перетягивала посредине, но Олег не заметил ни колдовской
печати, ни признаков заклятия.
карты. Многие бы отдали половину своего умения... а то и все,
только бы заглянуть в них хоть одним глазом. По этим картам ты
можешь видеть будущее любого человека.
Почему, не знаю. Мои знания могут умереть со мной. А я хочу,
чтобы эти карты знало все человечество. Чтобы каждый человек
мог посмотреть, прочесть, найти свою звезду в темном небе и
определить свое место на земле. Я тоже, как и ты, хочу людям
счастья.
весь был прозрачен, он истаивал, как тонкая пластинка льда на
жарком солнце.
чтобы о твоих звездных картах узнали все люди на свете, я это
обещаю!
Глава 33
сильно не стал, как только в ушах начинался предостерегающий
звон, тут же бросал смерч на землю, отдыхал, жадно пил
магические воды хоть из камня, земли или воздуха, а когда
начинало выплескиваться из ушей, снова вызывал крутящийся
ветер.
не могут пальцы сосчитать на одной руке, не увидел ничего
стоящего, пошел над лесами и долами к югу.
злое нетерпение. Война все не начинается, колдуны грызут локти,
он тоже пальцев не сочтет, а что ни пытается делать... лучше бы
не делал вовсе.
зеленые пятна. Города и селения попадались так редко, что порой
сутками на тысячи и тысячи верст ни распаханного поля, ни
табунов кочевников. И все-таки ухитряются натыкаться друг на
друга! Набрасываются тут же, убивают, убивают, убивают...
небольшое стадо, всадников не больше десятка, потом снова мир
перегородила горная цепь, снежные вершины поднимались высоко,
рвали в клочья проплывающие облака, пришлось подняться еще
выше.
так плотно, что он не видел полян на сотни верст вокруг. Вихрь
нес все медленнее, Олег чувствовал, что выдыхается, тело
похолодело, а в животе противно дрожали мелкие жилки.
усилилось, затем начало ослабевать. Олег заставил вихрь
повернуть и снизиться, страх волнами ходил по телу, но сквозь
стиснутые зубы твердил себе, что это всего лишь ощущение
большой силы, а страх того же порядка, что и страх пса, который
в грозу визжит и забивается под лавку...
наконец завис над одним раскидистым деревом, напрягся и
вывалился из кокона, растопырив руки.
наконец он ухватился за толстую ветвь. Та с треском
переломилась, но уже не несся к земле как падающий с небес
камень, ухватился за следующую, повис. Его раскачивало, как
подвешенную к дереву шкуру лося, зацепился ногами, перевел
дыхание.
становились все толще, стволы массивнее, наконец слезал по
старому стволу, цепляясь за оттопыренные, как серые уши,
чешуйки коры.
Пески, то Горы, отвык от человечьего Леса, под подошвами
пискнуло, слой листьев свеж, но толстый, как взросший на жирных
желудях кабан. Воздух по-лесному влажный, застойный,
недвижимый, по запахам можно понять не только что и где сейчас,
но и что было неделю назад.
магические, потом спешно набрал и магии, теперь он хорошо чуял,
когда это неведомое вливается через его кожу. Еще лежа, кое-как
разжег костерок, навис над ним, вбирая огонь в замерзающее
тело, магия всегда уносит с собой и тепло, а когда отогрелся,
стянул откуда-то жирного гуся, долго и старательно уничтожал,
пока с приятной тяжестью в желудке не ощутил и такую же тяжесть
магии.
всматривался в значки, линии, поднимал взор к небу, звезды все
равно там, хоть и незримые из-за нещадного слепящего света, но
память услужливо подсказывает, где и что, какая из них на карте
отображена красным зловещим знаком, какая синим, какая сулит
мор и смерть, а какая предвещает долгую жизнь...
между небесными светилами и жизнями людей, зверей и трав,
бездумно догрыз полуобглоданные лапки с клочьями застывшего
мяса, поднялся, пока еще слабый, как муха на морозе...
ощутил еще там, в вихре. Из-за которой и вломился в этот лес.
Сцепив зубы, нагнул голову и пошел в ту сторону.
угрожающе тянулись в его сторону, но Олег, человек Леса,
смотрел уже на ту сторону широкой поляны. Чудовищной толщины
дуб, просевший от неимоверной тяжести, зиял черным дуплом.
свежей трухи, словно там семья короедов денно и нощно
перемалывает древо мощными челюстями, старой живицей и ароматом
человеческого тепла, так привычного с детства...
еще трясло от тяжелого чувства непонятного страха, ноги
вздрагивали. Он набрал в грудь воздуха, в этом мире нужно
выглядеть грозным, закричал хрипло и страшно:
затрещали кости. Он напрягся, сказал как можно ровнее, стараясь
не выдать страшного напряжения:
Шар исчез без следа, тут же наваждение исчезло, стало так
легко, что едва не подпрыгнул. Из дупла высунулось нечто
мохнатое, длинноволосое, а когда человек отбросил со лба
волосы, Олег увидел широкого в плечах мужика.
такая же грязная борода опускалась ниже пояса. Он был в шкуре
из молодой козы, с волосатой грудью и длинными волосатыми
руками, а ноги, напротив, были короткие и толстые, тоже густо
поросшие шерстью.
неприятно скрежещущим голосом:
останется!
могучую фигуру чародея смотрит с опаской. Огромный, широкий в
кости, нос сломан так, что чуть не провалился вглубь, лицо в
шрамах, надбровные дуги выступают вперед такие толстые и
массивные, что лоб стыдливо пятится к затылку, лицо круглое,
длинная борода не может скрыть, что нижняя челюсть воинственно
выдвинута вперед. Такому и чары ни к чему, кулаками любую стену
проломит.
внимание на огонь, дождь и всякие там камни с неба.
невольно отступил на шажок. Похоже, этот здоровяк и чародей
родился от медведицы и удалого охотника. Неизвестно как он
научился говорить и колдовать, но жил явно в лесу.
огромный жук с хрустом перемалывал древесину, а слова
складывались из треска и непрерывного шуршания. -- Чего надо?