вывернуться, но не умеет, и все-таки намерен твердо стоять на своем вранье
до победного конца.
строчки, нацарапанные куриным почерком, но ничего при этом не видел и не
понимал. Сговорились, гады, думал он с тихим отчаянием. Эти - тоже
сговорились. Ну, как мне теперь с ними?.. Пистолета нет, жалко... Шлепнуть
Эллизауэра... или запугать так, чтобы обосрался... Нет, - Кехада, Кехада,
вот кто у них главный. На меня все хочет свалить... Всю эту протухшую,
провонявшую затею хочет свалить на меня одного... подонок, толстый
боров... Ему хотелось заорать и изо всех сил ахнуть кулаком по столу.
принялся бормотать:
некуда. Сделаем остановку... В зданиях могут быть архивы... Воды здесь,
правда, нет, но за водой можно послать вперед отдельную группу...
ставить точки над "и". Экспедиция провалилась. Воды мы не нашли. Нефти -
тоже. И не могли найти при такой организации георазведки. Несемся как
сумасшедшие, людей измотали, транспорт измочалили. Дисциплина в отряде ни
к черту - девок приблудных подкармливаем, тащим с собой каких-то
распространителей слухов... Перспектива давным-давно утеряна, всем на все
наплевать. Люди идти дальше не хотят, они не видят, зачем нужно идти, и
нам нечего им сказать. Космографические данные оказались просто ни к черту
не годными: готовились к полярным холодам, а заехали в раскаленную
пустыню. Личный состав экспедиции подобран плохо, с бору по сосенке.
Медицинское обеспечение отвратительное. Вот в результате мы и получаем то,
что должны были получить: падение морального духа, развал дисциплины,
скрытое неповиновение и не сегодня завтра - бунт. Все.
Андрей спертым голосом. Ненавистное лицо с толстыми усами плавало перед
ним в паутине каких-то неопределенных линий. Очень хотелось влепить.
Лампой. Прямо по усам...
Надо поворачивать оглобли. И немедленно. Пока целы.
можно меньше слов. Не спорить ни в коем случае. Спокойно слушать и
молчать. Ах, до чего же хочется влепить!..
идти? Мои люди меня спрашивают: что же это получается, господин инженер?
Договорились идти, пока солнце не сядет за горизонт. Так оно - наоборот,
поднимается. Потом договорились, что пока оно не поднимется в зенит...
Опять же - не поднимается, до зенита не доходит, а скачет то вверх, то
вниз...
интересно, что они там еще придумают сказать... Полковник не выдаст. Армия
все решает. Армия!.. Неужели это они Фогеля подговорили, гады?..
спрашивается? Вот я и хотел бы узнать, что я должен им отвечать? Откуда
мне это знать?..
целую армию разложить можно, не то что несчастных водителей... Я, мол,
ребятушки, хоть сейчас готов назад, да вот зверь-начальник не пускает...
Вы сами-то понимаете, зачем мы идем? Ведь вы же доброволец, вас никто не
принуждал!
говорить о деле!
пряниками идем? Знали... Знали, что Городу нужна эта экспедиция? Знали -
вы образованный человек, инженер... Знали приказ: идти, пока хватает
горючего и воды? Прекрасно знали, Эллизауэр!
Эллизауэр. - Я ведь только вам объясняю, что мои объяснения... то есть,
что мне не ясно, как им надо отвечать, потому что меня ведь спрашивают...
предельно ясно: дальше идти боитесь, ведете моральный саботаж, разложили
собственных подчиненных, а теперь прибежали сюда жаловаться... А вам,
между прочим, даже пешком ходить не приходится. Все время ездите...
паскудине, врежь!.. Он уже обгадился, сейчас в сортир попросится...
