проповедовать: тюря-де здоровей жаркого! - Даже император, - продолжал
Даттам, - преследует проступки против императора, предоставляя богам
преследовать проступки против богов. Предки аломов не хотели стать рабами
императора. А потомки, я гляжу, хотят стать рабами у бога-побирушки!
которые обрадовались, когда Белый Ключник опять вернулся в здешние горы,
потому что часто бывает, что человек совершит грех: обманом зарежет
родственника, или по нечаянности съест запретную для него в этот день
дичь, и всем хотелось иметь под рукой Белого Ключника для того, чтобы он
истолковал грехи.
если у нас не будет знакомых на небе, нам будет трудно замаливать наши
грехи, а ни у кого нет стольких знакомых на небе, как у Белого Ключника, и
к тому же он ни гроша не берет за посредничество между людьми и богами.
Это ведь золотой человек, Даттам - отпусти его.
кто-нибудь из присутствующих дать за его голову столько золота, сколько
она весит?
других - желания его тратить, и тут Бредшо сказал:
платить за этого человека, то, чур, только тем золотом, которое вы купите
у меня, потому что я не намерен упускать комиссионные.
дружинников, выступил вперед и сказал:
веревку, на которой ты висел у бунтовщика, и если он хочет отпустить
проповедника, то ты обязан тут же это сделать!
у меня сгорело на шесть тысяч ишевиков всякого добра, а я должен его
отпустить!
Даттам, - сказал эконом Шавия.
вышло так, что они отстали от Даттама. Проповедник шел молча и на Бредшо
не смотрел, и Бредшо подумал, что тот человек ценит свою жизнь куда
меньше, чем сам Бредшо ценит золото. Хотя Бредшо ценил золото не очень-то
высоко.
меня повесят? - вдруг спросил Белый Ключник.
делает, мне кажется, что справедливей поступить наоборот.
человек мечтает о барыше, только один добивается того, что мечтает, а
другой продолжает мечтать. Но я-то знаю, что ты непохож на тех, кто думает
о барыше, и тебе будет плохо в империи. Еще хуже, чем здесь.
Треть? Четверть?
это золото за серебро из здешних копей, а по прибытии империю он продаст
мне золото обратно.
соответствующий курс в королевстве.
врага... Шавии!
ему сказал, что эти двое враги? Может, они нарочно разыгрывали вражду,
чтобы кинуть Бредшо. А может, и в самом деле враги во всем, за исключением
прибыли храма, - это, братцы, дело святое.
сообщники Даттама. Они за твоей спиной глаза оборвали со смеха.
червей и драконов.
секрете, а все, что является тайной, становится рано или поздно злом. Люди
храма пугают королевство и пугают империю, крестьяне империи бегут в лес,
завидев их на дороге, души чиновников сидят у них в стеклянных кувшинах, и
сам экзарх боится их колдовства.
но все же насторожился.
известно только монахам храма?
рану. Но вечером, когда его позвали на пир, благовоний, крови, и грязи его
стало подташнивать, и господская еда завертелась в глазах.
усадил по правую руку Даттама. Даттам поклонился, приветствуя его, и
немедленно принялся ухаживать за своим спасителем.
господин граф?
порекомендовал ему по этому поводу баранину в соусе из шафрана и лесных
орехов.
пожалуйста, ломтик дыни.
сетчатые дыни из графской теплицы.
а потом очистил ломтики и разделил из на части. Бредшо не хотелось ничего
есть, но не съесть ломтик, очищенный для него Даттамом, было бы
равносильно тому, чтобы при всех дать Даттаму по морде, и Бредшо принялся
глотать белую, необыкновенно сладкую плоть плода.
ухо. - Сколько раз мне повторять вам, что от трех вещей здесь отказываться
нельзя: от поединка, если тебя на него вызвали, от девки на ночь и от
угощения.
кровом со мной или с вами, или с любым, кто не целует его богу х...,
которого у него нет? Здесь в замке половина слуг живут в рассказанном им
сне, - вывели куда-нибудь и даже деньги на дорогу дали...
Даттаму не будет на ком выместить свою злость.
втрое ниже, чем здесь. И, насколько я понимаю, слова контракта о продаже
по "существующей средней цене" означают для меня убыток в несколько сотен
тысяч ишевиков.
Бредшо в некотором ошеломлении протянул ему блюдо, философски заметил:
Прозоров Александр
Максимов Альберт
Ильин Андрей
Василенко Иван
Орлов Алекс
Ибсен Генрик