крепость, Великанов был уже обут и одет. Моряки принесли ему штаны, китель и
ботинки Безбородова. У одного из партизан, молодого парня, Федя обменял свою
гордость - морскую фуражку с якорями - на суконный красноармейский шлем с
алой пятиконечной звездочкой.
сегодня еще хочешь горячего хлебнуть. Заартачился, будто вожжа под хвост
попала...
Многочисленность не всегда ведет к победе. Да и оружия не хватало.
не теряйтесь, подсыпьте им пороху, вот вам три винтовки.
пристали к берегу, теперь с другой стороны реки.
дорога к морю только по праворечью, и захватить шлюпки они не смогут. Все же
для охраны партизанской флотилии были оставлены двое бойцов. В одной из
шлюпок развернул походный лазарет фельдфебель Иванченко. Помогать ему
вызвалась Таня.
время уже углубились в лес. Федя шел, то и дело притрагиваясь к кителю
машиниста Безбородова, будто набираясь от него сил и уверенности.
деревьев. Ветви больно хлестали по лицу. И топором не воспользуешься: нельзя
шуметь. Через минуту разведчики промокли, как говорится, до костей.
Кустарник и кроны деревьев настолько пропитались влагой, что, чуть
притронешься, они обдавали проливным дождем. В лесу стоял гнилостный запах
лишайника и прелых листьев.
ругнулся Великанов. - Хорошо, что солдаты не разбираются в птичьих сигналах.
Вот случись у них лесной человек ороч... Впрочем, среди солдат -
сибиряки-охотники; услышав карканье, они тоже могут поднять тревогу". Но
пока на правом берегу было тихо.
поодаль от реки. На помощь пришел матрос Ломов
островке высокий кедр. Я хорошо приметил.
совсем близко, - Степан Федорович объяснял - должна быть переправа. Там в
реку с десяток лет назад свалило ураганом толстую лесину. Около нее стал
задерживаться валежник, всякие древесные обломки, вывороченный с корнем
кустарник. Потом воды нанесли песку. Образовалась запруда - мысок, и река
стала вдвое уже. Совсем недавно, наверно этим летом, кто-то перекинул
крепкие жерди через остальную часть реки. Получился неплохой мост. А вот и
он.
кабарга. Условный сигнал тем, что идут позади... Ломов мастерски умел
подражать этому безобидному животному. Перебрались на правый берег - и к
домику, оставляя по пути приметные знаки.
ветки. Одежда и так вымокла, а оросевшие деревья то и дело снова и снова
окатывали холодным душем. Федю знобило, но не от холода - вряд ли он его
сегодня чувствовал. Нервы страшно напряглись - впереди первый в жизни бой.
Спутники шли друг за другом, почти не разговаривая. Каждого обуревали свои
мысли. Иногда кто-нибудь потихоньку ругался, зашибив ногу или оцарапав лицо.
быть, и меня найдет пуля". Но вместе с тем какое-то еще не осознанное,
большое чувство захватило его целиком - может быть, он, Федор Великанов,
прольет свою кровь за революцию. Как отец. Эта мысль поднимала его и
заглушала чувство страха. Отца Федя едва помнил, но мать столько раз
говорила о нем, вспоминая все новые подробности. Так и в то раннее утро...
есть никому не хотелось. Отец медленно собирался: осмотрел винтовку, набил
патронный подсумок, подтянул ремень. Моряки готовились к новой схватке, отец
выступал вместе с ними. Когда он шагнул к двери, мать не удержалась,
заплакала. И больше Федя не видел отца...
сказал себе юноша.
шарахнулись в сторону, и долго слышался грузный топот многих ног и сопение,
треск сучьев. "Теперь-то солдаты обязательно услышат, - затревожился Федя.
Он остановился, ноги будто чужие, не шли. - Неужели Вячеслав Стремницкий
будет в меня стрелять?.." Юноша быстро пересилил себя, поправил суконный
красноармейский шлем и двинулся дальше.
темная листва деревьев зазеленела. Завозились, зачирикали в кустах птицы.
Наконец Великанов уткнулся в забор из грубого отесанного штакетника. Притаив
дыхание, он остановился и поднял руку: внимание, осторожность. На камне у
калитки сидел пожилой солдат с винтовкой между колен.
прокричит трижды.
Колотуша бросился на него. Оба рухнули на землю...
уснуть. Смерть Сыротестова ошеломила ее. Этот ограниченный человек,
офицер-купчик, все же как-то стал близок. "А как он гордился, бедняга, что с
ним аристократка..." Они мечтали о привольной жизни за границей. Было решено
не возвращаться во Владивосток, а из Императорской гавани уходить в Китай
или Японию. О защите Приморья от большевиков поручик давно не заикался,
видимо, он не очень-то надеялся на белоповстанческие силы.
тоже большевики..." Веретягину неотступно преследовала картина гибели
Сыротестова. Разве кто-нибудь мог подумать, откуда грозит опасность? "Мы шли
ловить партизана Великанова. Это он виноват в смерти Сережи, он узнал про
соболиные шкурки в трюме. Когда мы увидели пароход на камнях, раздался
выстрел. Пуля попала Сереже в висок, около уха. Боже, боже... Он не успел
сказать ни одного слова..." Что было потом, она плохо помнила... Солдаты
стреляли по кустам, где темнело облачко дыма. Поручик был убит из кремневого
ружья.
Севона повелел сломать жезл, наказать поручика.
задержала похороны. Гроб стоял в комнате рядом. Там же спали фельдфебель
Тропарев, капитан Гроссе и старик буфетчик. По приказанию Лидии Сергеевны
Тропарев сегодня должен отслужить панихиду. Потом погребение.
густо храпел на полу, накрывшись тулупом.
одном матрасе, набитом сеном.
лицо. Потрескивая, горели свечи у изголовья.
эту минуту? Жалела ли незадачливого спутника своего или задыхалась от
бессильной злости, что все рушится?
нащупать щеколду.
браунинг. Но за дверью затихло.
толкнула его ногой. - Фельдфебель!
испуганно моргал.
патрон и подошел к двери. Прислушался, потом рывком открыл ее.
красноармейском шлеме Федор Великанов. За ним еще кто-то. "Великанов виноват
в смерти Сережи, он большевик..." И Веретягина, почти не целясь, выпустила в
Федю чуть не всю обойму своего пистолета.
пороге.
раздробил ему голову прикладом. Ломов успел выскочить во двор.
- Тревога!
Спиридонович тоже проснулся, но лежал тишком, смекнув, в чем дело.
несколько человек, которые, стреляя на ходу, бежали к открытой калитке. Все
чаще стрельба у палаток, кое-где схватка переходила в рукопашную.
карманам патроны, плечом высадил вместе со ставнями окно, выходящее к лесу,
набросил шинель на Лидию Сергеевну и схватил ее в охапку.