вы не поймете - но все же... Мне предсказано, что смерть ждет
меня в облике молодого воина, незнатного и безвестного. Он найдет меня - и
унесет в бездну. Я думал, это вы...
Ничего, этот безвестный еще появится! То-то краснолицый трус празднует!
представить, что значит все время ждать смерти. Не месяцы, не годы... Вам,
людям, проще. Я не рад тому, что случилось... Прощайте...
сжимая в руках трехлинейки:
немедленно. Не стрелять - действовать без шума!
Курсанты на миг замешкались, затем старший нерешительно поднял винтовку.
несбывшемся будущем. Выходит, и здесь ошибки не вышло. И тут наконец
исчезли слабость и растерянность. Нет, не на того напали! Он,
чердынь-калуга, им не телок на бойне!
быстро развернувшись, пытаясь ударить головой в живот следующего, но тут
его сильно толкнули в спину. Косухин шатнулся, его толкнули снова, и вдруг
на затылок обрушился страшный удар. Казалось, земля рванулась навстречу.
Еще несколько секунд он чувствовал какие-то толчки: приклады били по телу,
- и тут все разом оборвалось.
был тут же, во дворе. Парни в зеленых гимнастерках столпились вокруг
чьего-то скорчившегося тела. Смотреть было неприятно, Косухин невольно
отвернулся и понял.
они рано обрадовались - но тут все: и тускло освещенный фонарями двор, и
красный кирпич стены, и неподвижное тело, вокруг которого столпились
убийцы, - стало тускнеть, расплываться и медленно исчезать...
тумана, застилавшие взор, исчезли, и Косухин узнал брата. Николай стоял
перед ним, и взгляд его был печальным и спокойным. Приглядевшись, Степа
удивился: таким брата он никогда не видел. На полковнике была белая
парадная форма, золотом сверкала сабля у пояса, на груди тускло мерцала
эмаль орденов. Впрочем, нет, Степа уже видел это - на фотографии и в том
странном сне... Тогда Коля тоже встречал его - и почему-то торопил...
губ. - Пойдем, тебя ждут...
и где это - "здесь", но Николай взял его за локоть:
снова с Колей, и брат - сам Коля! - назвал его молодцом. Но тут же его
охватила тревога. Приближалось что-то, ради чего он и прожил свою недолгую
жизнь...
прижал к лицу ладони, но свет все равно пронизывал его насквозь.
Ослепительно-белый огонь, ярче раскаленной стали, ярче самого солнца,
забушевал вокруг, волны света захлестывали, сбивали с ног, и тут откуда-то
из самой глубины послышался голос, позвавший его тогда, в первый раз,
сквозь черноту забвения:
похлебке...
Ничего! То, что скрывалось в Шекар-Гомпе, по-прежнему всесильно. Или...
или он все-таки что-то успел?
тут он понял: светящийся океан исчез. Косухин открыл глаза - перед ним
встала черная стена гор. Под ногами была тропинка, а совсем рядом, в
скале, темнел вход в пещеру. Степа огляделся: все это знакомо. Он уже
видел что-то похожее - в тот вечер, когда всадники Джора доставили их с
Ростиславом к первому ночлегу. Он решился и шагнул вперед по тропинке.
сидел возле костра и держал свои большие крепкие ладони над языками
пламени:
Присядь...
и холод и усталость. Но костер горел ярко, и усталость постепенно уходила.
Его давний собеседник то и дело подбрасывал дрова, угли потрескивали, и
постепенно Степа почувствовал, что начинает приходить в себя. Неизвестный
улыбнулся и потер ладони, счищая прилипшие кусочки темной коры:
Корнев Павел
Володихин Дмитрий
Орловский Гай Юлий
Каргалов Вадим
Свержин Владимир
Володихин Дмитрий