все так же решительно. - Геология нас подвела? Да господь с ней, с
геологией, обойдемся и без геологии. Без космографии тем более
обойдемся... Неужели неясно, что главное наше дело - разведка, сбор
информации. Я лично утверждаю, что экспедиция уже сегодня сделала очень
много, а может сделать еще больше. Трактор поломался? Не страшно. Пусть
его здесь ремонтируют, два дня или десять, я не знаю - оставим здесь самых
усталых и больных, а на втором тракторе двинемся потихонечку дальше. Воду
найдем - остановимся, подождем оставшихся. Ведь все очень просто, ничего
особенного...
пулю в спину не хотите, Кацман? Или в лоб? Вы слишком увлеклись своими
архивами, ничего вокруг не замечаете... Солдаты дальше не пойдут. Я это
знаю, я слышал, как они договаривались...
извинения, демонстративно держась за живот, кинулся вон из комнаты. Крыса,
со злорадством подумал Андрей. Сволочь трусливая. Дристун...
продолжал он. - На солдат и на водителей нельзя полагаться вообще.
Конечно, вы можете расстрелять одного или двоих для острастки... может
быть, это поможет. Не знаю. Сомневаюсь. И я не уверен, что вы имеете
моральное право так поступать. Они не хотят идти, потому что чувствуют
себя обманутыми. Потому что они ничего не получили от этого похода и
теперь уже не надеются получить. Эта прекрасная легенда, которую так
находчиво придумал господин Кацман, - легенда насчет Хрустального Дворца -
действовать перестала. Преобладают, знаете ли, Кацман, другие легенды...
придумывал!..
ясно, что дворца не будет, так что и говорить здесь не о чем... Вы же
прекрасно знаете, господа, что три четверти ваших добровольцев шли в этот
поход за добычей и только за добычей. И что они получили вместо добычи?
Кровавый понос да вшивую идиотку для ночных развлечений... Но дело даже не
в этом. Мало того, что они разочарованы, - они еще и напуганы. Скажем
спасибо господину Кацману. Скажем спасибо господину Паку, которому мы так
любезно предложили стол и дом в экспедиции. Стараниями этих господ люди
чрезмерно много узнали о том, что нам предстоит, если мы двинемся дальше.
Люди боятся тринадцатого дня. Люди боятся говорящих волков... Мало нам
было акульих волков - нам пообещали говорящих!.. Люди боятся
железноголовых. А в сочетании с тем, что они уже повидали - все эти немые
с вырезанными языками, заброшенные концлагеря, одичавшие кретины, которые
молятся источникам, и хорошо вооруженные кретины, которые ни с того ни с
сего стреляют из-за угла... В сочетании с тем, что они увидели за
сегодняшний день, здесь, в этих домах - эти кости в забаррикадированных
квартирах.... Прелестное и внушительное получается сочетание! И если вчера
солдат больше всего на свете боялся сержанта Фогеля, то сегодня ему на
Фогеля уже наплевать - у него есть страхи пострашнее...
на его толстом лице. И тут полковник, иронически подняв одну бровь,
произнес:
господин Кехада. Или я ошибаюсь?
чего-нибудь и боюсь, так это - пули между лопаток. Ни за что ни про что.
От людей, которым я, между прочим, сочувствую.
важности настоящей экспедиции и не берусь указывать начальнику экспедиции,
как ему надлежит поступать. Мое дело - выполнять приказания. Считаю,
однако, необходимым сказать, что все эти рассуждения насчет бунта и
неповиновения представляются мне праздной болтовней. Предоставьте моих
солдат мне, господин Кехада! Если угодно, можете предоставить мне и тех
ваших геологов, которым вы не доверяете. Я с удовольствием ими займусь...
Должен обратить ваше внимание, советник, - все с той же убийственной
вежливостью продолжал он, поворачиваясь к Андрею, - что сегодня здесь
слишком много говорят о солдатах, причем почему-то как раз те лица,
которые к солдатам никакого официального отношения не имеют...
круглосуточно работают, едят и спят рядом с ними...
Орловский Гай Юлий
Сертаков Виталий
Корнев Павел
Конан-Дойль Артур
Мурич Виктор
Махров Алексей