коридор жилого сектора старших офицеров. Из каюты напротив как раз
выходили Курт Риггельд и Юлька Юргенсон. Юлька улыбалась, а Курт
хмурился и нервно оглаживал тяжеловесную кобуру на поясе.
Капитан Савельев в который раз продемонстрировал недюжинную
прозорливость, раздав своему ближайшему окружению оружие.
неделю после вооружения. По кораблю ползли слухи один глупее и нелепее
другого, но волжане им почему-то охотно верили; а неожиданная
остановка сервис-систем едва не вызвала взрывной голодный бунт. Двое с
лишним суток Артур Мустяца провел в биоскафандре, в единении с
кораблем, и вывалился из шкафа выжатый, как лимон. Как наркоман после
передозировки.
платформы; с недавних пор платформы переделали из простых летающих и
прыгающих сквозь пространство плоскостей в копии вездеходов или
автомобилей - с кабиной, дверцами, сидениями. Суваеву нравилось это
новшество. Тем более, что платформы продолжали исправно прыгать по
кораблю, словно чудесные пассажирские блохи.
Дожились, Donnerwetter! Митинги на борту!
помнишь? Вот, это место теперь площадью и называют.
самое для него подходящее название. Особенно, когда фонтан запустили.
Далеко впереди мерцали габаритные огни еще одного. Полумрак рукава
захлестнул кабину, и только бессмысленное свечение под лобовым
стеклом, там, где полагалось находиться приборной доске, тщетно
пыталось этот полумрак разогнать.
момент перехода на финишный участок.
прыжка.
вливался в пузырь-распределитель. Здесь перекрещивались несколько
рукавов. Передняя платформа как раз нырнула в это световое пятно, и
оранжевые габаритные огни тотчас поблекли.
опозданием донеслись звуки выстрелов и глухой удар - передняя
платформа вильнула в сторону и ткнулась в стену пузыря. Захлопали
дверцы, и кто-то закричал злым надсадным голосом, а потом снова
затрещали выстрелы из бласта.
прыжком. Бласт словно бы сам собой перекочевал из кобуры в руку.
стеклянный шар, в котором змеились хитроумные многоуровневые развязки
нескольких тоннелей. Платформа с помятым корпусом приткнулась к
неповрежденной стене пузыря, оторванная с мясом дверца валялась рядом.
Внутри платформы-вездехода сидела Яна Шепеленко, бледная, но
решительная, и в руке ее мелко плясал бласт "Витязь".
позади него.
Смагин и Рома. Тут нас обстреляли - во-он оттуда. Рома со Смагиным
погнались.
раз, и наутек пустился.
виднелись четыре аккуратненьких овальных отверстия.
стрелял. Мы со Смагиным целовались.
в капитана?
они побежали, а?
скользили по наклонному полу, гладкому, словно олимпийский лед. Курт
поспешил следом, и Юлька отчаянная, конечно же, не пожелала
отсиживаться в уголке.
словно давление здесь было выше, чем в пузыре-развязке. Вдалеке еле
заметно тлели два габаритных огня быстро улепетывающей платформы и
неясные силуэты людей. Люди приближались.
светлого пятна - входа в пузырь-развязку. Риггельду и Юльке объяснять
смысл ухода в сторону не пришлось - сами мгновенно убрались.
их что-ли?
трубу-тоннель:
опознал голос капитана.
стремительно побежали вдоль стен рукава. Спустя пару минут Рома и
Смагин, бесшумно, будто бесплотные тени, приблизились на расстояние
нескольких метров.
с размаху протащило юзом по дасфальту. У Ромки на щеке багровел
большой продолговатый синяк. Оба держали в опущенных руках бласты -
Рома стандартный "Витязь", а Смагин - усиленную модель, двухпотоковый
"Гарпун".
отсюда? Хотя бы к платформам, а нет - так и дальше. А?
к свету. Глаза у него были белые, совсем как в последний день на
Волге, когда он нежданно-нагадано навсегда расстался со своим
кораблем.
стояла в рукаве.
наверное, даже не нас, а тебя, капитан.
сместить, капитан.
продолжил Рома тем же тоном. И сердито плюнул вниз, на ленту,
соединяющую два рукава уровнем ниже.
величаво кувыркнувшись, полетела куда-то вниз, в прозрачную пропасть,
к белесому дну пузыря. Следом отправилась и одинокая отломанная
дверца.
примеру; Рома остался на месте. На ленте перед платформой. Он вынул из
нагрудного кармана нечто вроде блокнота, раскрыл его и внимательно
уставился на матовый экранчик. На лице его отражались досада и
недоумение.
вахте? В базовом?
что?