только что успев разоблачиться до полоски и треугольничка, вступила в
объемное изображение восхитительного туалета для морских прогулок,
пригодного также для того, чтобы сходить на берег и появляться в
приморских ресторанах. Невольный вздох прошелестел в центральном посту,
когда секретарша, обладавшая крайне выразительной фигуркой и недурным
личиком, вдруг предстала перед подругами в этом новом качестве, так что
сразу можно было понять, чего она стоит и какой судьбы заслуживает. Сида,
еле уловимыми движениями поворачивая верньеры подстройки, только что
успела подогнать изображение точно к модели - и тут-то Выдру и угораздило
свалиться им на головы.
случалось, и ничего подобного она ожидать не могла. К чести ее надо
сказать, что опытная воительница почти моментально пришла в себя и сделала
решительную попытку овладеть положением.
голосом. - Молчать! Публичный дом! Военным к правой стене, шлюхам к левой!
Дежурный оператор, ко мне!
четыре шага и пробежать их не было никакой возможности, потому что в этом
пространстве находилось сейчас, самое малое, три другие женщины. -
Переписать всех! Никого не выпускать! Вызвать службу охраны!
императорской канцелярии, вконец раздосадованная тем, что ее маленький
триумф был сорван и смазан, не спеша вышла из все еще висевшего перед
демонстрационным табло изображения и вызывающей походкой приблизилась к
представительнице командования.
нагло. - Если она ничего не понимает, пусть убирается на кладбище -
вспоминать о давних временах, когда она еще была женщиной. Хотя вряд ли
она это вспомнит.
рискованное выступление, то расчет ее, к сожалению, не оправдался: за
долгие годы службы старая дама научилась, по крайней мере, владеть собой.
И вместо того, чтобы наброситься на почти голую девицу с кулаками, Выдра
(хотя у нее и чесались руки) ограничилась тем, что скомандовала немногим
здесь, успевшим одеться более или Менее по форме:
придет охрана! Сейчас я вызову резервную смену операторов, и мы с вами
начнем разбираться в другом месте.
палец Выдры, неохотно, но все же недвусмысленно стали проталкиваться к
секретарше. С другой стороны, женщины из персонала убежищ, испытывая
бессознательную неприязнь ко всякому, кто пытался обходиться с ними, как с
военнослужащими, в то время как они чрезвычайно гордились тем, что к Силам
не принадлежали, - эти женщины стали без всякой команды придвигаться к
секретарше, чтобы затруднить доступ к ней. К тому же и сама дева подлила
масла в огонь, предупредив, что всякой, кто посмеет до нее дотронуться,
придется иметь дело с людьми такого уровня, какие размажут Выдру по стенке
и даже не заметят этого. После такого заявления Выдра совсем рассвирепела
и выразилась в том смысле, что сопротивление в боевой обстановке - а здесь
обстановка, безусловно, - приравнивалась к боевой - дает ей полное право
применить оружие. И она действительно полезла за своим маленьким, но все
же исправным пистолетом, к тому же заряженным боевыми патронами, которые,
правда, после дежурства следовало сдать. И трудно сказать, что произошло
бы в центральном посту Страты в ближайшие минуты, если бы, к счастью,
именно в тот миг не раздался вызов дальней связи.
могли разыскивать с вражеской планеты. И не имела ни малейшего желания
посвящать в свои коммерческие дела такое множество женщин, к тому же
враждебно настроенных. Поэтому Сида, правильно истолковав пронзительный
взгляд и предельно выразительные жесты своей начальницы, заявила, как мы
уже знаем, что старая дама отсутствует. Выдра, получив минимальную
передышку, замахала руками на собравшихся, на этот раз уже не желая
задержать их, но, напротив, стремясь как можно скорее очистить помещение
от всех непосвященных. И наглая девица, которую уже готовы были схватить и
держать, даже не поспешила использовать неожиданную перемену в поведении и
замыслах Выдры; оттого, может быть, что и сама имела некоторое
представление о такого рода коммерции, в которой Выдра, вне сомнения, была
фигурой далеко не самой крупной. Так что секретарша, иронически подмигнув
грозной противнице, неторопливо направилась, выразительно покачивая
бедрами, к своей одежде, столь же неторопливо оделась, - в это время как
раз наступил перерыв в связи, вызванный, как мы знаем, претензиями
Верховного Стратега, - и, крикнув: "Девочки, вы только не отдавайте
журналы, там столько интересного, просто обидно, что эту мымру принесло!"
- кивнула своим, и женщины из убежищ стали организованно покидать поле боя
и расходиться по своим служебным постам. Их примеру куда более поспешно
последовали принадлежавшие к Силам, и в конце концов в центральном посту
остались только Выдра, Нира и Сида, не считая Мин Алики, которая
действительно уснула в спаленке и, таким образом, не приняла никакого
участия в завершавшемся инциденте.
