охотнику копье обратно.
охотник.
швырнул копье ему под ноги:
сегодня же отошлю ее!
охотником. Неподдельное горе исказило его мужественные черты, и
какое-то смутное сочувствие ослабило гнев отца Ирумы.
хорошо, - сказал он. - Но раз уходишь, уходи скорее...
какой-то неопределенный звук.
почувствовал, что сейчас Пандиону не до друзей. Эллин постоял, вперив
взгляд в пространство, точно спрашивая темную даль, как ему поступить.
Он медленно повернулся и бросился на постель, закрыв лицо руками.
темноте одного со своими мыслями. Этруск и негр уселись в стороне и
остались бодрствовать, не разговаривая. Время от времени они тревожно
посматривали на друга, которому не могли ничем помочь.
прислушиваясь, и бросился вон из хижины. Но широкие плечи этруска
заслонили вход. Молодой эллин натолкнулся на его скрещенные руки и
остановился, сдвинув брови.
проститься с Ирумой, если ее не отправили куда-то...
друга Кави. - Пойми, что может произойти...
грудь и отступил. Негр, увидев столкновение друзей, подбежал,
растерянный, не зная, что предпринять. Молодой эллин стиснул зубы,
глаза его загорелись недобрым огнем. Раздув ноздри, он кинулся на
Кави. Этруск быстро выхватил нож и, повернув оружие рукояткой к
Пандиону, гневно закричал:
руку, а правой продолжал направлять рукоятку ножа в сторону Пандиона:
тогда иди! - яростно кричал Кави.
состоянии. Он отступил, беспомощно застонал и побрел к своей постели;
опять упал на нее и повернулся к друзьям спиной.
испуганному Кидого. - На рассвете ты предупредишь товарищей, чтобы
собирались.
удастся увидеть Ируму. Он задыхался, почти физически ощущая тесноту
вокруг себя. Эллин боролся с собой, напрягая всю волю, и постепенно
бурное отчаяние, почти бешенство, сменилось тихой печалью.
двадцатью семью упрямцами, во что бы то ни стало решившими вернуться
на родину.
трава[Слоновая трава - огромный злак, до 6 метров высоты.] поднималась
на высоту двенадцати локтей, и в ее душной чаще без следа скрывались
даже гигантские тела слонов. Кидого об(r)яснил Пандиону, почему нужно
спешить: скоро окончится время дождей и степь начнет гореть,
превращаясь в безжизненную, засыпанную золой равнину, где трудно будет
найти пищу.
Но, очутившись среди своих товарищей, которым он был столь многим
обязан, молодой эллин чувствовал, как снова оплетают его узы мужской
дружбы, как растет в нем самом стремление идти вперед, жажда борьбы и
разгорается все сильнее маяк Энниады.
себя прежним, без тревоги идущим по избранному пути. Не исчезло жадное
внимание художника к формам и краскам природы, желание творить.
дротиками, ножами и несколькими щитами.
собой значительную силу и могли не опасаться бесчисленных зверей.
приходилось идти гуськом, пробираясь по узким коридорам звериных троп,
в течение долгих часов видя перед собою только спину идущего впереди
товарища. А из шуршащих высоких стен справа и слева ежеминутно грозила
опасность - в любой момент стебли могли расступиться и пропустить
подкравшегося льва, раз(r)яренного носорога или высокую, необ(r)ятную тушу
злобного, одинокого слона. Трава раз(r)единяла товарищей, и хуже всего
приходилось идущим позади: на них мог обрушиться гнев зверя,
встревоженного впереди идущими. По утрам трава была пропитана холодной
росой, сверкающая пыль водяных брызг стояла над мокрыми телами людей.
В знойное время дня роса исчезала бесследно, сухая пыль щекотала
горло, ссыпаясь с верхушек стеблей; в тесных проходах нечем было
дышать.
сзади, напал леопард, и только благодаря счастливой случайности юноша
отделался незначительными царапинами. На следующий день на Пандиона и
его соседа-негра прыгнул из травы огромный темногривый лев. Копье отца
Ирумы сдержало хищника, и товарищ эллина, подхватив щит, который от
неожиданности уронил Пандион, напал на льва сзади. Зверь повернулся к
новому врагу и пал, пронзенный тремя копьями. Кидого прибежал,
запыхавшийся от волнения, когда все было кончено и воины, тяжело дыша,
стирали с копий быстро побуревшую львиную кровь. Хищник лежал, почти
незаметный в желтой измятой траве. Сбежались все участники похода,
громкие крики поднялись над местом сражения. Все доказывали двум
коренастым неграм - Дхломо и Мпафу, вместе с Кидого ведшим отряд, -
что в конце концов звери кого-нибудь убьют. Надо обойти эту равнину
высокой травы. Проводники вовсе и не думали возражать. Отряд повернул
круто к югу и еще до вечера приблизился к длинной ленте леса,
протянувшейся как раз в нужном юго-западном направлении. Такой лес был
знаком Пандиону - зеленый сводчатый коридор над узкой степной речкой.
Леса-галереи пересекали степь в разных направлениях по руслам рек и
ручьев.
лианы не сплели непроходимых завес - отряд бодро двинулся по узкой
лесной ленте, лавируя между гигантскими корнями. Глубокая тишина и
прохладный полумрак сменили шелест травы в духоте ослепительного дня.
Лес протянулся очень далеко - день за днем шли по нему путники,
изредка выходя в степь за дичью или влезая на низкие деревья опушки,
чтобы проверить направление.
Пандиона угнетали сумрак и тишина таинственного леса. Молодой эллин
возвращался к воспоминаниям о встрече с Ирумой в таком же лесу. Утрата
казалась огромной, тоска окутывала для Пандиона весь мир серой дымкой,
а неведомое будущее было таким же сумрачным, молчаливым и темным, как
лес, по которому они шли.
чередовании колоннад огромных древесных стволов, мрака и солнечных
пятен, ям и бугров бесконечна.
странной земли, где все было незнакомо и только круг бдительных
товарищей спасал от неизбежной смерти. Море, к которому он так
стремился, казавшееся легкодостижимым, когда он был в плену, теперь
отодвинулось безмерно далеко, загражденное тысячами препятствий,
месяцами трудного пути... Море оторвало его от Ирумы, а само осталось
недоступным...
пересекало путь от края до края горизонта, протянулось вперед,
закрытое вдали зеленоватой мглой влажных испарений, по утрам
опоясываясь низкой пеленой белесого тумана. Белые цапли летали
небольшими стаями над морем тростников.
смотрели на ярко-зеленую чащу болотных зарослей с горящими на солнце
окнами воды. Но вожатые удовлетворенно переглядывались и улыбались:
путь был верен, две недели трудного похода не пропали даром.
легкого и пористого тростника[Амбаг - очень легкий и толстый тростник,
до 7 метров высоты.], коленчатые стебли которого достигали десяти
локтей. Путники поплыли вдоль высоких зарослей метельчатых папирусов,
лавируя между красновато-бурыми нагромождениями засохших и поломанных
стеблей тростника, плавучими островами травы. На каждом плоту было по