Чтение 63–й страницы книги ~Ловушка для героя~

напарником. И кивннули дулами автоматов вверх.

- Встали!

Встали.

Толкнули прикладами в спины.

- Пошли!

Пошли.

Затекшие после многочасового сидения ноги слушались плохо. Пленники
покачивались, спотыканлись, но шли.

Еще один удар прикладом по спине.

- Налево! Повернули.

- Прямо!

Опять пошли... Недалеко. До ближайшей хижины.

- Здравствуйте! - сказал по-английски уже знанкомый большой военный чин.

- Приветствует, - перевел американец.

- Пусть идет со своим приветствием туда, на чем сидит...

- Здравствуйте, - перевел американец- - Садинтесь, - показал американец на
плетеные кресла.

- Мне надо задать вам несколько вопросов. Первый. Как вас зовут?

- Майкл Джонстон. Гражданин Соединенных Штатов Америки.

- А его?

- Спрашивает, как тебя зовут.

- Задов! Хрен Моржович!

- Как?!

- Ладно, черт с ним. Кузнецов Алексей Петронвич! Русский. То есть бывший
русский. А теперь пронсто гражданин без паспорта.

- Почему без паспорта?

- Зекам паспорта не положены.

- Что есть "зек"? Я не знаю, как это переводить.

- Зек - это заключенный в колонии. Строгого режима.

- "Колония" это что? Это поселок, где в строгом порядок живут колонисты?
Которые обживают нонвые земли? Как у нас давно в Америке?

- Во-во. Обживают земли. В очень строгом понрядке. Это точно.

Американец пожал плечами и перевел.

- А как вы оказались здесь?

- Угнали корабль, поплыли, приплыли, потернпели бедствие, пошли пешком.

- Как угнали?

- Обыкновенно. Как корабли угоняют. Приншли, команду выкинули и поплыли...

- А как вы находили путь? В море?

- А мы капитана оставили. И этого, штурмана.

- И где они теперь?

- Утонули. Вместе с кораблем.

- А что вы у нас искали?

- Честно скажу - искали золото.

- У нас нет золота.

- А мы не ваше искали. Мы их искали, - кивннул допрашиваемый на
переводчика.

- Yes! Наше золото, - подтвердил американец.

- А куда вы потом шли?

- Не знаю. Я не смотрел. Нас командир вел. А я шел, куда велели. За тем,
кто впереди шел.

- А куда велели?

- Вначале направо, потом налево, потом прямо, потом опять направо...

- Можете показать на карте?

- Я не умею читать карт.

- А почему вы были с оружием?

- А как без оружия? Мы же по лесу шли. В котонром зверья хищного
видимо-невидимо.

- Откуда оно взялось?

- Расплодилось. Дело-то нехитрое...

- Откуда взялось оружие?

- Ах оружие? Со склада. Мы склад ограбили.

- Как ограбили?

- Обыкновенно. Как склады грабят. Пришли, охрану выкинули и забрали...

- Хорошо, пройдите сюда...

- Зачем?

- Затем, чтобы убедиться в правдивости ваших слов.

- А как вы убедитесь?

- Вы сядете вот сюда и выпьете воду из этого стакана. Или вы меня
обманывали? И были не там, где говорили? И теперь боитесь признать?

- Я? Ничуть. Могу хоть целое ведро выпить. Залпом. Чтобы вы убедились...

- Ну так садитесь...

Кузнецов сел. И выпил жидкость. С противным терпким запахом.

Из-за циновки вышел старик в балахоне. Котонрый лечил раны. И поклонился. И
вытащил из-за пояса маленькую коробочку, из которой достал тонненькие,
напоминающие щепки, костяные иголочнки. И еще раз поклонился.

Первую иголку он воткнул куда-то за ухо. Втонрую - за второе ухо. Третью -
в мочку. Четвертую - в ту же мочку. Остальные - в шею.

У Кузнецова заслезились и поплыли глаза. И понплыло сознание. Словно в
голову закачали туман. Густой, плотный, вязкий. Который невозможно
стряхнуть простым мотанием головы. Закачалось кресло. Закачались и
расплылись стены. И лицо стонящего напротив вьетнамца. А вместо этого лица
из тумана выплыло совсем другое лицо. Резкое и суронвое. Лицо старшины. Его
самого первого старшины.