никак невозможно: они, напротив, не имели права покидать помещение до
истечения суточной вахты, невзирая ни на какие приказы. И поскольку старая
коммерсантка понимала, что вызов с той стороны неизбежно повторится (ради
какой-нибудь мелочи ее вызывать в неурочное время не стали бы) и таким
образом обе девицы станут, вольно или невольно, свидетельницами ее
переговоров, постольку она решила не идти на дальнейшее обострение
отношений, но посмотреть на сценку, свидетельницей которой стала, тоже как
на своего рода коммерческое предприятие, недостатком которого было лишь,
что оно было организовано не совсем вовремя и совсем не в том месте, где
следовало бы. Но так или иначе, сейчас менее всего были бы уместны угрозы,
явные или скрытые. Это вполне устраивало и другую сторону, и время,
прошедшее до возобновления сеанса связи с Полководцем, было использовано
для взаимного успокоения при помощи самой тонкой дипломатии. В результате
к моменту повторного появления в эфире супер-корнета Амиши мир и
взаимопонимание были достигнуты. И когда коммерческие переговоры
возобновились, все шло более или менее нормально до момента, когда с той
стороны донесся взволнованный голос Форамы Ро.
поступить сейчас, когда из спаленки вылетела еще одна полуодетая - на сей
раз то была Мин Алика, - и, одним движением оттеснив от микрофона Выдру,
ответила тому, кто звал ее с такой тоской и надеждой в голосе.
комнате находилось еще трое мужиков, которые не могли не слышать его слов,
да и не старались даже притвориться, что не слышат. Мужики эти наверняка
таких слов в своей жизни не употребляли - и не потому, чтобы не испытывали
похожего чувства, но потому, что дурное представление о присущей
воинственному полу сдержанности делало эти слова как бы незаконными и уж
во всяком случае недостойными истинного мужчины, что на самом деле,
конечно, является ущербной философией или, попросту говоря, собачьим
бредом. Фораме сейчас было все равно, слышал его еще кто-нибудь или нет, -
да хоть бы весь Высший Круг собрался сейчас окрест него вместе со всей
свитой и прислугой - какое это могло иметь значение, если сейчас, хотя
прошли лишь сутки с небольшим, но за это время так много чувств и слов
опять накопилось в нем, и так сильна была боязнь; что он так и не сумеет
высказать их так, чтобы она услышала, - одним словом, такие эмоции сейчас
дышали в нем и двигали им, что он говорил в том состоянии транса,
самозабвения, отрешенности от всего мирского, низкого, в каком, возможно,
обращались к народам пророки - хотя последнее еще можно оспаривать.
тебя... Это не жизнь была, но какое-то механическое действие, по заданной
программе, но без сердца и без чувства, потому что ты взяла их с собой, ты
унесла мою душу, и если какая-то сила еще двигала мною, то одна лишь
надежда еще увидеть, услышать тебя - в мире не осталось других сил. Я ни
на минуту не поверил бы, что смогу сделать то, что мне нужно сделать, если
бы у меня не появилась ты - и своим существованием заставила поверить в
то, что я смогу и сделаю все, и сделал бы вдесятеро больше, если бы
потребовалось, чтобы только снова оказаться рядом с тобой и смотреть в
твои глаза, и видеть твою улыбку. Мика, я даже не жалею сейчас, что
сколько-то лет прошло в моей жизни, когда я еще не знал тебя и даже узнав
- не понимал еще, кто ты и что ты для меня. Не жалею, потому что для всей
жизни этого было бы слишком много, чрезмерно для слабых человеческих сил,
и я захлебнулся бы, если бы чувство переполнило меня раньше, когда я был
еще не в состоянии ощутить всю огромность его. Но сейчас - пусть
совершится что угодно, пусть меня не станет в самом скором будущем - но
уже то, что я могу сейчас говорить так, что ты слышишь меня, - окупает для
меня все плохое, что еще может произойти, я готов и согласен на все,
потому что сейчас могу сказать тебе: ты мой свет, мое дыхание, мое небо,
моя планета, прошлое и будущее, ты - я сам, и ты - все, кто выше меня...
Мика, я снова услышал твой голос, и если он опять зазвучит сейчас, и я
смогу утонуть в нем снова - я буду совсем счастлив, прекрасная моя, мое
солнце, мое море - совсем счастлив, слышишь?
смотрели на него с выражением странного непонимания и преклонения - как
смотрят на человека, заговорившего вдруг на непонятном, но исполненном
силы и музыки языке, заговорившего не с одним из них, этого языка не
Лукин Евгений
Володихин Дмитрий
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Круз Андрей
Сертаков Виталий