упомнит, но если надо, сверится с книгой, Бурин явился к нему в глухое время
и предложил в качестве залога весьма ценный документ. О, если бы в этот
момент руку Луиджи держал ангел, то постыдная сделка никогда бы не
состоялась, потому что он никогда не занимался ростовщичеством. Но, видно, в
этот момент не иначе как бес подтолкнул его в спину, потому что он
немедленно принес убор и взял вексель. Сумма, в нем указанная, была
зна-чительно больше стоимости убора. Уговор был таков: как только Бурин
приносит деньги за драгоценности, Луиджи тут же возвращает вексель. В ночи
была составлена бумага за подписью обоих, Бурин спрятал ее в карман, и они
расстались.
сыграла подпись на векселе, а именно -- Бестужев. Проживая в России в
качестве иностранца, Луиджи никогда не мог считать как себя, так и свое дело
в полной безопасности. А здесь благодаря бесовским козням он возомнил, что
вексель будет в его руках как бы охранной грамотой. Каждый хочет жить там,
где творил непревзойденный Тициан, где витают прекрасные мелодии Вивальди,
но многие вынуждены жить на грешной земле, которая называется Россия. Кроме
того, он был убежден, что Бурин никогда не соберет нужной суммы для выкупа
векселя.
драгоценностей, обещая принести недостающую сумму через неделю. Понятно, я
ему сказал, что, мол, через неделю и будем говорить. На это он начал
кричать, что он русский дворянин и не позволит, чтобы итальяшка - ювелирщик
не верил ему на слово. Глаза у него бы-ли бешеные, алчущие, устрашающие,
весьма противные были глаза, и он все время дергал свою шпагу.
тебя заарестую, и Антон Бестужев мне в этом поможет. А уж если сам граф
возьмется за это дело, то мы тебя, негодника венецкого, в одночасье изрубим
в мелкие куски!" И называл при этом какие-то странные, неведомые мне
оружия... Это и услы-хала моя дочь, простите.
показать вексель человеку, который желает защитить его дом от разбойников?
Но документ спрятан в надежном месте, достать его оттуда сложно, это требует
труда, .
что ювелир остерегается выдать тайну своего хранилища.-- Бургундское не
только возбуждает и отгоняет сон,--добавил он со смехом,-- но, очевидно,
способствует... э... Куда пройти?
место. Когда Василий Федорович вернулся, вексель лежал на столе. Рядом сидел
Луиджи, придерживая пальцем бумагу, словно птицу держал за лапку, опасаясь,
что она улетит. Уважая опасения хозяина, Лядащев пододвинул ближе свечу и,
не беря в ру-ки вексель, углубился в его изучение.
одной стороны, и графом Антоном Бестужевым, с другой. Означенный купец выдал
под проценты 20 000 золотых дукатов озна-ченному Бестужеву с условием, что
деньги, включая проценты, будут возвращены купцу через год, а именно в мае
1748 года.
требовать вексель к оплате у Бестужева.
дукатов, а Бурин вправе потребовать вексель назад, если оплатит стоимость
драгоценностей. Вы не знаете, как вексель попал к Бури ну?
найти, в карты выиграть, убить мог, поверьте моему слову. Темный человек,
очень темный!
наклонился к самой бумаге, понюхал и стал серьезен.-- Слушайте меня
внимательно. Как только Бурин появится у вас, а это будет непременно, тут же
дайте мне знать. И задержите его у себя под любым предлогом, не будет
возможности -- разбейте еще один стул. Очень хочется поближе познакомиться с
этим господином.
в другом, куда менее приятном месте.
молодого Бестужева был некто Яков Бурин, поручик Щ-ского полка. Отношения
дуэлянта и секунданта многие обозначали словом дружба, и не без основания.
до-бропорядочных людей: граф Антон и поручик Бурин почитались в обществе
порядочными негодяями. Определение "порядочный" в дан-ном случае не
усиливает понятие, а ослабляет его, но автор употре-бил его намеренно.
Например, некто говорит в порыве: я счастлив!-- и в этом полнота ощущения.
Но стоит этому же человеку и в этих же условиях сказать: я очень счастлив!--
и картина счастья как бы уже размыта, состояние человека сразу приобретает
какой-то быто-вой привкус, являясь как бы уже и не счастьем, а вежливой
отго-воркой. Поэтому понятие "порядочный негодяй" несет в себе куда меньше
отрицательной нагрузки, чем просто негодяй.
