некоторое время пробыли вдвоем в приемной, и он успел сунуть мне в руку
аккуратно сложенную бумажку.
пальчики оближет.
приемную вбежал Карл Фридрихович Франкенберг.
Заходите. Тут одно неотложное дело. Прощу за мной.
взбудораженным.
ответил я шутливо.
Фридриховича Наперсток.
оставил здесь человек, которого мы зовем Дункелем.
весил по крайней мере килограммов восемь-девять. Ухо, приложенное к самой
стенке футляра, уловило едва слышное тиканье.
не поддалась. Голубенькая кнопочка, ясно видимая ниже замочной щелки,
привлекла мое внимание. Должно быть, с ее помощью освобождался затвор, но
инстинкт самосохранения предостерег меня от эксперимента. А вдруг...
работает часовой механизм. У вас есть погреб? - спросил он доктора.
вышел за девушкой.
накинутом на плечи пальто Кард Фридрихович. Он не задал нам ни единого
вопроса я лишь взглянул почему-то на часы.
погреба, мы застыли на месте. Слова были не нужны. Да и какие слова способны
занять в такую минуту человека!
были объяты страхом. О себе, по крайней мере, я не думал, как не думали и
Карл Фридрихович, и Наперсток. Мы думали об Андрее и торопили время.
Торопили мыслью, торопили учащенным биением сердца.
руке у него была все та же машинка. Не видя нас, он поставил ее на дорожку,
вынул платок и старательно вытер лицо.
доме. - Эта кнопочка выключает механизм.
дать волю словам.
зовете Дункелем, не узнал меня при встрече. Я ошибся. Он узнал. Более того,
моя скромная персона заинтересовала его. Он возымел намерение повидаться и
побеседовать со мной. И лучшим свидетельством этого может служить данный
презент.
чего началось, чтобы не возвращаться.
впустила Дункеля в приемную, и он занял очередь третьим, после одного
русского и Пейпера. Согласно правилам, новых пациентов полагается
регистрировать. Женя спросила у новичка его имя, отчество и фамилию, чтобы
сделать запись в книге. Дункель отнесся к этой формальности без восторга и
осведомился: "Это обязательно?" Наперсток ответила, что учет больных ведется
не ради любопытства, а по приказу коменданта города. Тогда Дункель назвал
себя Помазиным Кириллом Спиридоновичем. Пока она записывала в книгу сведения
и ходила докладывать Карлу Фридриховичу, Дункель завел разговор с Пейпером и
говорил с ним по-немецки.
положила подбородок на ладошки и уставилась любопытным взглядом на
заговорившего доктора.
- Во-первых, я был уверен, что он не узнал меня, а во-вторых, никак не
ожидал его визита Явиться в дом, да еще вот с этой штучкой в футляре -
довольно смелое предприятие. И главное, с места в карьер заявил, "Мне очень
знакомо ваше лицо. Не кажется ли вам, что мы где-то виделись?" Мобилизовав
весь запас храбрости, я внимательно и довольно пристально всмотрелся в его
лицо и ответил неопределенно: "Вполне возможно Я старый врач, с большой
практикой и приличным стажем работы в разных городах и больницах. Через мои
руки прошли, слава богу, десятки тысяч больных. Разве всех запомнишь?"
Помазин поинтересовался, в каких городах мне приходилось работать. Я
перечислил. Назвал и хутор Михайловский. Он на это никак не реагировал, но
подчеркнул еще раз, что мое лицо кажется ему очень и очень знакомым. "Вполне
возможно, мы виделись где-либо", - заметил я и спросил, в свою очередь,
какие недуги привели его ко мне. Оказалось, что его тревожат частые тупые
боли в области сердца и левого легкого и острая ломота в левом предплечье.
Без моей просьбы он разделся до пояса, и я увидел знакомые следы
огнестрельного ранения и перелома. Безусловно, он делал это умышленно, с
расчетом, надеялся услышать мое признание: "А... теперь я все вспомнил! Вы -
тот самый!" Но я твердо держался прежней линии и ничем не проявлял интереса
к следам ранения. А после осмотра сказал ему, что необходимо сделать
рентгеновский снимок. Надо проверить и легкое, и сердце. Рентгеноустановка
имеется только в немецком госпитале. Я туда вхож и могу получить разрешение
на снимок. Но я должен быть твердо уверен, что господин Помазин не подведет
меня и придет в назначенный день. Вместе мы отправимся в госпиталь. Я
действовал так, чтобы выгадать запас времени и согласовать свои поступки с
вашими интересами. Помазин согласился и обещал прийти в девять утра в
понедельник. На этом мы распрощались. Он зашагал к выходу, затем остановился
и сказал: "Знаете что, доктор... С вашего разрешения, я оставлю машинку у
вас до понедельника. Не возражаете? Неохота тащиться с нею домой. Да и вы
будете уверены, что в понедельник я непременно явлюсь". Я пожал плечами и не
возразил. "Это же не сундук, а машинка! Пусть себе стоит". А потом Женюрка
услышала это тиканье. Протирала пол и услышала.
заметил Андрей. - Он сделал необдуманный шаг и проиграл его. Значит, он
назвал себя Помазиным?
правильно?
Андрей.
думать. Если бы Наперсток не услышала тиканья, то сегодня ровно в десять
ночи дом взлетел бы в воздух. Взрывчатка заложена сильная. Часовой механизм
поставлен совершенный.
Наперсток.
пришла мысль: - Товарищи! Бредовая идея!
бы сюда не явился. Но дом не взлетит ни сегодня, ни завтра. Вообще не
взлетит. Что подумает Помазин? Он подумает, что в часовом механизме оказался
какой-то дефект и мина не сработала. Я бы на его месте именно так и подумал.
А коль скоро так, мину надо выносить из дому и изобретать другой ход.
Помазина, я бы тоже приперся за чемоданом.
Аникина Наталья
Каменистый Артем
Посняков Андрей
Панов Вадим
Березин Федор
Афанасьев Роман