Василий Васильевич, пошлите меня туда, где будет вдвое труднее, но где,
помимо сооружения мола, из воды будет добываться металл, который я всю жизнь
искал в тундре. Пусть я не выгляжу спортсменом, но, честное слово, я готов
вдвое напрячь свои мускулы, готов выполнить двойную работу, и я знаю, что
поступать так должен любой советский человек.
переглядывались. Во всем ли он был прав? Важнейший государственный вопрос он
все-таки свел к его, Омулева, личному поведению; пересмотр технологического
процесса свел к перенапряжению мускулов.
которые рассчитывал.
увлекшись своей ролью в сенсационной перестройке, и прошел в задние ряды.
трудностях. Героично, но не в духе времени рассчитывать на двойное
напряжение мускулов, о чем говорил наш геолог Виктор Омулев. Так мы
поступили бы в былые годы, когда на развалинах старой России строили основы
нового общества, не имея еще необходимой технической базы. Когда же мы
приступили к первым грандиозным стройкам, то взялись за это не с помощью
лопат, а имея уже электрические ковши-великаны, стальные экскаваторы,
бульдозеры, скреперы, земснаряды и другие специальные механизмы.
советский народ и шлет сюда, помимо материалов, много замечательных машин.
Нельзя представить себе, что мы, командиры этих машин, покинув свои кабины и
пульты управления, взялись теперь за лопаты или голыми руками стали бы
хватать на морозе железные трубы. Задача экономии труб - подлинно
государственная задача. Она требует пересмотра технологического процесса
строительства. Но новый технологический процесс должен быть столь же
механизированным, как и старый, как и любой другой процесс на строительстве
или на заводе нашего времени. Пусть не покажется присутствующим, что я
отвергаю строительство мола без труб.
бороться так, чтобы он был методом коммунистическим, не старым штурмовым
методом былых лет. Возможно ли создать такой метод стройки? Возможно. Но для
этого действительно придется пересмотреть все, как об этом довольно нечетко
говорил инженер Карцев. Нужно найти совсем новые приемы, пересмотреть
старые, попробовать на деле. Для этого целесообразно выделить опытный
участок и там учиться строить мол без труб.
надо экономить трубы, как-то сам собой был снят. Все выступавшие вслед за
дядей Сашей предлагали уже что именно надо сделать, как облегчить
вытаскивание труб и остальную работу.
это особенно нужно. Ведь для чего мы опускаемся на дно? Для того, чтобы
зарыть в дно патрубки. Потом водолазы должны вставить в эти патрубки
спущенные сверху трубы. И все это нужно только для того, чтобы ледяной мол
смерзся с дном и не всплыл. А ведь достаточно сверху спустить трубы с уже
надетыми патрубками, и образовавшийся лед все равно смерзнется с дном. Если
так делать, то это высвободит и рабочие руки, и механизмы, и энергию.
Пожалуй, можно будет подумать и о вытаскивании труб.
возможным сделать многое. Накопленный опыт подсказывал упрощения и
нововведения. Многие вызывались пойти работать на опытный участок
строительства. Решение о выделении такого участка было принято единогласно.
Даже Ходов голосовал за него, хотя, как он сам признался, скрепя сердце.
его от руководства остальной частью строительства.
метод стройки. Будущие "опытники", как назвали себя желающие работать на
опытном участке, вызывали на соревнование "стариков", обещая не только
освоить новый технологический процесс, который, кстати говоря, далеко еще не
был ясен, но и перегнать остальные участки строительства. Конечно, обещание
это давалось не без некоторой запальчивости.
важнейшем для строительства вопросе. В этот вечер коммунисты стройки
единогласно приняли его в партию.
разговорам. Переходя от группы к группе, он сообщал о приготовленном
сюрпризе: комитет комсомола задумал концерт.
телевизора. Телевизор, связывающий ледокол с Барханским заводом, был
выдвинут вперед. На его экране виднелся концертный рояль.
играть. Действительно, на экране появилась Женя в длинном белом платье.
вспомнил свою встречу с Федором у Жени. Он наклонился вперед, полузакрыв
глаза.
мысль. Не замечая того, он сжимал руку Гали. Очнулся он, неприятно
пораженный шумом вокруг. Все аплодировали. Музыки больше не было.
низким и могучим басом "Реве та стогне Днiпр широкий". Женя, находившаяся за
тысячи километров, аккомпанировала ему.
- великое, но рядовое сооружение приближающейся эпохи коммунизма!"
своей красоты, - просто чувствовалось, что поет не артист, а свой же
товарищ, и поет чудесно. И вместе с Денисом пел весь зал.
но Алексей, озабоченный, погруженный в размышления, так ничего и не сказав,
простился и ушел в свою каюту.
была одна продолжать исследования по намеченной программе. Какими мучительно
длинными были для Маши эти месяцы! Когда же, наконец, она снова будет с
Амасом? - так мысленно звала она академика. Маша привязалась к нему, знала
все его идеи, умела подхватывать брошенное слово, угадывать мысли. Овесян в
шутку называл ее ясновидящей, а когда сердился - колдуньей. Правда, сразу же
добавлял, что ведьм с синими глазами не бывает.
почти Машиными ровесницами. Но он не писал ни родным, ни Маше. Такой уж это
был человек. Наверное, сейчас для Овесяна не существовало ничего, кроме
развернувшейся в невиданном размахе работы.
Ведь бывало, сколько раз бывало!.. Он подзовет ее рукой, что-то скажет, а в
лицо даже не взглянет.
вязалось со взглядами Маши, но она ничего не могла с собой поделать. Его не
было - и она не находила себе места. Она тосковала. Ей страшно было
признаться в этом. Не так воспитала ее мать, чтобы Маша могла мечтать о
человеке женатом, много старше ее, начальнике по службе. Елизавета Ивановна
была строга и рассудительна с учениками. Такой же она была и с дочерью. Она
растила ее одна, муж погиб в войну.
район Голых скал, потом в Проливы. Маша сделала последнюю запись в дневнике
наблюдений. Выключила ток в лаборатории: "До свидания! Быть может,
надолго..." Позвонила маме в школу, заказала по телефону билет на самолет до
Голых скал - он вылетал ранним утром, потом вспомнила, что надо позвонить
дяде Мите.
Человек сварливый, неуживчивый, он перессорился со всеми своими детьми и,
быть может, поэтому к Машеньке привязался особенно. Он взял с Маши слово,
что непременно сам отвезет ее на аэродром в своей машине. Маша знала, что
забыть об этом - глубоко обидеть старика.
рассвете подам свой драндулет, уж не обессудь, голубушка. Мы с ним одного
возраста: при царе Горохе по случаю купил и не меняю из бережливости. Такие
уж мы скряги, - подшучивал он над собой.
поводу. Она даже пела, бесцельно расхаживая по лаборатории.
долго смотрела на дочь печальными глазами. Рано уложила ее спать, чтобы
Машенька выспалась. Сама она так и не ложилась всю ночь.
воздуху...
как заядлый автомобилист, ругал регулировщиков. Дядя Митя всегда кого-нибудь
ругал.
атомное... Но лучше б вам с академиком в лаборатории сидеть. А в Арктике
что-то там строить не ваше дело. Пусть у всяких Ходовых да Карцевых об
Шилова Юлия
Перумов Ник
Бажанов Олег
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Чернецов Андрей