Чтение 63–й страницы книги ~Холодные берега~

свела! Всегда среди святых были раскаявшиеся грешники, в напоминание
людям, что никогда не поздно прощение получить! А твой опыт в делах...
тайных нам поможет от Стражи укрыться...

Вот она чего к нам пришла. Опыт мой ей требуется. Да за кого она меня
принимает -- я же простой вор, а не карбонарий, не государственный
преступник. От сонной Стражи укрываться -- одно, от всей Державы,
включая Церковь -- совсем другое.

-- Вначале нам надо уйти с острова, -- решил я. -- Хелен, скажи, кто
знает про твое задание?

-- Никто, кроме нескольких людей в Версале, -- твердо сказала
летунья. -- Моя миссия маленькая, вряд ли кто верил, что я тебя найду, а
еще меньше -- что ты знаешь что-нибудь полезное. Но таких как я,
одиночек, много могло быть послано. И по той ниточке, что от епископа
Ульбрихта тянулась, и по прочим.

-- Могут здесь искать Маркуса?

Летунья только покачала головой:

-- Не знаю. Его везде ищут... а какие места решат проверить особо
тщательно... не мне судить. В общем-то, по уму, могут и взяться за
Капри. Марк, где тебе еще приходилось бывать?

-- В Лондоне, в Варшаве, на Ривьере... -- он задумался. -- Ну, в Риме
и в Париже, конечно. И все. Я редко выезжал из Версаля.

-- Здесь не стоит долго оставаться, -- твердо сказала Хелен. --
Сестра Луиза...

По ее тону я заключил, что летунья согласилась с необходимостью
примирения.

-- Да, Хелен?

Видимо, и бывшая баронесса пришла к тому же решению.

-- Никто в вашем монастыре не знает о... личности Маркуса?

-- Нет, -- твердо сказала Луиза. -- Мы порой принимаем девочек-сирот,
это долг любого монастыря. Решение принимаю я лично, и это не первый
случай.

-- Сестра-настоятельница, а вы уверены, что никто не заподозрил...
ну, что это не совсем сиротка?

Луиза помолчала, вопрос был явно болезненный.

-- Не знаю. Мне кажется, что некоторые сестры поглядывали на
мальчика... с удивлением, быть может. Ему не всегда удавалось вести себя
адекватно. Но даже если подозрения и возникли, то полной уверенности ни
у кого быть не может. Я выделила Маркусу отдельную келью и назначила
одиночное покаяние. Пустила слух, что... что девочка согрешила с родным
братом, пришла к нам замаливать грехи, и до полного раскаяния ее не
стоит тревожить.

-- Ну и затейницы вы, святые сестры, -- вздохнула Хелен. -- Луиза,
можно было придумать не столь интригующую историю?

-- Прятать большой скандал надо в скандале мелком! -- отрезала
настоятельница. -- Пусть лучше сестры полночи перешептываются о всяких
гадостях, чем зададутся вопросом, девочка ли пришла в монастырь!

Спорить тут было бесполезно. Я был вполне солидарен с Хелен, тут
стоило придумать историю простую и незатейливую, но что уж теперь?

-- Ладно. Этого не изменить, -- решила летунья. -- Пока нас не ищут,
это уже прекрасно. Завтра утром мы сядем в планёр... и отбудем на
материк.

-- Вчетвером?

Хелен вздохнула.

-- Да, сестра. Я не в восторге, скажу прямо, в планёре лишь два
кресла. Но есть грузовой отсек, а перелет небольшой, дотянем на одних
толкачах.

Луиза молча обдумывала сказанное.

-- Почему не морем, паромом?

-- Потому что в небе мне никто не указ, настоятельница. Там не бывает
ретивых чиновников, солдат, любящих притиснуть девочку в угол, и прочих
ненужных проблем. Довезу я всех, Маркус и Ильмар подтвердят.

-- Она довезет, -- немедленно согласился Марк.

Видимо сестра Луиза сочла разговор законченным. Набросила платок,
укрывая голову, кивнула Марку:

-- Пойдем, сестренка...

Молодец, уже входит в роль. Только куда они собрались?

-- Мы будем ночевать в монастыре, -- не терпящим возражений голосом
пояснила Луиза. -- Мне надо оставить распоряжения сестре-экономке,
привести в порядок бумаги и вещи. Я ведь ухожу навсегда.

-- И все-таки... -- начала Хелен.

-- Пойдем, Маркус!

Мальчик со вздохом поднял платок, стал повязывать. Луиза молча
помогла ему, спросила, не глядя на летунью:

-- Нам прийти утром?

-- Да. В шесть.

-- Маркус не выспится.

-- Зато голову сбережет. Не стоит тянуть.

