сказал Борман. - Моя жизнь и судьба настолько связаны с вами, так
нерасторжимы, что, думая о вас, я думаю о себе...
изголодавшихся детей, согбенных пергаментных старух, замерших в очередях
возле магазинов, где давали хлеб; руины домов; воронки на дорогах,
пожарища, висящих на столбах солдат с дощечками на груди: "Я не верил в
победу!", и ответил, ужасаясь самому себе:
дети бегают в рубашонках...
гран правды? Или показал фото зверств авиации союзников?
фюрер... Люди ждут победы, хотя маленькие рыбацкие кабачки на Фишермаркте
и пивнушки возле заводов полны рабочего люда...
к нему отвращение... Знаете почему? Я перепил в детстве. И ужасно
страдал... С тех пор у меня страх и ненависть к алкоголю... Это было так
ужасно, когда я увидел себя со стороны, лежавшего ничком, со спутавшимися
волосами; невероятные колики в солнечном сплетении; холодный пот на
висках... Именно тогда я решил, что, после того как мы состоимся, я брошу
всех алкоголиков, их детей и внуков в особые лагеря: им не место среди
арийцев; мы парим идеей, они - горячечными химерами, которые расслабляют
человека, делая его добычей для алчных евреев и бессердечных
большевиков... Но после победы я выйду с вами на Унтер-ден-Линден,
прогуляюсь по Фридрихштрассе, зайду в обычную маленькую пивную и выпью
полную кружку пенного "киндля"...
работе, проведенной полковником Хубером - его человеком в окружении
Геринга.
ситуация прояснится двадцатого, на торжественном вечере. "Если фюрер
согласится уехать в Берхтесгаден, тогда борьба войдет в новую фазу и
судьба немцев решится на поле битвы; если же он останется в Берлине,
придется думать о том, как спасти нацию от тотального уничтожения". Когда
Хубер напомнил ему о традиции разговора за столом мира двух достойных
солдат враждующих армий, рейхсмаршал оживился и попросил срочно
подготовить хорошие примеры из истории; особенно интересовался Древним
Римом, ситуацией при Ватерлоо и коллизиями, связанными с Итальянским
походом генерала Суворова.
кабинету в бункере. - Вы должны сделать так, чтобы Шелленберг предложил
Гиммлеру обратиться к англо-американцам с предложением о капитуляции...
рода вопрос правомочен. Ответил он, однако, вопросом:
называть собаку - собакой, рейхсляйтер.
трезвым, а то можно запаниковать.
дней, сто шестьдесят восемь часов, что-то около десяти тысяч минут. Так
что я - выпью. А вы позавидуйте.
заметив при этом:
всего в жизни - ощущение веселого беззаботного пьянства, не так ли?
сладости пьянства, мстил Гитлеру, мстил его тираническому пуританству,
сухости и неумению радоваться жизни, всем ее проявлениям; он мстил ему
этими своими словами за все то, чего лишился, связав себя с ним; власть
хороша только тогда, когда реальна, и ты на ее вершине, а если все
х р у с т и т и конец будет совсем не таким, как у какого-нибудь
британского или бельгийского премьера - ушел себе в отставку, живи на
ферме, дои коров да нападай на преемника в печати, - тогда остро
вспоминается юность, до той именно черты, когда п о н е с л о, когда
добровольно отринул радость человеческого бытия во имя миража, называемого
мировым владычеством...
слова он сейчас произнес:
если не знаю конечной задумки... Я ощущаю тогда свою ненужность и - что
еще страшнее - малость...
было рано. Сейчас - можно и нужно... Я - человек альтернативы, вы это
знаете... Я не могу спать в комнате, где только одна дверь - меня мучают
кошмары... Если Гиммлер сговорится с Бернадотом, он все равно не сможет
без меня сдержать рейх: партия взяла верх над его СС, и это очень хорошо.
Следовательно, на него мы найдем вожжи, аппарат в моих руках, гестапо - в
ваших. Геринг? Вряд ли, оперетта. Хотя я не исключаю и этой возможности.
Его офицеры тоже не смогут д е р ж а т ь, он это понимает; держать можем
мы. Но это один строй размышления, один допуск. Второй: они не
сговорились. Тогда я обращаюсь к Сталину с предложением мира, я отдаю в
его руки Германию порядка, Германию сконцентрированной силы... Я говорю
ему: "Примите нас, иначе нас возьмут ваши союзники"... Ваша игра с Москвой
идет хорошо, не так ли? Кремль нервничает, получая информацию о
переговорах с Западом, иначе они бы начали штурм позже, когда бы сошли
разливы рек и не было непролазной грязи на полях, где они вынуждены
базировать свои самолеты...
закрытыми... Что тогда? Прыгать в окно?
веками:
впервой... "Окно" - это наша подводная лодка. Опорная база в Аргентине
готова к ее приему. Подпольный штаб нашего движения начал работу на
Паране, в междуречье великих рек, там наши люди контролируют территорию,
равную земле Гессен, на первое время хватит, доктор Менгеле готовится к
переброске туда. Что еще?
налейте водки, теперь, когда все стало ясно, можно хоть на час
расслабиться...
провел нужную операцию против Гиммлера? И я б ответил: "Да, смогу, на то я
и Мюллер"... Как будем уходить? Когда?
в которую опустят пустой гроб, и приготовил мраморный памятник на
кладбище. Когда станем прыгать из окна?
случится в ближайшие дни...
Гитлере; ответил поэтому открыто и простодушно:
могу быть вам полезен в устранении Гитлера? Я, лично я, Мюллер? Могу я
быть вам полезен в том, чтобы уже сейчас продумать будущее трех ваших
двойников - и мои люди тоже стерегут их, не думайте, не только парни
вашего Цандера... Как тщательно вы продумали маршрут нашего движения через
кровоточащую Германию, на север, к подводникам? Имеете ли вы в голове
абсолютный план операции ухода отсюда, когда мы обязаны будем запутать
всех, пустить их по ложному следу, оставить после себя десяток версий?
Рейхсляйтер, часы бьют полночь, не позволяйте себе расслабляться в здешней
блаженной тишине и тепле...
боли.
обмяк и понял, что все кончено - окончательно и бесповоротно. А с этим
пришел страх: а ну и Мюллер уйдет?! Это показалось ему до того страшным -
оттого что было возможно и по его, Бормана, логике просто-таки необходимо,
- что он сказал:
ради... Вся жизнь - балансировка и игра на полюсах...
конспиративную квартиру, где вы меня будете ждать; начинайте планировать
Березин Федор
Пехов Алексей
Махров Алексей
Лукин Евгений
Корнев Павел
Махров Алексей