Чтение 63–й страницы книги ~Белая перчатка~

нет, так подождите меня там минутку, я мигом ворочусь.

И Грегори Гарт, согнувшись, юркнул в пролом ограды и скрылся в густой
чаще леса.

Голтспер, убавив шаг, пошел один по дороге, недоумевая, какие загадочные
дела могли заставить чудака Гарта внезапно покинуть его.

Но скоро мысли его вернулись к Марион, с которой он только что расстался,
и, погрузившись в сладостные воспоминания о недавних минутах, он шел по
безлюдной дороге, вдыхая свежий лесной воздух, насыщенный ароматом цветов,
орошенных дождем.

Впереди ждала неизвестность, опасности, жизнь его была под угрозой, но он
забыл обо всем, вспоминая счастливые минуты и нежные речи Марион, еще
звучавшие в его ушах.

Он уже отошел довольно далеко от того места, где его покинул Гарт, и
вдруг замер от неожиданности: в ночной тишине откуда-то издалека послышался
явственный стон.

В таком глухом месте, ночью, что бы это могло означать? Стон повторился
еще громче - это уже был не стон, а вопли, прерывавшиеся злобными выкриками.
Прислушавшись, Голтспер убедился, что они доносятся с той стороны, куда
скрылся Гарт. По-видимому, Грегори как-то замешан в этом...

Вопли и стоны продолжались, а злобные выкрики, сопровождавшие их,
перемежались теперь громким и злорадным смехом.

Голтспер уже больше не сомневался, что это Гарт: он узнал его раскатистый
смех и зычный голос. Но это ему ровно ничего не объясняло. Для него
по-прежнему оставались загадкой и эти вопли и громкий хохот Гарта.

Не он один с недоумением прислушивался к этому странному дуэту: его
преследователи, поджидавшие в кустах на дороге, с не меньшим изумлением
слушали этот ночной концерт.

Голтспер слишком поздно заметил бесшумно скользившие фигуры, которые,
выступив из-за деревьев, внезапно окружили его. Он попробовал было отскочить
в сторону, но налетел на здоровяка сержанта, а в это время с другой стороны
в него вцепился Уайтерс, которому, после того как он так опростоволосился,
не терпелось поскорей водворить на место сбежавшего узника.

Голтспер был безоружен, и сопротивляться было бесполезно. В честном бою,
один на один, он одолел бы всякого, но тут ему пришлось уступить грубой силе
шестерых вооруженных преследователей. Такая судьба нередко выпадает на долю
храбрых!

Окружив пленника, солдаты повернули обратно и повели его той же дорогой
назад в тюрьму, из которой он так недавно спасся.

Дикие вопли и хохот все еще разносились по Вепсейскому лесу. Солдаты,
занятые своим пленником, молча продолжали путь и только дивились про себя.
Если бы не этот хохот, можно было бы подумать, что где-то в лесу совершается
убийство. Но, слыша эти взрывы смеха, солдаты решили, что это, должно быть,
цыгане расположились лагерем в лесу и пируют, справляя свой цыганский
праздник.

А та, что освободила Голтспера и теперь снова помогла его поймать,
укрывшись за деревьями, следила со злобным торжеством, как его окружают; а
когда его схватили и повели, крадучись пошла следом, прячась в придорожных
кустах, и с ужасом и отчаянием смотрела на то, что она сделала. Сердце ее
разрывалось, когда она слышала грубые окрики солдат и видела, как они
подталкивают безоружного пленника; а когда наконец его ввели в ворота и они
захлопнулись за ним, дочь Дика Дэнси в слезах бросилась на землю, терзаясь
горьким раскаяньем.

Глава 49
ДВА ПУТЕШЕСТВЕННИКА

Примерно через час после поимки Генри Голтспера два всадника спускались
по отлогому склону Красного Холма, направляясь к Эксбриджу.

Это были люди богатырского сложения, один из них казался чуть ли не
великаном. Тот, что был помоложе, ехал на хорошем коне, а его рослый спутник
- на старой, паршивой кляче.

Первый был в сапогах со шпорами, в шляпе с лентой, в кожаных перчатках, и
в темноте его можно было принять за знатную особу. Но когда луна выходила
из-за облаков, всякому бросилось бы в глаза некоторое несоответствие
остальных частей его одежды, и, присмотревшись к этой странной фигуре,
нетрудно было узнать Грегори Гарта.

А его могучий спутник в крестьянской одежде был не кто иной, как Дик
Дэнси.

С какой целью они очутились на дороге в Эксбридж, читатель сейчас узнает.

Солдаты, уводившие Голтспера, решили, что шум, который доносился до них
из Вепсейского леса, подняли цыгане. Но это было не так. На самом деле это
Грегори Гарт выполнял обещание, данное им утром Уэлфорду. Он сдержал свое
слово и оставил Уилла Уэлфорда только после того, как хорошо дал ему
почувствовать крепость своей дубинки. Будь у него побольше времени, Уиллу,
вероятно, досталось бы еще сильней, но Гарт так торопился, что не стал даже
и развязывать его и оставил лежать, всего исполосованного и разукрашенного
такими синяками, что, казалось, кожа его отливала всеми цветами радуги.

Разделавшись с подлым предателем, Гарт вышел из хижины и, швырнув в
сторону свою дубинку, поспешно направился вслед за Голтспером.

