ним, растолковать кое-что. Но так... Иванушка, хотя Павла и узнал, даже не
въехал, что пришел-то не кто-нибудь, а муж его любовницы, страшно
обрадовался, просил остаться, выпить с ним, посидеть. И даже обещал
познакомить со "своей Танечкой", которая уехала за коньячком и вот-вот
будет. Этого уж Павел выдержать не мог и, фыркая от смеха (а что, плакать,
что ли?), поскорее выгреб журналы и поспешил прочь. С Таней встречаться ему
расхотелось совсем.
женщину, шедшую ему навстречу. Он через мгновение узнал в ней Таню Ларину,
облик которой помнил и вживе и по телевизору (в кино Павел давно не ходил).
Она шла, глядя прямо перед собой. "Фокса с кичи вынимать идет", - подумал
Павел, припомнив слова из замечательного телесериала с Высоцким, который
весной посмотрела вся страна. Однако она не показалось ему ни удрученной, ни
расстроенной. Павел окликнул ее, она тоже узнала его, поздоровалась. Он
сказал ей, что Иван там, и поскольку больше им нечего было сказать друг
другу, они попрощались и разошлись.
встряхнуть этот жирный бурдюк с вином, если надо - надавать по морде, лишь
бы опомнился, понял, что к чему. Павел усилием воли подавил в себе это
желание. Пусть разбираются между собой, а ему пора к своей "любовнице" -
полуторагодовалой, лучшей на свете...
киоска "Союзпечати". С конверта пластинки-миньона ему улыбалось лицо, всего
несколько минут назад виденное им во дворе бывшего своего дома. Он
пригляделся. В нижнем углу конверта наискосок шла надпись "Ноет Татьяна
Ларина". Павел наклонился к. окошечку.
алюминиевое блюдце.
трешкой.
Возьмите плакатик с нею, хороший плакатик, там еще календарь на будущий год
есть. Они в продажу только осенью поступят, так их с руками оторвут. Мне
принесли несколько штук из типографии, пробных, я для знакомых придерживаю.
копеек сдачи, и тут как раз подошел трамвай. С пластинкой в руке и свернутым
плакатом под мышкой Павел устремился к открывшимся дверям. На асфальте
осталась стопка никому не нужных старых журналов.
положительно. Войдя в квартиру, она тарным делом ткнула пальчиком в плакат,
вывешенный в прихожей, и категорично заявила:
Ларина в роли злодейки Сокольской так и осталась в этом доме "тетей мамой".
Нюточка безошибочно узнала ее и на конверте пластинки. И засыпала она теперь
исключительно под песни "тети мамы" - под "Воротник малиновый",
"Хризантемы", "Лучинушку" и еще одну песню, народную, никогда прежде не
слышанную ни Павлом, ни Ниной Артемьевной:
одевание на прогулку, ни, тем более, укладывание. Павел же старался как
можно реже смотреть на этот фотопортрет и почти никогда не думал о Татьяне
Лариной, но в сны его теперь приходили обе Тани - рыжая и брюнетка, -
перетекали одна в другую, сливались в единый образ женщины нестерпимой,
душераздирающей красоты...
VI
цырлах взойти на Голгофу. Оскорбительных насмешек и унизительных поддевок не
замечал. В попытках развеселить Якуба Анджелка придумывала новые каверзы и
издевательства над Таниным воздыхателем, а он, стремясь развеять тоску, все
больше туманящую Танин взгляд, подчинялся безропотно. То будил всех, дико
кукарекая по Анджелкиному наущению, то лакал из блюдца портвейн, стоя на
карачках возле помойного ведра. Таня над этими причудами смеялась так же
невесело, как и Якуб, но представлений не прекращала, хотя они и утомляли.
кивка - мыл посуду, выбрасывал мусор, неумело подменяя Аду. Прятался с глаз
долой, когда та захаживала, хотя и в этом не было нужды. Остальные были свои
в доску. Из дому его старались не отпускать да он и не стремился: жена на
порог не пустит, к родителям и сам ни за какие коврижки не сунется, патрон
же его, известный писатель Золотарев, уехал в длительную загранкомандировку.
кругло торчащий в полах цветастого халата, нежась рядом с лежащей на тахте
Таней, он размышлял о жизни и мировой гармонии.
молчать.
углу обоев. Из щели на нее глазела чернота, подмигивая и зазывая. Прошла
целая жизнь, прежде чем Ваня ответил:
как и сама жизнь. Но дивно, что ничто это не трогает. Все суета сует, пусто,
и сам отсутствуешь во всем.
нету. Порошок, поначалу заполнявший ту сосущую пустоту, которую она особенно
остро ощущала в себе после ухода Павла, теперь стал эту пустоту только
сгущать. Да и саму себя уже воспринимала, как сгусток пустоты. Вроде ни разу
не дернули ломки, но по всему видно, что приторчала она довольно плотно.
пропал. Ушел как был, полубухой, полубосой, в одной куртешке, выделенной из
Павловых обносков. Денег при себе - кот наплакал. Пока ждали, раскумарились,
чем было. Да, видно, на вчерашние дрожжи легло неудачно. Якуб заснул мертвым
сном, а девушки обе дерганые сделались, шуганутые, Анджелка все по ковру
ползала, искала что-то. В таком состоянии и пришла в голову богатая мысль -
пойти Ванечку поискать, а то как бы чего не вышло.
нитки Анджелка.
собутыльников.
хоть и перешибшие хождением самый крутой отходняк, ругая Ванечку на чем свет
стоит, вышли к шашлычной на Лермонтовском. Они нередко вылезали сюда всей
компанией, благо близко, вкусно и недорого, и здесь иногда проводил
творческие бдения Иван, сражая интеллектом студенток расположенного
неподалеку физкультурного техникума. Но и в шашлычной его не оказалось. Таня
нахально расспрашивала встречных-поперечных, ничуть не смущаясь в описаниях
Иванова облика. Знакомая официантка только руками развела, погоревала о
тяжелой бабьей доле:
не волнуйтесь, найдется ваше сокровище, куда денется. А лучше-ка садитесь,
перекусите. У нас сегодня бастурма свежая и настоящее цинандали.
заполнен основательно. Свободного столика не нашлось, и официантка подсадила
девушек к двум мужчинам. Один из них, невысокий, сизый, плохо выбритый, был
уже изрядно нагрузившись и, не обратив на Таню с Анджелой никакого внимания,
продолжал елейно внушать собеседнику:
полу. Вот в прежнее время ты бы свою по мордасам поучил маленечко - потом
горя не знал бы...
подсевших дам. Это был высокий подтянутый мужчина, упакованный по высшему
стандарту, правда с несколько опухшим и хамоватым лицом. Но Анджелку аж
заклинило от восхищения. Вот это клиент! Клиент тем временем стрелял
маленькими глазками в Таню, отчего она отважилась начать разговор, словно
подразумевая нечто на будущее. Выбрав рафинированно-интеллигентный, якобы
чуть смущенный тон, она посетовала по поводу того что вынуждена его
побеспокоить:
Василенко Иван
Мережковский Дмитрий
Конан-Дойль Артур
Перумов Ник
Майер Стефани
Шилова Юлия