Чтение 64–й страницы книги ~Сильнее времени~

Они остановились перед черепом неандертальца, найденного в
свинцовом руднике Брокен-хила в Родезии и жившего около сорока тысяч
лет назад.

В черепе было ровное круглое отверстие на виске. И без каких-либо
трещин. Так пуля пробивает стекло. Правой височной доли не
сохранилось, как и бывает при пулевом ранении навылет.

- Протостарцы не изучают, не знают, не помнят прошлого. Они даже
уничтожают его в своей памяти. Насколько поучительнее у людей, -
сказал этанянин.

Виленоль радовалась всякому интересу Ана к окружающему. Это
благотворно сказывалось на его здоровье.

Сама же она выглядела усталой и печальной. Напрасно она
надеялась, что смена впечатлений отвлечет от того, что так ее гнетет.

Английская погода соответствовала ее настроению.

Виленоль вышла из музея с опущенной головой. Она не заметила за
углом насквозь промокшего молодого человека. Он старался ни в коем
случае не попасться ей на глаза.

В пестром городе древних мечетей, сохранившем старинный восточный
колорит, Матсумура знакомил Ана и Виленоль с памятниками древнейшей на
Земле цивилизации - шумеров. Она появилась "взрывоподобно". Дикие
племена тысячи лет назад вдруг стали заниматься земледелием,
скотоводством, строить прекрасные города, обрели письменность. Сами
шумеры так объясняли свою историю: "... из той части Персидского
залива, что примыкает к Вавилону, появилось животное, наделенное
разумом. И оно называлось Оанном. Все тело животного было, как у рыбы,
а пониже рыбьей головы у него была другая, как у человека. Существо
это днем общалось с людьми, но не принимало их пищи; и оно обучило их
письменности, и наукам, и всяким искусствам. Оно научило их строить
дома, возводить храмы, писать законы и объяснило им начала геометрии.
Оно научило их различать семена земные и показало, как собирать
плоды".

Матсумура отыскал клинописную табличку с этой записью шумеров и
еще древнее изображение неведомого существа. Все это хранилось
когда-то в библиотеке царя Асурбанипала.

На изображении, если отбросить стилизацию, можно было узнать
человека, облаченного в скафандр. Шумеры сравнили эту одежду с рыбьей
чешуей.

Из экзотического восточного города неутомимый Матсумура "перенес"
своих спутников в Мексику.

Здесь друзей встречал Альберто Рус Луильи. Он обещал познакомить
их с открытием своего прапрапрадеда, знаменитого археолога, носившего
то же имя.

В густой сельве, в непроходимых зарослях, обнаружен был древний
город майя с великолепными храмами, величественными пирамидами... Его
назвали Паленке.

На вершине одной из пирамид высился изящный "Храм надписей". В
недрах этой пирамиды прапрапрадед Альберто Рус Луильи нашел гробницу,
поразив тем научный мир. Ведь древние майя, в отличие от египтян, не
хоронили своих знатных людей в пирамидах. Однако открытие
мексиканского археолога оказалось еще более значительным. Четыре года
пробивался неистовый ученый по заваленным камнями коридорам к гробнице
неизвестного вождя или жреца.

На пороге ее оказались скелеты шести юношей и девушки,
принесенных в жертву при церемонии погребения. Гробница была прикрыта
надгробной плитой с изображением, в котором впоследствии разобрали
чертеж ракеты с сидящим в ней космонавтом. Он полулежал в мягком
кресле, готовый к взлету, руки его покоились на рычагах, ноги на
педалях, за его спиной двигатель извергал пламя.

Когда плита была поднята, под нею оказался саркофаг в форме
ракеты. В нем сохранились кости, череп и частички распавшейся за более
чем тысячелетие нефритовой маски. Ее удалось восстановить.

И вот столетия спустя звездолетчик Альберто Рус Луильи с Аном,
Виленоль и Матсумурой отправился в Паленке. Вместе с ними он спустился
по освобожденным теперь лестницам и коридорам пирамиды к саркофагу.
Матсумура наблюдал за реакцией своих подопечных.

Войдя первой в гробницу, Виленоль вскрикнула, отскочив в сторону.
Она почти наступила на изображение сидящего в ракете космонавта.
Резной по камню чертеж был выполнен великолепно. Но особенно поражена
была Виленоль маской захороненного, которую их друг мексиканец
специально доставил сюда.

На нее смотрело удивительное лицо - с огромным носом, тонкими
губами и выразительными, едва ли не живыми глазами.

