Варшавском шоссе...» («Тиградком»)
Только что, в ходе дерзкого нападения дикарей, был убит Гомори Молчун, один из
самых одиозных иерархов Азаг-Тота! «Мы никому не позволим вторгаться в наш дом,
— заявил фюрер Красных Шапок Кувалда в интервью нашим репортерам. — Кадаф,
тудаф, неважно! Они получили то, что...» («Тиградком»)
00:41
портала, их атаковал вампир. Мы не успели прийти на помощь. Он забрал «стим» и
смылся.
Кретин! Какой Замок? При чем здесь Замок? Это был наш «стим»!! Предназначенный
для нас!!!
его взгляд не обещал На-Хагу ничего хорошего. — Я не знаю, какой подвиг ты
должен совершить, чтобы Великий Господин забыл о твоём проступке!
церемонии.
осталось меньше литра.
Золотые глаза ведьмы медленно прошлись по иерархам Кадаф. — У нас будет Золотой
Корень для церемонии!
— Гуго криво усмехнулся: — Высасывают артефакты.
столе: медицинский центр Бастиона был разгромлен, а на портал до госпиталя
эрлийцев не оставалось энергии.
вопрос... Вопрос, витающий в воздухе. Немой вопрос. Невысказанный. Но Франц
слышал его так, словно бы каждый участник совещания произнес его вслух. Громко.
надеялись. Но Орден молчал даже после атаки гиперборейцев. Ни одна ложа не
поспешила на помощь мятежным Горностаям.
в Бастион, и не уйдет никто. Все слышали о пылающей ненависти Азаг-Тота и
понимали, почему великий магистр направил против мятежников именно этих зверей.
Пленных не будет. Что же дальше?
Дать ее может только Темный Двор. И еще Франц знал, что отказа не будет: стоит
ему обратиться к Сантьяге, как сотня или две сотни гарок ударят в тыл
гиперборейцам, снимут осаду за десять минут, усилят потрепанных Горностаев и
помогут де Гиру взять Замок. Помогут. Вот только трон, завоеванный с помощью
Темного Двора, будет совсем непрочным, и правление нового великого магистра
получит клеймо враждебного Великого Дома. Нет, этот вариант отпадал.
на все ради него. И ответственность за них требовала принять решение.
все это напрасно.
Сантьяги. Пять секунд. Попросить помощи — десять секунд. Через минуту здесь
будут гарки. Франц не сомневался, что комиссар держит воинов наготове.
гиперборейцам заходили маршалы хамелеоны в полной боевой выкладке.
грозную силу. Очень грозную. И любой планирующий операцию военачальник не мог
себе позволить игнорировать их. Шесть иерархов Кадаф способны переломить ход
любого сражения. Хотя бы ценой собственной жизни, но способны. Победа в древней
войне против гиперборейцев была достигнута благодаря колоссальному численному
перевесу нападавших, которое заставило Азаг-Тота рассредоточить своих лучших
магов по всему фронту. Зато когда Великие Дома сдавили кольцо вокруг замка
Кадаф и все иерархи оказались сконцентрированы в единый кулак, с ними ничего не
смогли сделать. Ярость Великих Домов была высока, но возможные потери охладили
ее, и обитатели Тайного Города позволили лучшим солдатам Азаг-Тота уйти в
Глубокий Бестиарий.
должна была захлебнуться в крови, если бы...
приближающимся врагам. — Элигор, выводи резерв!!
портал!!
беспощадно. В отличие от мятежников де Гира маршалы хамелеоны не испытывали
недостатка в магической энергии.
было шансов. Несколько мгновений мертвые пытались защищаться, а затем...
вертящая шест, и огромная жаба, чей страшный язык безжалостно разрывал
четырехруких. Два иерарха преградили дорогу маршалам хамелеонам, позволяя
мертвым демонам опомниться и более или менее организованно отступить в
открывшиеся врата.
бесполезен: твари Кадаф уходили, не принимая боя.
почему-то не хотят драться. — Он помолчал. — Нам не повезло.
смерть. И после того как разорванные чуды рухнули к его ногам, рогатый
сосредоточился, прикрыл золотые глаза и быстро прочитал заклинание, открывающее
тяжелые грузовые врата. На-Хаг потратил на их построение почти всю свою
энергию, но другого выхода не было: второй подряд ошибки Элигор бы ему не
простил.
Всадники, затем залетели Дурсон и остатки птиц Лэнга, затем сам На-Хаг и,
наконец, продолжающие отбиваться от хванов Яна и Анабот.
последние капли продлевали агонию, но и только. Ни на что большее их уже не
хватало. Парадокс. Дурацкая шутка. С нуля возродить гиперборейскую империю,
возродить философию Кадаф, оставить в дураках врагов и так бесславно закончить
дни. Сделать все, к чему стремился, и медленно умирать в подмосковных лесах.
Тупа, но исполнительна, главное — преданна. И ее лютая ненависть ко всему миру
иногда поражала гиперборейца. Так может ненавидеть лишь глубоко несчастная
женщина. Ей казалось, что она ухватила удачу за хвост, а вместо этого —
постылая тягомотина совместности с презирающим ее мужчиной. Она взобралась на
вершину, но ее душа сгорела далеко у подножия. Это нравилось Азаг-Тоту. Но вот
кислое, стремительно стареющее лицо, со следами приближающейся базедовой
болезни, действовало раздражающе.
пожал полумертвую руку вождя и спокойно развалился в соседнем кресле. — Ты,
женщина, иди. Иди,