любой дурак: "Дир Ривер. Станция Дир Ривер. Следующая станция
Касторлэнд".
пленку голос.- Следующая станция Касторлэнд".
Констебльвилле он увидел, как его попутчик сунул свой билет в
отверстие автоматического контролера и был выпущен из вагона.
Пол проверил, на месте ли его билет, не смят ли он и не порван
ли, так как именно этим билетом ему и предстояло открыть себе
двери в Айлиуме. Ему приходилось слышать рассказы о глуповатых
старых леди, которые оставались взаперти в вагонах по нескольку
дней из-за того, что они куда-то засунули свой билет или
пропустили свою станцию. Почти ни одна газета не обходилась без
увлекательной истории о том, как уборщики-кррахи освободили
кого-нибудь из вагона.
Констебльвилля, а Пол продолжал изумляться тому, насколько
горячими сторонниками механизации являются американцы, Даже если
эта механизация разбивает им жизнь. Жалобы кондуктора, так же
как и вопли многих остальных, раздавались не потому, что у них
отобрали работу и передали ее машинам - вещь, несомненно,
несправедливая, - а потому что машины недостаточно совершенны.
Ремсен".
в отставку по старости сержант, пестрый как зебра из-за нашивок
за выслугу лет, за пролитую кровь, за оторванность от дома,
рассказывал истории о последней войне.
вагону, будто мысли его были за тысячи миль отсюда,- вот тут мы,
а вот там они. Вот, представьте себе, там, где мужская комната,
проходит гребень, а эти гады глубоко закопались на противополож-
ном склоне.- Новобранцы поглядели в сторону мужской комнаты, их
глаза сузились, точно они были уже в боевой обстановке. А
сержант еще немного потасовал карты.- А в предыдущую ночь им
удалось прямым попаданием вывести из строя наш генератор.
ничего особенного, обычная вещь: вот мы сидели так, как
птенчики, восемнадцать против пяти сотен. Микроволновые часовые,
минные поля, проволочные заграждения с электротоком, система
управления огнем, дистанционное управление пулеметным огнем -
все пошло к чертям! Сидим без тока... дама, туз, туз, и сдающий
накрылся. Вот бы еще туза!
десять центов, просто чтобы немного интереснее было играть. Так
вот, ребята, тут-то и началась потеха. В семь ноль-ноль они
пустили на нас сотню человек, чтобы разобраться, что у нас есть.
А у нас-то ведь ничегошеньки! Да и связь тоже полетела к чертям
собачьим, и мы даже не могли позвать кого-нибудь на помощь. Наши
танки-роботы ушли на поддержку 106-му, и мы тут сидели
совершенно одни. Влипли, одним словом. Вот я и послал капрала
Мерганхолера обратно в батальон за помощью. Две дамы, маловато,
да еще два туза, и сдающий снова пролетел. Нет ничего лучше
тузов. И вот поперли на нас эти гады, а у нас ничего, кроме
паршивых винтовок и штыков. Просто как волна на нас покатилась.
Тоже два туза, ну тут уж ничего не поделаешь, плакали мои десять
центов. И вдруг появляется Мерганхолер с машиной, на которой
стоит генератор, он спер его у 57-го. Мы подключили его к нашей
сети, и вы бы только посмотрели на этих гадов! Они позастревали
на электрических проводах, мины с минных полей начали рваться
прямо под ними, а микроволновые часовые открыли по ним огонь
одновременно с дистанционно-управляемыми пулеметными точками,
система управления огнем грохнула по ним артогнем и огнеметами
по всему, что шевелилось еще в радиусе мили. Вот так-то я и
получил Серебряную Звезду.
сержанта. Значит, такова была война, на которую он так когда-то
стремился,- возможность проявить себя для настоящих, горячих,
сильных героев, возможность, которую он упустил и так сожалел об
этом. Смертей, конечно, было много, много было нервного
напряжения и стоицизма. Но люди здесь играли роль придатков
машин - страшных механизмов, которые вели борьбу с себе
подобными за право вцепиться в горло людям. Горацио на мосту
превратился в радиоуправляемую ракету с атомной боевой головкой;
Ролланд и Оливье обернулись парой счетных машин, установленных
на реактивных самолетах, и мчашихся навстречу друг другу со
скоростью, намного превышающей предсмертный вопль. Высокая
традиция американского пехотинца сохранилась только чисто
символически в виде ружейных залпов, выпущенных в небо над
павшими на тысячах военных кладбищ. Лежащие в могилах, погибшие
на фронтах в свое время были наследниками еще одной американской
традиции, столь же старой, как и пехотная, но традиции мирной -
умения мастерить что-нибудь.
повышения?
сынок, все эти школы не для меня. Не-е-ет! С меня хватит и
бронзовой медали. А потом - чтобы два года дожидаться пары.
вшивых золотых нашивок. Черта с два! Еще одна дама, и тут уж
ваши никак не пляшут, подумать только, пришла она все-таки ко
мне. Похоже, что сегодня мне так повезло уже в последний раз,
ребята.
гамма-лучами в Киукьянге. Эта - погодите - ка-за радиоактивную
пыль в бронхах в Афион Карагисаре. А вот эту малютку - за
ревматизм после пребывания в сырых окопах в Красиставе.
в Фарафангане,- сказал сержант не задумываясь.
военных традиций.- думал Пол,- уж этой традиции ничто не грозит:
"Пошлите меня туда, где можно пошкодничать!"
еще партийку, просто чтобы разогреться и разогнать скуку?
Восьмерочку- Лу. И провалиться мне на этом месте, если сержант
не заберет все.
черт побери!_
Джонсонвилль".
сказал сержант.- _У Эда уже были три тройки подряд._ Да, жалко
Хэккетса. Через пару лет он смог бы стать и знаменосцем. Но раз
он решил бросить все, это его дело. _Чарли без прикупа, Лу берет
моего туза. А берет-то ведь троечка всего._
сержант.- _Да, сегодня на него пришел приказ. Ну, еще последццй
кружок, ребята. Без прикупа, без прикупа, без прикупа и..._
что и на этот раз моя взяла._ Да, конечно, Хэккетс поедет за
море, это уж точно. Завтра утром он отплывает в Таманрассет.
географии?- Сержант злобно усмехнулся.- Как насчет еще одного
кружка, просто так, для смеха?
пустыне, теперь отправляется в те места, где и земля бесплодна.
Амстердам... Скенектеди... Когой... Уотерлет... Албани...
Ренсселар... Айлиум, станция Айлиум".
прорезь билет и вышел на станционную платформу в Айлиуме.
транспортер выскользнул гроб, и транспортер тут же поехал в
холодильник при станционной камере хранения.
малоперспективный поезд. Пол попытался позвонить в таксомоторный