рождения -- и уже видно на детском челе: негодяй! Сразу ведь вспоминается и
трудное детство, и дурное влияние среды, и общий нравственный упадок в
государстве. Трудное детство случается не только в крайней бедности, в семье
нищих и каторжан. У Ивана Грозного, например, было трудное детство, и всю
жизнь он люто мстил за него всей России. Упрощаю, конечно, но такая точка
зре-ния бытует среди историков. Или, скажем, будущая Екатерина II-- наша
прелестная Фике. У нее было нищее детство. Этим хотя бы частично объясняется
необычайная пышность ее двора. И не будем за-бывать, что для сохранения
своего положения эта блистательная женщина убила вначале мужа, а потом сына,
естественно, чужими руками. Граф Антон был пьяница, и отец канцлер не раз
пенял ему за это. А где младший Бестужев выучился пить, как не в собственном
доме? И кто был его первый учитель в искусстве двурушничать и лицемерить,
как не папенька. Но лицемерие отца называлось "по-литика" и клалось на
алтарь отечества, потому думалось, что в своей сердцевине канцлер как бы и
чист. Граф Антон же занимался политикой со своими ближними, и это сразу
приобретало вид порока.
его носили самый низменный характер, а у канцлера Алексея Петровича
воспитание и долгая жизнь в Европах буйство это приглушили, оно всегда
умещалось в берегах, но не потому что поток слаб, а просто берега высоки.
существом забитым и довольно жалким, но сын по-читал ее образцом святости и
рядом с нательным крестом на голбтане* всегда носил ладанку с ее
изображением. Отец был бражник, бабник, но жил весело, азартно: и все бы
ничего, если бы не вспыхи-вала вдруг в нем запредельная жестокость, которую
он вымещал на сыне. Бил он его зверски- И тем еще усиливалась его
жестокость, что мальчишка, весь уже исполосованный кнутом, все равно смотрел
в глаза отцу едким, непокорным взглядом. Эх, что говорить... Без малого
пятнадцать лет прошло, как покинул Бурин отеческий дом, да и родителей давно
Господь прибрал, но и по сию пору вскрикивает от ненависти, если привидится
вдруг во сне покойный папенька.
радетели, то отнюдь не из родственников. В регенстве Анны Леопольдовны был
он на хорошем счету и будущее имел вполне ясное, поскольку грелся у
Брауншвейгской фамилии и всей ее грибницы. И вдруг все разом изменилось. На
трон взошла Елизавета, Брауншвейгское семейство было сослано в Ригу, затем в
Холмогоры, сразу все горизонты Бурина затянуло мглой, надежд на будущее не
стало никаких.
необходимы были энергичные люди (нужны-то нужны, только не всегда ценила их
по достоинству горькая моя Родина). Беда Бурина в том, что главную ставку в
жизни он делал на немцев. Он и дружбу с ними водил и благодеяния из их рук
получал, и, что главное, преданно любил и уважал все курляндское,
голштинское, прусское, одним словом --, не отеческое. Тут и уважение к
обра-зу жизни, и к одежде, и к чистоте, и к умеренному пьянству -- сам он не
любил и боялся пьяниц. Эта любовь к иноземщине не им придумана. На всю жизнь
поразила царя Петра немецкая слобода. Уж как ему хотелось, чтобы и в России
улицы были чисты и шпа-лерные розы цвели в палисадах. Но если людей кнутом с
утра до вечера полосовать, подгоняя их к своему счастию, розы в палисадах не
вырастут. И еще помнить надо, что половина нашего отечества занята вечной
мерзлотой, на полгода вся страна засыпана снегом, а за ним -- то весенняя
распутица, то осенние хляби.
наша российская особенность -- шарахаться из одной крайности в другую. То
учились у немцев, набирались европейской премудрости, и много достойных
людей с нерусскими именами соста-вили славу России, а то вдруг стали сажать
их в крепость, устраивать мнимые казни, а потом расселять по необозримым
просторам Сиби-ри. И каждый раз -- та государыня, которая сейчас правит, во
Шекли Роберт
Прозоров Александр
Скальци Джон
Бажанов Олег
Посняков Андрей
Ибсен Генрик