Что-то странное, неземное чудилось в чертах маски.

- Обратите внимание на нос! - указал Матсумура. - Он начинается
выше бровей! Разделяет лоб на две части. Носолобый! Извините, но я не
знаю на Земле расы с такой отличительной чертой.

- Неужели инопланетянин? - прошептала Виленоль.

- Отмечаю, свидетельствую, заверяю - на меня, на моих собратьев с
острова Юных, на этанянина он не похож, - заметил Ан.

- Возможно, что это не пришелец из космоса, а далекий их потомок,
- заговорил японец. - И изображение на надгробной плите - символ его
космического происхождения. Недаром иероглифы, обрамляющие
изображение, расшифрованы как космические символы. Может быть,
современники погребенного и не летали на ракетах, но помнили, что
полеты связаны с высоким происхождением того, кого они хоронили.

- Кстати, - вступил Альберто Рус Луильн. - То, что в этих местах
летали по воздуху многие тысячи лет назад, - несомненный факт, в чем я
постараюсь вас убедить.

Виленоль чувствовала, что она по-настоящему увлечена. По
сравнению с огромностью раскрывающихся перед нею тайн ее собственные
невзгоды показались ей мелкими, ничего не значащими.

После Ана и его друзей в гробнице с каменным чертежом побывал
крутолобый молодой человек. Он долго и грустно смотрел на загадочную
маску, и ему казалось, что с мудрым пониманием его безграничной печали
смотрел на него неведомый вождь, жрец или пришелец, похороненный
здесь.

Без обычных предосторожностей выходил из "Храма надписей"
крутолобый молодой человек. Он был весь под впечатлением виденного в
склепе.

Виленоль в последний раз оглянулась на пирамиду и изменилась в
лице.

Друзья даже испугались за нее.

Однако Виленоль звонко засмеялась и стала уверять своих
спутников, что в жизни своей не видела ничего более интересного. И она
готова лететь хоть к самим звездным пришельцам.

Никто не подумал, что настроение Виленоль вызвано не только
следами тех, кто когда-то побывал на Земле.

И друзья полетели. Сначала в соседнюю Колумбию взглянуть в одном
местном музее на золотой самолетик, который, очевидно, был украшением
жреца или другой видной персоны - современника "носолобого",
захороненного в пирамиде "Храма надписей". Эту вещицу изучали,
сравнивали с птицами, рыбками, насекомыми, даже с чертежами самолетов,
наконец, испытывали в аэродинамической трубе и признали моделью
летательного аппарата.

Матсумура, зная обо всем этом, запасся чертежом самолета
двадцатого века и показал, как точно ложится золотой "амулет" на
конфигурацию вычерченного самолета.

Особый сюрприз приготовил гостям Альберто Рус Луильи. Он
предложил им сесть в старинный самолет, на котором здесь совершали
прогулки туристы-путешественники, и взглянуть на побережье Перу с
высоты.

На этом самолете они подлетели к побережью Перу со стороны Тихого
океана, в районе Писко. На горном склоне сверху открылся гигантский
знак в виде трезубца, указывающего путь через горы.

- Заметить этот знак тысячелетней давности можно только с большой
высоты, - сказал Луильи. - Кто его мог видеть в древности? Для кого и
кем он был создан?

Самолет, следуя намеченной трассе, полетел через горы. Внизу
мелькали руины былой цивилизации. Горы были непроходимы, но через них
тянулась странная прямая линия. Обрываясь в ущельях, она
возобновлялась на горных хребтах, увлекая все дальше и дальше в глубь
горной страны.

И она вывела самолет в каменистую пустыню Наска.

С высоты путники увидели странные фигуры земных и неземных
животных, размерами превышавших сотни метров.

- С поверхности земли их не различить, - опять заговорил Луильи.
- Но тем не менее они были выложены тысячелетия назад для неведомой
цели.

- Они походят на посадочные знаки! - вставил Матсумура. - Но для
кого? Древние американские цивилизации не знали не только самолета, но
даже колеса!

Однако наибольшее потрясение испытали Виленоль и ее друзья, когда
их самолет приземлился в неприветливой каменистой местности.

Кто-то в древности провел здесь каменные дороги. Они ничего не
соединяли, начинались с пустого места, обрывались перед пропастью. Эти
дороги пересекались лучами прожекторов, подобно посадочным полосам на
аэродромах времен расцвета винтовой авиации.