Полагая, что тот уже успел далеко уйти по Биконсфилдской дороге, Гарт шел
быстрым шагом, торопясь догнать его.

Дорога была освещена луной, и на влажной земле были ясно видны свежие
следы. Бывший грабитель привык приглядываться к следам и разбирался в них не
хуже лесного охотника. Следы показались ему подозрительными, и он,
наклонившись, принялся разглядывать их.

Это было то самое место, где поймали Голтспера. Множество грубых
солдатских сапог ясно отпечаталось на прибитой дождем пыли; следы находили
одни на другие, местами от них тянулись полосы, и видно было, что солдаты
топтались на месте и бросались из стороны в сторону; среди этих грубых
следов были видны отпечатки более изящной обуви.

Гарт узнал в них следы сапог Голтспера. Он понял, что хозяина опять
схватили. Проклиная себя за то, что это случилось по его вине, он повернул
назад по следам, не питая никаких надежд на его вторичное освобождение.

Следы привели его к воротам парка, и там он увидел распростертую на
земле, всю в слезах, дочь лесника, которая, скрыв от него истинную причину
своих слез, подтвердила, что мастера Голтспера поймали. Теперь уж не было
никакой надежды вызволить его из темницы: хитрость, к которой они прибегли в
первый раз, второй раз никого не обманет. Да из всей стражи только и можно
было рассчитывать на одного Уайтерса, а его теперь уж никак не удалось бы
подкупить ни поцелуями, ни золотом.

Но Гарт был не такой человек, чтобы отчаиваться. Конечно, у него и в
мыслях не было опять пустить в ход ту же уловку. Нечего было и думать о том,
чтобы освободить хозяина хитростью. Но не удастся ли это сделать силой?

Не в Бэлстроде, конечно, где расквартирован конный отряд, а где-нибудь по
дороге. Он знал, что Голтспера не позднее завтрашнего дня должны переправить
в Тауэр. Так вот, нельзя ли этим как-нибудь воспользоваться?

Гарт хорошо знал дорогу на Лондон, со всеми ее проселками и перепутьями.
У него было немало знакомых, живших поблизости от этой дороги. И хотя
кое-кто из них, возможно, и пострадал от его промысла, большинство все же
были его приятелями или людьми, так или иначе связанными с ним, к которым он
в случае надобности всегда мог обратиться.

Воодушевившись этой новой идеей, Грегори поспешил снова на Хеджерлейскую
дорогу и направился в условное место, где его давно должны были дожидаться с
лошадьми Дэнси и индеец.

Они так переволновались за время своего долгого ожидания, что уже и не
надеялись на благополучный исход дела и не удивились печальному известию,
которое им принес Грегори.

Гарт дорогой еще успел обдумать свой новый план, и, когда он сообщил его
Дэнси, тот охотно согласился принять в нем участие.

Ориоли отправили назад в Каменную Балку, Гарт вскочил на свою краденую
лошадь, Дэнси уселся на жалкую клячу, и они двинулись по тропинке, которая
вилась вдоль южной ограды бэлстродского парка и выходила на большую
королевскую дорогу там, где она пересекала Джеррет Хис.

К утру они достигли вершины Красного Холма и теперь спускались по его
склону. Гарт то и дело понукал своего спутника, который едва поспевал за ним
на своей кляче; не помогала ни палка, ни ржавые шпоры, которые Дэнси вонзал
в бока бедного животного, - старая кляча медленно трусила рысцой и
спотыкалась всякий раз, когда боль понуждала ее бежать быстрей.

- Черт бы побрал твою скотину! - вскричал Гарт. - Мы не успеем повидать
всех, кого надо. Дочка твоя говорила вчера, что его повезут рано утром. Они
хотят добраться засветло в Лондон - значит, в Эксбридже они будут часов в
десять. А ведь у нас сколько дела до их приезда!.. Коли ее шпорами, Дэнси!
Экая ленивая кобыла! Уж я бы заставил ее поворачиваться, коли бы сидел на
ней!

- Бедная скотина! - с жалостью сказал Дэнси, вступаясь за свою клячу. -
Она целую неделю без корма, разве только пощиплет травы на обочинах дороги.
Чего же удивляться, что у нее нет силы?

- Наше счастье еще, что недалеко ехать. А вот ежели бы наш путь лежал в
Лондон, нам бы нипочем не добраться! А знаешь, я придумал, как нам время
сберечь! Чего нам с тобой ехать вместе? Ты поезжай по Денемской дороге и
предупреди там своих друзей, а я поеду за Колн и поговорю там с херфилдскими
приятелями. Я оповещу, кого надо, в Эксбридже и Хиллиндоне, захвачу по
дороге и Дрейтон. Так оно лучше будет. А встретимся мы с тобой в "Розе и
короне", после того как управимся. Я туда сейчас сразу заеду, чтобы
предупредить старика Броуна насчет винца. Хорошо, что я выручил немножко
деньжат за часы, которые мне подвернулись, а то еще неизвестно, пришли ли бы
нам эти патриоты на помощь! Я все до последнего гроша истрачу, только бы нам
удалось освободить мастера Генри!

- Мне тратить-то нечего, а то я тоже не пожалел бы, - сказал лесник. -
Хороший господин, другого такого в наших краях не сыщешь!