-- Мы придем в половине седьмого, -- решила Луиза. И, взяв Марка за
руку, потянула к двери.

-- Семени помельче! -- посоветовал я мальчику, когда тот на миг
обернулся. -- И глаза потупь.

Едва дверь за ними закрылась, как Хелен издала тихий, придушенный
вой:

-- Старая дура... сумасшедшая святоша... наивный щенок...

Мечущаяся по комнате летунья сама казалась безумной. Я не рискнул ее
останавливать, пусть сбросит пары.

-- Я ее в грузовой отсек посажу, чтоб он под ней, толстозадой,
провалился... Вот ведь... урвала свой шанс, зараза!

-- О чем ты? -- спросил я, продолжая держаться на безопасном
расстоянии.

Хелен села в кресло, провела по лицу ладонью. Попросила:

-- Дай чего-нибудь выпить, Иль...

-- Ничего уже нет. Подожди, я позову слугу...

-- Коньяк! -- велела летунья.

Я позвонил, через минуту пришел заспанный, но любопытный слуга. Едва
заметно покосился на растрепанную, красную Хелен, выслушал заказ, и
удалился.

-- Подумал, что мы тут с монашками оргию устроили, -- предположил я.

-- Да пусть хоть что подумает... в Миракулюсе затейников много.

Когда слуга принес маленькую бутылку "Реми", я разлил коньяк по
бокалам и решился спросить:

-- Откуда ты знаешь эту монашку?

-- Мир тесен, Ильмар... -- Хелен покачала головой. -- Да и знаю-то я
ее... чуть-чуть. Когда стала в свете появляться, она уже в религию с
головой нырнула.

Одним глотком осушив бокал, летунья удивленно произнесла:

-- Маркус... нет, словно знал, к кому за помощью идти...

-- Почему?

-- Ну, Иль, есть такая порода женщин, которым вечно кажется, что они
рождены для великих дел. Положенное место их не устраивает. Или супругой
Владетеля стать...

Я невольно вспомнил рассказ про мать Маркуса, и кивнул.

-- Или в науках прославится, воинским делом овладеть...

-- Ты ведь тоже из таких, -- сказал я.

-- Конечно. Только кто-то все силы свои прикладывает, как Сестра
приложила. А кто-то руки заламывает, головой о пол бьется, да
сокрушается, почему жизнь не удалась. Так вот, баронесса Луиза Миллер --
из таких. Муж у нее был дворянин добрый, но небогатый. Жену боготворил.
Она, стерва, из него все соки выпила. Устраивала приемы, разъезжала по
всей Державе, в Дом стала вхожа... а тот чуть ли не сам киркой на
рудниках махал, да плетью из крестьян последнее вытрясал, лишь бы ее
аппетиты удовлетворить. Лучше б любовника себе завела богатого! Так нет,
в этих делах она всегда отличалась редкостным благочестием. Себя блюла
строго, всегда могла другим укор высказать, а то и ославить молоденькую
девицу...

Ага. Вот оно что, летунья.

-- С мамашей Маркуса, кстати, была знакома... явно хотела через
красивую фаворитку сама вверх подняться. А потом, когда муж ее вконец
разорился, связи все рухнули, хода в Дом не осталось -- внезапно
набожность Луизы в фанатизм переросла. Имение, земли -- все подарила
Преемнику, на богоугодные дела. На самом-то деле все и так было в
долгах, перед Версалем, перед Урбисом, у нее просто выхода иного не
оставалось. Но в награду за такое дело получила Луиза Миллер сан, и была
отправлена настоятельницей в монастырь, в Миракулюс. Тогда это обычный
курорт был, но все-таки местечко приятное.

-- Все-таки она своего добилась, -- сказал я.

-- Конечно. Стала покровительницей хранителя Святой Книги. Почти как
Сестра при Искупителе, наверняка уже все параллели провела... -- Хелен
мрачно усмехнулась. -- Ильмар... скажи... есть у тебя такое чувство,
будто нас на поводок посадили?

-- Есть, -- признался я.

-- Ну, ведь все было так хорошо задумано... -- вздохнула Хелен. --
Все! Одного я не учла... размаха этой беды...

-- Ты понимаешь, как ловко Маркус загнал нас в угол? -- спросил я.

-- Понимаю. Кровь Владетеля, что ни говори. Он это умеет.

-- А ты заметила, что сам Маркус о своих планах ни слова не сказал?

Мы переглянулись.

-- Да нет у него никаких планов... -- неуверенно ответила Хелен.

-- Я тоже так думал, когда с Печальных Островов бежал.

-- Влипли, -- зло сказала Хелен. -- Ох, влипли. Иль... тебя что, даже