ведь понимать, сколь опасна загнанная в угол крыса. За валунами здесь
можно спрятать слона, не то что двух-трех скорохватов... Тогда почему
не взяли сонного? Ничего не понятно. Неужели он тут все же один? Взять
в заложники? Кардинал не глуп, вряд ли у них не продуман такой
вариант... Бежать! Сейчас же. Уносить ноги. Только бы успеть расшатать
камни в конце лаза. А Кардинала - по голове...
коме, бывшем когда-то сносным на вид герморюкзачком. С первого захода
нащупалась только фляжка.
что голым задом в улей сесть. Пей, мальчик мой... Выпил? Ну вот и
молодец. Жаль, закусить нечем. А скажи-ка мне, Мишенька, ты веришь в
то, что один человек ценнее другого?
Боль отступила вместе с мыслью о немедленном бегстве. Зар-раза, где же
таблетки?!
ведь так - поболтать пришел...
наверху?
Но держимся. За тебя в Санитарной службе пока что Лебедянский, а Гузь
- больнице с инфарктом...
как следует, помучился. Официально - разрыв аневризмы или что-то вроде
того. А ты как думал, Миша? Твой фактор Т косит политиков еще
побольше, чем простых смертных, оно и понятно - плесень
человеческая... Сам должен понимать: какой хороший человек полезет в
ту грязь к паукам в банку?
передать?
сомневался до самого твоего... до твоего ухода, так скажем. Ну,
сейчас, сам понимаешь, это известно всем... кому нужно. Факты вопиют.
вздрогнул, и Малахов невольно отвел глаза. Странно и, пожалуй,
неприятно было видеть простые человеческие рефлексы у этого старичка.
дискетки, что ты отобрал у Кручковича. В обмен на любые гарантии.
Какая информация? Нет никакой дискетки.
ведь у тебя профессиональная память, Мишенька. Ну так как?
ни я решения так и не нашли?
руках, прыгали фантастические тени.
Миша. Насмешил. Видел ты когда-нибудь такое диво - функционера,
бегающего от ответственности? Представь, я тоже не видел. Вот
взвалившего на себя ненужную ответственность - одного вижу.
женщина твоя в порядке, поверь слову. Кот твой и тот в порядке: живет
в твоем доме хозяином, жрет как сенбернар... Возвращайся, Миша.
Не скрою, были такие мысли... Теперь не вижу смысла. А скоро это
станет просто неловко: спасителя человечества - угробить голосованием!
Поработаешь еще, ты мне нужен. Ты ведь уникальный интуитивист, мой
мальчик, и почти не ошибаешься. Я не знаю, как это тебе удается,
согласен не знать, а только ты подумай хорошенько: обманываю я тебя
сейчас или нет?
как будто не заметив этого "не хочу", - у тебя ведь еще завидное
чувство самосохранения. Потому-то я и приказал ни при каких
обстоятельствах не причинять тебе вреда. Не стрелять даже в ногу, даже
иглой. И оказался прав. Жаль только, что это не пришло мне в голову
раньше. Я хочу, чтобы ты вернулся к работе, твоей должности у тебя
пока никто не отнимал. Вот только...
Покачал головой.
отчислить. Довольно аргументировано, между прочим. А на самом деле -
боялись тебя. Я не дал. Похерил все сомнения, все протесты положил под
сукно, потому что было в тебе что-то такое, чего не было в других,
хотя как специалисты они выше тебя на голову. В тебе я видел
продолжение своего дела... Ох как ты меня подвел, Миша! Ничего ты не
понял. Думал, завянут плевелы, останутся злаки, и наступит рай на
земле? - Кардинал тихонько засмеялся. - Пожалуй, и верно: наступит.
Службы станут не нужны, превратятся просто в общественные
организации... Бить настоящих людей кнутом и манить пряником -
бессмыслица и преступление. А что будет потом, ты подумал? Когда
подрастет новое поколение, такое же в основе своей, как наше, думаешь,
неоткуда будет взяться жестокости, трусости, подлости, глупости
человеческой? - Кардинал повысил голос, и, заглушив шум воды, странно
отдалось эхо от сводов зала. - Думаешь, уже завтра наступит вечность?
На всякий случай напомню, если ты забыл: конец одной эпохи - всегда
середина другой и начало третьей. Все вернется на круги своя. Ты
знаешь, система, выталкивающая на верх пирамиды власти худших вместо
лучших, не жизнеспособна в принципе. Загубит себя и страну, и тогда
уже не будет никого, кто мог бы передавить пауков в банке. Не будет ни
меня, ни моего преемника, ни Служб... Ты слушаешь меня, Миша?
условий. Кардинал уговаривал - Малахов отметил это с настороженным
изумлением. Иногда в мире случается то, чего не бывает и, кажется,
быть не может. Подброшенная монетка встала на ребро.
Жаль видеть гибель любимого детища. Хорошую я систему сделал, когда
все здесь летело вверх тормашками, - не без недостатков, но
работающую. Демократия - чтобы люди не чувствовали себя рабами, и
Службы - чтобы не давать хода тому... чему хода давать не нужно.
Вовремя понял, что есть уникальный шанс, свернул шеи всем, кто мешал и
слишком рьяно помогал... А знаешь, Миша, для чего я оставил при себе
структуры, которых и нацбез боится? Думаешь, чтобы охранить Службы от
государства? - Кардинал рассмеялся дребезжащим смешком. - В точности
наоборот! Для того, милые мои мальчики, чтобы не дать вам чересчур
развернуться, пока я жив... Только один изъян и видел: после меня -
кто вас передавит, если вы вздумаете подмять под себя слишком многое?
Кто ляжет миной на пути будущего диктатора? Думал - ты...
Школа-оранжерея, отбор способных, а из них - способнейших, а из них -
бескорыстных, а из них - тех, кто горд, но ради дела языком сортир
вылижет... как ты. Не предусмотрел я такой вот ситуации, а ведь
советовали мне те, кто посмелее, ох советовали... Идеалист я паршивый.
Чтобы служили хотел, чтобы честь понимали, чтобы предки были -
достойные люди, порода, слуги страны, чтобы функционер работал, не
доказывая другим, а главное себе, свое право на место под солнцем... А
сказать тебе, кем была твоя мать, Миша? Ты ведь кое-что заподозрил, не
так ли? Пуста могилка-то... - Кардинал задребезжал было смешком, но
тут же стал серьезен, и даже голос его изменился. - Так слушай. Шлюхой
была твоя матушка, ты уж прости старика за прямоту. Десять лет назад
умерла, как последняя шлюха, в ночлежке. С твоим отцом у нее был
заключен однодневный брачный контракт, в начале века кое-где
практиковалась такая узаконенная разновидность проституции... И даже в
этот день она ухитрилась ему изменить. Она вступала в связи с
мужчинами даже на последнем месяце беременности тобой. Строго говоря,
мы даже не можем с полной уверенностью сказать, кто был твоим отцом.
Фамилию ты получил в детдоме, гипновнушение - в интернате. Очень жаль
мне огорчать тебя, Миша, но генетически ты не дворянин, ты -
дворняжка... Впрочем, как почти все ныне действующие, бывшие или
только еще готовящиеся функционеры. Надеюсь, это тебя хоть немного
утешит.
пальцев ком глины. Что ж... можно было догадаться.
Корнев Павел
Акунин Борис
Маркеев Олег
Шилова Юлия
Белов Вольф
Афанасьев Роман