вздымались на десятки саженей, гребень зверя торчал выше стены. Боками
закупорил выход так, что мышь не протиснется. Крохотные глазки, закрытые
тяжелыми надбровными дугами, на приближающихся людей смотрели тупо и
бессмысленно.
Таргитай замедлил бег, вытащил Меч и начал заносить над головой для удара.
Бесполезного: Меч пьет только человеческую кровь. чувствовал сильнейший
страх, теперь за Мрака: возможно, оборотень сейчас всего в сотне-другой
шагов бьется за свою жизнь!
вовсе желтым, зеленые глаза потемнели. Худые как птичьи пальцы стискивали
Посох так, что едва не сминали как сырую глину.
спасти!
оно глядит равнодушно, не рычит, не кидается. Зверь распластался в луже
черной крови, в шее широкая рана. Щиток над левым глазом срублен начисто,
панцирь на боку вмят и погнут от удара нечеловеческой силы.
самого себя:
сам перегрыз себе горло.
ежели он злой, хошь кто испужается.
крови, упал, вонь ударила в ноздри. Руки и одежда стали липкими, дурно
пахнущими. Кожу щипало, будто пробирался через заросли крапивы. Крупные
чешуйки перешли в плиты, дальше пробирались через гребень, затем чешуйки
снова измельчились, а ближе к хвосту исчезли.
кровь. Подошвы тут же начало разъедать, пошел ядовитый дымок. Олег
пробежал по камешкам, чистый как медведь под дождем.
жуткий, мрачный, но все же опасность где-то таилась, пряталась, выжидая
миг, а не загораживала дорогу открыто.
камни. Завивались пугающе огромные водовороты, свирепые воронки скручивали
жгутами, казалось, весь мир. Земля впереди как спина большого зверя круто
уходила вниз. Уже в двух десятках шагов Олег видел только стену из жуткого
багрового тумана.
головки странных грибов, те поднимались почти до колена. В подземном мире
все живое истекает ядом. Если гриб или колючая трава зацепит, всю
оставшуюся жизнь будешь истекать гноем.
так, что брели почти на ощупь. Когда светлело, оба сразу срывались на бег.
Над головами пролетали жуткие мохнатые птицы. Таргитай втягивал голову в
плечи: в длинных клювах блестели острые зубы. У одной с клюва сорвалась
капля крови, шлепнулась на камень перед Таргитаем. Тот едва отпрянул.
Камень зашипел, пошел паром, появилась ямка, куда поместился бы кулак.
живым. Хотя, подумал отстраненно, к добру ли? Мрака не спасти, судьбу не
обойдешь. Они лишь будут свидетелями его страшной гибели. И всю жизнь
будут мучиться, что все видели, а помочь не могли.
только трусу. Правда, он как раз тот трус, что лишь отчаянно старается
быть достойным человеком.
вперед!
были печаль и странное понимание.
другой горе. Таргитай с трудом осознал, что видит человека немыслимых
размеров.
громадине, может многое.
состоит как бы из двух гигантов. На плечах великана не голова --
поднимается такой же зверино-могучий торс. Он уходит в облака, оттуда
опускаются видимые по локти вторые руки, верхние. Четверорукий гигант не
двигался, так показалось, лишь грудь едва заметно увеличивалась в
размерах. Полдня вдыхает воздух, подумал Таргитай со страхом, полдня
выдыхает.
Первочеловек... Хотя он еще не человек, если говорить правду. И не бог.
Полубог, получеловек, полу... не знаю что. Род только начинал придумывать
нас... Нет, еще не людей, а то, что потом стало нами.
опустошил.
как все боги.
замечает разницы. Он бродит везде. Не знаю, бывает ли в вирии...
злостью. -- Наверное, добрее меня нет на свете. Или сдержаннее"
изгоев догнала и толкнула в спины волна теплого нечистого воздуха: Пуруша
сделал мощный выдох.
увидели две человеческие фигурки, то сперва не поверили своим глазам. По
снежной целине шли, взявшись за руки, мужчина и женщина. Оба в накинутых
на плечи звериных шкурах, ежились от холода и ветра, укрывали лица.
Женщина часто оступалась. Мужчина всякий раз подхватывал, вел, бережно
обняв за плечи.
живые!
же умный. Правда, петь не сумеешь... Но это даже хорошо.
них, жителей подземного мира,, потому лишь бросили взгляд, дальше шли так
же обреченно и настойчиво, оставляя глубокие следы.
тут его словно ткнули в спину. Он выпрямился, медленно повернулся. Глаза
стали круглыми. Женщина тоже повернулась, взвизгнула, ухватилась мужчине
за локоть.