используем рэндомов для кондиционирования.
туфельках на каменистой равнине. Клинок поддерживал ее, но его глаза
говорили: он догадался, что за ужас подразумевала реплика Оранжевого.
почувствуют. Или почти ничего.
поняла.
братьями. В каком-то смысле никогда раньше выбора у него не было. Может
быть, он мог отказать Раджу и остаться в деревне, но тогда бы он не узнал,
что за игра идет и какие в ней ставки. Рокер никогда не предлагал ему
разумной альтернативы. Сотрудничать или умереть - это не выбор. Он поклялся
в верности Братству на Q-корабле, но это не дало ему свободы действий, ибо
Аббат тут же выбросил его, послал назад на Ульт, в дикую расу.
продемонстрировать свою преданность Патрулю, чтобы тот доверял ему, и Ваун
смог предать его в конце концов - теперь.
нейтралитета и невозможно будет избежать последствий. В любом случае он
будет массовым убийцей.
ввел его внутрь. Наконец-то дома. Наконец-то любовь.
другая. Коричневый отодвинул их и крикнул:
- героем, но теперь у него от этого катились из глаз слезы. Как долго они
верили в него! Вряд ли проходила неделя без появления адмирала Вауна по
общественному кому по всему Ульту - речи, призывы, открытия памятников. Он
был самой большой знаменитостью, когда-либо существовавшей на Ульте, лев
рэндомов, победитель Братства. Лишенные подозрительности братья следили за
его кривляньями и ни разу не усомнились в том, что он на их стороне.
никогда не пойдет против своего улья". Даже Радж, пообещавший умереть за
него:
взгляд девушки и бесстрастные розовые глаза Клинка, и на мгновение тень
омрачила его радость. Но он же не приглашал их с собой. Она влезла зайцем.
ее!
это Зеленый, стоящий тут на вахте. Какая разница? Телефон?
коленка.
обеда будет собрание.
скрутило болью. Возвращаюсь? Ну конечно же, ему необходимо вернуться! Они на
него рассчитывают. Q-корабль приближается. Армагеддон. Судный День, как они
говорят. Он - королевский кукушонок, троянский конь. Он не доделал свою
работу.
маскируют вход? Караульное помещение - просто большая комната в туннеле,
обставленная грубыми самодельными стульями. Никакого тебе современного
охранного оборудования. Молодой Коричневый положил Джайенткиллер на стойку
рядом с парой десятков других ружей. Вот стойка выглядела достаточно
впечатляюще, а все остальное - дрянное, кустарное и допотопное.
посмертная помощь Аббата, они каким-то волшебством выстроили функционирующий
улей и сохранили его в тайне. Откуда они брали деньги? Чем кормили
потомство?
достанешь, не говоря уже о стоящих в ангаре торчах. Еда, одежда, предметы
первой необходимости...
вообще жили. Рэндомам такое не удалось бы никогда. Ваун почувствовал
гордость и всепоглощающее восхищение.
рыдания.
в трубку. - Да, хорошо. - Он повесил реликтовое устройство на место. -
Желтый, Голубой, Епископ сказал отвести рэндомов на станцию, хорошо?
Здорово, что ты снова с нами, брат.
последние три ночи, но понимал, что слишком возбужден, чтобы уснуть.
я только что с бала-маскарада.
хватит дурачиться! - Клинок попытался заставить ее замолчать; она кинулась
мимо него к Вауну, но путь ей преградил Голубой. - Ваун! Ваун! Сделай же
что-нибудь!
что здесь удобства общие.
стать таким, как Ваун, с семи лет.
пересекались, как нити паутины, во многих местах до сих пор валялись ржавые
рельсы, огромные груды кабелей и трубопроводов. Ваун силился вспомнить, чем
только не перебывал за долгие годы Кохэб, но вспомнил только лабораторию
бактериологической военной технологии. Ископаемые телефоны теперь получали
объяснение. Насколько возможно, братья старались использовать все, что тут
осталось. Кроме того, сложную технику могли быстрее обнаружить во время
постоянного осмотра планеты Патрулем, а единственным реальным прикрытием
улья была секретность. Ваун не понимал, но чувствовал себя так, будто
напоролся на историческую театральную постановку или угодил в место смещения
времени. Там и тут попадались участки пола, устланного яркой мозаикой,
настенная живопись, но, очевидно, у братьев из кохэбского улья не было
слишком много времени и денег на искусство.
собственные воспоминания о "Юнити". В этих грязных катакомбах не было
сельского покоя Монады, но непрестанный поток братьев обескураживал
узнаваемостью. Всех размеров: от болтливых карапузов до его точных копий.
Брюки и яркие рубашки, темные волосы и потрясающая улыбка... Сюжет
повторялся снова и снова. Сотни объятий, похлопываний по спине и рукопожатий
до хрустения костей. Настойчивые расспросы о нападении пиподов и надолго ли
он останется, и что с его лицом братьев удивительно заботили его синяки.
болтающей, шутящей толпы братьев. Монада и детство Приора... Я - Голубой. Я
Желтый. Я - всех цветов. По мере приближения к душу Ваун стал слышать
знакомые звуки веселья и запах мыльного потока; здесь туннель выглядел
наиболее обжитым и весь сиял.