мой. Поищем, кого-нибудь и найдем.
комнату.
- А жаль! На месте Алекса он бы вполне смотрелся. Или на месте Хорхе.
поставлю! Не уговорами, а силой!
получит бригаду Клыка. Ведено, чтоб всех схватил живьем. А в первую очередь -
девку. