левскую. Интерьер студии Даров оформил в виде больших черных знаков ин-
теграла, сделанных из картона, которые свисали с потолка, как змеи.
точно выгонят.
вундеркинда Игоря Петровича я передал Морошкиной, чтобы она с ним вози-
лась, а ко мне домой пришли друзья, чтобы вместе посмотреть мой шедевр.
кадре появилась голова Лейбница в парике, похожая на сбитые сливки с мо-
роженым, и народный артист заговорил мой текст.
если бы Даров ставил таким составом меню нашей столовой или инструкцию
по технике безопасности, успех был бы обеспечен. Друзья, конечно, сразу
узнали народного артиста, замаскированного под Лейбница. Мой текст они
пропускали мимо ушей, а улавливали лишь волшебные модуляции голоса акте-
ра. Попутно они вспоминали, где он еще играл, сколько ему лет, какие у
него премии и все остальное.
этим она была белогвардейской шпионкой в многосерийном фильме по другой
программе. А теперь бодро произносила монологи из теории чисел.
правильно поставил ударение в слове "конгруэнтно". Потом на экране поя-
вился Игорь Петрович и начал шпарить. Сначала он обрисовал круг своих
научных проблем и несколько увлекся. Я все ждал, когда же он станет го-
ворить о проблемах жизненных. А Игорь Петрович ехал и ехал, плыл и плыл
себе в своей знакомой, обкатанной струе, не спеша из нее выбраться. Вот
он упомянул про Сорбонну, прихватив попутно Монмартр и Вандомскую колон-
ну, вот намекнул на какую-то теорию, которую он предложил два дня назад,
а о главном - ни полслова. Наконец он сделал поминальное лицо и сказал:
трудны...
бами, рассказывая, видимо, о своей злополучной струе, а потом вырубили и
его. Появилась дикторша и сказала:
сказал, как мы планировали. Я смешал себя с землей. Я отрекся от проме-
тейства...
В двери уже стучались следующие Прометеи.
познакомиться с этой наукой. Морошкина разыскала институт, поговорила по
телефону с директором и направила меня к нему. Я приехал.
дверь на ключ. Потом он осмотрел меня и проговорил:
чатление. Фамилию Мурзалева я слышал впервые. Поэтому никакого впечатле-
ния на моем лице не отразилось.
копал где-то в Средней Азии несколько камней с непонятными письменами.
Кому они принадлежали, кто там чего написал - этого никто не знал. Мур-
залев десять лет возился с этими камнями и расшифровал надписи. Надписи
содержали родословную какого-то царя, или не знаю, как он у них там на-
зывался. По словам директора, это был переворот в науке.
ря, чтобы тот подтвердил правильность расшифровки, Мурзалев не мог. Царь
и его приближенные умерли несколько тысяч лет тому назад. Государство
тоже давно ушло в небытие. Народ исчез. Остались только камни с письме-
нами. Мурзалев составил словарь исчезнувшего языка и опубликовал его.
Чтобы все желающие могли почитать надписи. Тут-то все и началось.
фантазии. Камни тоже взяли под сомнение. Было высказано мнение, что Мур-
залев сам изготовил эти камни. И так далее. Просто удивительно, сколько
страстей может разгореться вокруг дюжины заплесневелых камней!
лице директора Роберт Сергеевич имел тайного покровителя. Иначе ему
пришлось бы уйти. Директор поддерживал Мурзалева то ли по склонности к
сенсации, то ли для того, чтобы отвлечь внимание коллектива от своей
персоны. Он дал мне записку и объяснил, где искать Роберта Сергеевича.
разминировать снаряды.
сотрудницами. Стол Роберта Сергеевича был отгорожен от других столов фа-
нерой. Как только я приблизился к Мурзалеву, разговоры в комнате смолк-
ли. Хотя никто особенно не глазел. Только уши у сотрудниц подрагивали от
напряжения.
кивал. Потом он схватил со стола какую-то папку и выбежал в коридор. Я
понял, что мне нужно следовать за ним.
коридора. Бежал он очень тренированно, высоко поднимая колени. Я побежал
следом. Вообще, мне это не понравилось, потому что неприятно все-таки
бегать по чужим учреждениям.
оказались на глухой лестничной площадке перед чердаком. Мурзалев вытер
лоб платком и проговорил, часто дыша:
папки.
картинки, а справа они расшифровывались. Это мне напомнило сценарий ка-
кой-то таинственной телепередачи. Мурзалев ткнул пальцем в первую кар-
тинку, изображавшую небритого паука, и сказал:
пальцем по первой странице. "Не хотелось бы все это запоминать", - поду-
мал я, а Мурзалев перевернул страницу и помчался дальше.
напоминал почтовый ящик, а згир - шестиногую лошадь. Мне становилось ин-
тересно. Однако надо было останавливать Мурзалева, чтобы не задержаться
здесь до завтрашнего утра. Очень толстый был словарь.
показал мне "фер". Это была закорючка с рыбьим хвостом.
вая фраза памятника. "Я пришел сюда..."
передаче.
шим.
него нужно. Услышав о Прометее, Роберт Сергеевич оживился. Глаза его
мстительно блеснули.
представляете, в какой обстановке я работаю! Наши сотрудники всю жизнь
комментируют старинные рукописи. Собственно, рукописей уже не осталось.
Они комментируют комментарии.
своих злоключениях. Многое я уже слышал от директора. Мурзалев добавил в
научную полемику немного служебного быта. Фанеру, например, которой он
отгораживался от коллектива. В буквальном смысле слова. Особенно тронула
меня персональная чашечка для кофе. Этой чашечкой больше никто не
Ильин Андрей
Корнев Павел
Свержин Владимир
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Прозоров Александр