неожиданно выдала мелодичную трель, дунув в висевший у нее на шее свисток.
взявшимся двум молодухам явно славянского обличья, но облаченным по горскому
обычаю в глухие платья от горла до пят и темные платки.
дэлаит. Патом адэт, как руски бляд. Нэ балтат с ним. Давай-давай! - и,
развернувшись, утопала по коридору.
куда...
хозяйка, не дай бог, услышит, что они болтают, - побьет.
- что за глупости? Пока плескалась, присмотрелась к девчонкам. Молодые, едва
ли за двадцать, плотные телом, но какие-то забитые, потасканные, лица
обрюзгшие. Не выдержала, шепотом спросила:
договорной...
вырезали, нас забрали. Некуда бежать-то... Да и попробуй-ка! Поймают,
отлупят так, что сдохнешь... Ты лучше молчи, а то из-за тебя нам попадет...
комнату, заставленную платяными шкафами.
указывая на шкафы, и - ткнула пальцем в трюмо, заставленное изрядным
количеством разнообразных флаконов и тюбиков:
перетопчется!
вошла беззвучно, привалилась к косяку, постукивая плеткой по раскрытой
ладошке, уставилась вопросительно.
Гарем, мать вашу...
разодетая, как тот самый пресловутый "руски бляд": кружевное французское
бельишко, коротенькое, максимально облегающее серебристое платьице с
гигантским декольте, чулочки паутинкой, с пояском на пажиках, и лакированные
остроносые туфли на шпильках. Не до конца забитая натура светской дамы,
никогда не позволявшей себе появиться в обществе в таком виде, была удручена
донельзя. Однако попытка приодеться попроще успеха не имела: хозяйка сама
выбрала Ирине наряд и многозначительно постучала по шкафу плеткой.
Господи, на кого я похожа!
трюмо, стремясь задержаться в этом импровизированном будуаре как можно
дольше. - Сейчас я кое-что...
строптивицу плетью по заднице - легонько, но весьма чувствительно.
вскрикнула Ирина. До этого момента она как-то не воспринимала всерьез
предупреждения юных рабынь насчет перспектив физической расправы. Что за
дикость! Хозяйка же, памятуя, видимо, о принципе "куй железо, не отходя от
кассы", в ответ на возмущенный вопль стеганула Иринину попку еще разок -
чуть сильнее. И опять замахнулась.
женщины как-то незнакомо тяжелели, как будто отказываясь идти дальше.
Распахнув одну из дверей, чеченка втолкнула Ирину в просторный зал и,
красноречиво взметнув плетку, напутствовала:
Адын раз стаит - сразу бит! Давай, давай!
прогнувшейся под невыносимым гнетом разнузданного бандитизма и переживавшей
вторую войну, зал был неприлично роскошен. Разноцветный лакированный паркет,
драпированные шелком стены, потолок в затейливой золоченой лепнине, тяжелые
парчовые шторы, огромный персидский ковер на полу, одна стена полностью
заставлена разнообразными аудио - и видеосистемами на неприлично современных
подставках и тумбах. Дорогущая кожаная мебель...
вдоль кромки персидского ковра, она косила взглядом в сторону кожаной мебели
вовсе не из-за ее непревзойденных качеств - видела и получше. Там, в этой
мебели, на просторном диване и в трех креслах, заседали пятеро мужланов
ичкерских, включая Махмуда Бекмурзаева. Они были такими же здоровенными и
дикими на вид, как их предводитель - одна порода, что и говорить.
прочих проявлений, каковыми обычно нормальные молодые люди, не отягощенные
рамками приличия, приветствуют неожиданное появление соответствующим образом
принаряженной сексапильной барышни. Первые мужчины тейпа Бекмурзае-вых
сидели молча, во все глаза пялясь на "руски бляд" и даже не обмениваясь
впечатлениями. И было в этой молчаливости что-то такое...
оставалась открытой, в коридоре картинно растопырилась чеченка с плеткой,
следившая за каждым движением гостьи. Ирина так же медленно пошла обратно,
цокая шпильками по паркету и наливаясь липкой субстанцией всепоглощающей
паники.
она готовилась к этому моменту целые сутки напролет. После того, как ушел
Сыч с боевыми братьями, представляла себе, как это будет происходить.
Прогоняла перед мысленным взором во всех ракурсах и позах, продумывала свое
поведение в этой ситуации, моделировала вариации... Но все это виделось, как
в скверном фильме на отвратительной пиратской кассете крайне низкого
качества. А сейчас...
холодной змеиной чешуей скользит по-предательски выглядывающей наружу грани
между непривычно обнаженным бедром и резинкой чулок, Ирина вдруг отчетливо
поняла: никак она себя вести не будет! Еще минута - и рухнет в обморок...
срывая с себя одежду.
мусульманке смотреть на обнаженного мужчину. Ирина стукнула кулачками в
мореную дубовую плаху - дверь не дрогнула, словно ее подперли снаружи.
подхватили Ирину, швырнули на ковер. Раздался треск раздираемого по швам
платья, мелькнули клочья белоснежного французского бельишка, навалилась
сверху всей массой туша в полтора центнера. Дышать стало нечем: пол-лица
намертво залепил мясистый слюнявый рот, жадно всасывавший помертвевшие губы
женщины. Потные ладони железными тисками сжали вяло сопротивляющиеся Иринины
коленки, мощным рывком развели бедра в стороны.
бы одеревеневшее лоно женщины.
заволочь спасительного обморока...
Страстно ревущие слюнявые рты, жадно чмокающие и сосущие ее тело, скачущие
бородатые хари, страшная тяжесть содрогающихся от похоти волосатых туш,
гнетущая вонь чужого едкого пота, пропитавшего, казалось, каждую клеточку ее
организма...
саднящей болью раздирало низ живота - казалось, неумолимый алчный шатун до
сих пор неистовствует там, вгрызаясь в ее недра.
не сопротивлялась. Спросила шепотом:
умело обработали истерзанное лоно фурацилиновым раствором, смазали какой-то
мазью. Вроде бы полегчало. Ирина некстати вспомнила о вазелине, который дал
ей Сыч, горько усмехнулась. Все-то ты продумал, умник...
обработку и заворачивая Ирину в полотенце. - Маленькая у тебя... Им только
это и подавай. А ты долго не выдержишь...
как-нибудь...
Пятерых меньше чем за две недели уделали. Кровью изошли. А мы вдвоем
остались. Сколько ни совали - выдержали. У нас как будто резиновые, все
выдерживают. Порода, видать, такая - повезло... Потом они привыкли, поняли,
в чем дело. Сейчас вообще редко заваливают, мы все больше по работе...
небольшую подсобку с крохотным оконцем, двумя топчанами и деревянным ларем,
в котором хранилось все нехитрое имущество юных пленниц. Девчонки
представились: Валя и Лена. В возрастном цензе также определились: Вале -
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Орлов Алекс
Корнев Павел
Флинт Эрик
Шилова Юлия