веток, которую я навалил прежде, чем сесть на валун и отдохнуть. И слава
Создателю, что на ветки - иначе грифончик переломал бы себе все кости (а у
грифонов они хрупки, зверь-то летающий, так что трубка кости, как правило,
полая). Опять-таки, упади он на меня, кто знает, я бы с перепугу мог и
секирой навернуть - а потом бы раскаивался. И так уже слишком многим в
этой затянувшейся жизни "навернул". Словом, упало это маленькое чудовище
на мой тяжким трудом собранный хворост, полежало немного, приходя в себя,
и встало на все четыре лапы, обалдевшими глазами оглядываясь. У него было
тело львенка, еще покрытое темными размазанными пятнышками, которые с
возрастом неизбежно исчезают; хвост, крылья и голова - орла. Стоя на
четырех лапах, он доставал мне до пояса. Впрочем, меня грифончик и не
заметил; он выбрался из развороченной груды дров и жалобно пискнул, глядя
наверх.
топорща одновременно шерсть и перья. Стараясь максимально сохранять
строгость и не расхохотаться, я велел:
ветви в клюве и складывая их в общую кучу. Когда беспорядок был устранен,
я уселся на тот же самый валун и скомандовал:
признался:
слишком нервничать, да, впрочем, тут уж я не мог ничего поделать. Альв за
последнее время значительно повзрослел, так что можно было за него не
волноваться. Почти не волноваться. Наказав грифончику стеречь охапку
хвороста, я стоически пожал плечами и полез наверх, туда, откуда свалилось
на мою голову это несчастье. Где-то же они должны быть, его
родители-растеряхи. Немного поднявшись, я обернулся и увидел, как
Грифончик устроился поудобнее прямо на груде нарубленных ветвей, сунул
голову под крыло и заснул.
на спине своего растроганного родителя, я вздохнул посвободнее, подхватил
секиру, охапку ветвей и поволок все это к пещере. Уже рядом с ней до моего
слуха донеслись чьи-то голоса. Пришлось отложить в сторону хворост и
перебраться поближе к пещере, чтобы самым неприличным образом подслушать,
о чем же идет речь. Сделал я это очень вовремя. Оттуда как раз вышли два
гнома, изволившие волочить в наших дорожных мешках наспех напиханные вещи.
небось уже в городе.
как воск свечи, и оплавляется, застывая причудливыми, пугающими и
уродливыми изгибами.
вызывать. Придется сидеть в городе, дожидаться, пока прилетит. Нынче мой
черед жертву отводить.
направились вверх по тропе.
и разбросали снова, правда не так уж и достоверно, но все-таки мастерски.
Я спрятал здесь секиру Ренкра, выхватил меч и припустил вдогонку за
гномами. После небольшой ожесточенной схватки я позволил им себя
разоружить и связать. Все мое естество протестовало против этого
Гритон-Сдраулу не так просто пройти, поэтому предпочитал не рисковать - и
рискнуть, сколь бы парадоксально это ни звучало.
утра, стражники в эти часы были особенно мрачны и недовольны собой вкупе
со всеми окружающими, дико ругались и вяло двигались), я разорвал веревки,
прорегенерировал израненные руки и обезоружил своих любезных проводников.
Потом связал их, снабдил каждого персональным кляпом и уложил в кустиках,
но так, чтобы не могли развязать друг друга. Для подобного случая как раз
сгодились заросли дыродела. В общем, гномы остались сторожить наши с
Ренкром вещи, а я отправился спасать паренька.
дверец в стенах, есть еще как минимум два хода: трубы для слива отбросов и
забора воды. Гритон-Сдраул стоял, окруженный рекой, которую смирили
местные хитроумные инженеры. Разумеется, водозабор должен был находиться
выше по течению, и я отправился туда, надеясь, что мне повезет. Не
хотелось бы влезать в трубу для слива отбросов, но если ничего другого не
найду - придется. Слава Создателю, нашелся водозабор. После долгого
расположенных около крепостных стен. Только было собрался выбраться и идти
на поиски парня, как раздались шаги и тихий разговор - меняли ночную
стражу, и ночные дежурные возвращались к себе в постели. Мне же не
оставалось ничего другого, как вернуться в колодец.
Воины подошли, и один произнес:
деревянным ведром. Цепь, державшая его, натянулась, и наполненное ведро
рванулось вверх. Я - следом за ним, чтобы вдохнуть в легкие очередную
порцию воздуха. Наверху жадно пили воду. Потом на меня выплеснули остатки.
забрать пленника, которого сегодня вечером поймал Падальщик. И вот тебе -
ни с того ни с сего приказано окружить всю площадь тройным кольцом охраны.
Вечно он наловит таких, что потом...
голове.
торчать.
Гритон-Сдраул, а я... А что я?! Что я?! Однажды уже мне...
Тройное кольцо охраны. Куда уж мне, муха не пролетит. Довольно! - прочь
отсюда, прочь, потому что сейчас все проснутся, кто-то обязательно
заглянет в колодец, и тогда позовут Падальщика, и он... и я... а-а-а...
его камеры открыли, и он попросту выпал оттуда, рухнул на каменный пол
коридора - потому что спал, прислонившись к этой самой двери. Грубым
рывком ему помогли подняться на ноги. Оказалось, вчерашний горбун. Как
бишь его? Ах да, Вари.
Из-за некоторых доносились дикие вопли, когда Ренкр и Властитель проходили
мимо; кое-где слышались проклятия, стоны, хохот. С ужасом альв подумал о
том, какие звуки издавал бы он сам, просиди некоторое время в этих
каменных гробах. Наконец они вышли на свет. Узкая площадка перед грязными
воротами была заполнена стражниками. "Сразу шестеро - это за что ж такая
честь?" Тюремщику отдали причитавшиеся ему деньги, после чего повели
пленника по улочкам Гритон-Сдраула. Повели быстро, но организованно, и вот
- оказались на огромной площади. Она была оцеплена четверным (в последнюю
минуту Торн смог на этом настоять, хотя спорить и убеждать пришлось долго)
кольцом воинов, теснивших горожан к стенам домов. На самой площади стоял
небольшой, наскоро изготовленный помост, куда поднялся Ренкр в
сопровождении конвоя. Все остальное пространство оставалось свободным, и
парень уже начал догадываться зачем. Все это напоминало ему Хэннал. Не
хватало только главного актера, и тот уже приближался, роняя тяжелую тень
на крыши домов и на тех гномов, которые не побоялись выйти на улицы.
чтобы погибнуть где-то вдали от родных, живое разумное существо? В детстве
мы отчаянно рубим высокий бурьян и, глядя, как он падает, взмахивая на
прощание мягкими зелеными листами, представляем, что это вовсе не бурьян,
что это - альв, гном, тролль, дракон - кто угодно, но обязательно чтобы
живой. Потом мы начинаем давить муравьев, мучать стрекозят, до смерти
загонять испуганных цыплят - и при этом хохочем, весело размахиваем
руками, зовем друзей, чтобы похвастаться своими подвигами. Какими-то
ущербными ты сделал нас, Создатель, какими-то неправильными. Вот и сейчас
собрались здесь, как на представление, словно детишки, чтобы послушать
страшную, но от этого только более притягательную сказку. А потом, когда
все закончится, разойдутся по домам, будут цокать языками, качать головами