- Рядовой Кузнецов! - заорал он.

Кузнецов знал, что отвечать ему нельзя. Что если он ответит, старшина сразу
его заметит и сразу вленпит ему наряд вне очереди. И что, пока он молчит,
старшина его как бы не видит. А если скажет хоть слово...

- Рядовой Кузнецов! - грозно повторил старншина. Так, что барабанные
перепонки заболели.

Очень захотелось ответить. Хотя и нельзя. Но очень захотелось. Просто
неудержимо. Кузнецов занжал ладонями рот и закрыл глаза.

- Рядовой Кузнецов!!! Если вы здесь, вы Должны отвечать "я!".

- Я! - пискнул Кузнецов.

- Громче! И четче!

- Я! - рявкнул Кузнецов.

- Почему вы молчали? Отвечать честно!

- Я боялся! Товарищ старшина! - честно отвентил Кузнецов.

- Теперь вы будете говорить правду?

- Так точно! Теперь я буду говорить правду! Кузнецову очень хотелось
говорить правду. Одну только правду. И ничего кроме правды. Как стоя пенред
Господом Богом.

- Тогда скажите мне, откуда у вас оружие? Кузнецов смутно помнил, что об
оружии ему гонворить было нельзя. Что о чем-то таком они догованривались с
товарищами. Вот только он не помнил, с какими товарищами. И о чем.

- Откуда у вас оружие? Отвечать!

- Со склада!

- Вы его украли?

- Никак нет! Мы его не крали! Нет! Мы его понлучили. На складе. У
кладовщика.

- Как он смел его вам дать?!

- Мы не сами. Мы должны были идти на стрельнбы. Вернее, на задание. Нам
надо было... Но я не могу об этом говорить...

- Ты не можешь об этом говорить? Почему? Ведь я твой командир! Я тебе
больше, чем папа и мама! От меня не может быть секретов! Ты слышишь меня?

- Так точно! Слышу!

- Ты скажешь мне правду?

- Я не могу... Я не должен...

- Ты хочешь сказать мне правду?!

- Я хочу... Я очень хочу... Но я. Я не понимаю, что со мной... Мне
кажется... Я хочу... Но мне плохо... Мне очень плохо!..

Что происходило дальше, о чем его спрашивал старшина и что он отвечал
старшине, Кузнецов не помнил. Наверняка тот что-то спрашивал. И, навернное,
он что-то отвечал ..

Очнулся Кузнецов уже под навесом. Уже в конлодках. С явным ощущением
постпохмельного синндрома. С головной болью, дурным запахом во рту и
смутными воспоминаниями о вчерашнем дне. В смысле - о прошедших минутах.

- Сколько я был там? - спросил он.

- Часа два с половиной.

- А я что-нибудь рассказал?

- Откуда мы знаем. Мы за себя-то ничего сканзать не можем...

- Мне кажется, что я что-то рассказал... Но я никак не могу вспомнить
что...

- Мы все не можем вспомнить...

На этом восточная поэзия с воткнутыми в уши иголками закончилась. И
началась проза. Проза жизни.

- Куда вы шли? - спрашивал военный. И тоннкой палочкой бамбука, летящей с
мелодичным понсвистом, бил по голым пяткам.

- А-а-а!

- Он говорит, что часть маршрута все равно знает. Но ему нужен весь
маршрут, - переводил, с состраданием глядя на истязаемого, американец.

Американец сидел в плетеном кресле. Потому что стоять не мог. Его пятки
опухли, как подушки. Его голые ноги напоминали валенки...

- Он требует показать весь маршрут. Он знает, что ты знаком с картой. Что
ты кадровый военный армии Советского Союза...

Ах они и это знают!

Взмах. Посвист и обжигающая не пятки, но пронкалывающая все нутро боль. Как
видно, и с такими палочками они обходиться умеют!

- Где вы проходили? Каждый день. Каждый час.

- Я не помню. Я не смотрел на карту... Взмах. Посвист. Рассекающая тело
надвое от ступни до мозга боль.