Кремль, только звезды на башнях были почему-то темно-синими, в остальном же
все выглядело вполне традиционно: МГУ, Большой, Бородинская панорама.
город почти не изменился. Людишки, превращенные объективом в спичечные
головки, не играли здесь абсолютно никакой роли. Смешные игрушечные машинки
ползли себе по дорогам, в небе поблескивали невидимые самолетики - все это
было мелко и несерьезно. Только памятники на снимках оставались
значительными и величественными, как, впрочем, и положено памятникам.
был изображен неизвестный домище, построенный с большим чувством
собственного достоинства, но совершенно без вкуса, - как вдруг что-то
заставило меня передумать. Я присмотрелся к зданию, особое внимание уделяя
окнам. Вид мраморных наличников рождал неуловимый отзвук чего-то пережитого,
ощущение того, что однажды к этим гладким поверхностям я уже прикасался.
функции. - Открытки бесплатно, - сообщила она, растерянно улыбаясь. -
Берите, какие понравились.
написано только одно: "Москва".
- Хотите съездить?
Инквизицией попахивает. Да и кого тут судить, у них куда ни сунься, везде
все бесплатно.
неузнаваемости реконструировал старое. Гостиница "Москва" подросла на
несколько этажей, сменила облицовку и обзавелась граненым, как винтовочный
штык, золотым шпилем. Теперь она звалась Дворцом правосудия, что, учитывая
близость известного комплекса на площади Дзержинского, представлялось
двусмысленным.
проформы - ломиться во дворец и так вроде никто не собирался.
заднем сиденье колыхнулась какая-то фигура. Пассажир поставил ногу на
тротуар и тяжко, враскачку выбрался из салона. Человек стоял к нам спиной.
Он был сед, сутул и тучен.
обратно в машину, затем, одернул пиджак и направился к мраморному крыльцу.
металлической рукояткой. - От Мамы осталось.
идеально отполированную дверь. Мужчина что-то ему сказал и ступил на
ковровую дорожку, начинавшуюся от самого порога. Он так и не обернулся.
катастрофе, в каждом тридцать восьмом на месте Москвы тлела черная дыра -
вылизанные ветром обломки, трагически ничтожные останки чего-то большого и
бесконечно близкого. Убиенный город лежал на ничейной поверхности без
упокойной молитвы, без надежды на погребение. Зазубренные края колотого
камня врезались в мягкую подошву кроссовок, и от этого казалось, что земля,
пестрое утрамбованное крошево, пытается обратить на себя внимание. Чем мы
могли ей помочь? Даже оплакать ее мы были не в силах.
стекла, круглый пятнистый камушек и окислившуюся гильзу.
Брошенная газета рассыпалась на отдельные страницы и прилипла к сырому
бетону, только лист с передовой статьей под жизнеутверждающим заголовком
вяло потащился куда-то вдаль, пока не накололся на гребенку из острых
прутьев.
Жди нас, не отходи, - приказал он мальчику.
капли. Из подвала доносились слабые отзвуки чьей-то речи. Толщу тяжелого
воздуха пробивали только ударные гласные, поэтому далекий разговор был похож
на неторопливую перекличку.
на площадке, освещенной двумя керосинками. Я достал нож и сунул его в правый
рукав, потом подумал и перепрятал в левый - на случай, если придется с
кем-то здороваться.
выражало недоумение и готовность нажать на спусковой крючок.
После короткой паузы гортани горячо выдохнули, и одна из них недовольно
спросила:
всплеснул руками. - Вот так да! Живой!
Мужчина устремился к нам, и, как только он поравнялся с одной из висевших на
стене ламп, я окончательно убедился, что это Колян.
неродившегося - в этом было что-то оптимистическое и вместе с тем
потустороннее. Я протянул руку, но Колян лишь недоуменно покосился на
Тихона.
вообще это объяснить. Опять новая версия? Значит, Ксения не здесь, а где-то
там, в другом тридцать восьмом, в другом бункере, с другими партизанами. А
граната - где она?
сравнивая его с оружием Тихона, но убрать почему-то забыл. - Где
прибарахлился?
- если в том возникнет необходимость. Мы прошли по залитому водой коридору,
и я, забывшись, первым свернул к кабинету.
Три с половиной.
приборами обеспечил? Если б не мой синхронизатор, ты бы сейчас на плантации
горбатился, понял? Бегом к Фирсову, доложить о моем возвращении!
Пойду скажу.
Кроме Ивана Ивановича там находились Лиманский, Ксения и Левша с неизменным
автоматом. Мы вновь собрались вместе, словно я и не отлучался. Левша, как
Посняков Андрей
Верещагин Олег
Круз Андрей
Грабб Джеф
Каргалов Вадим
Шилова Юлия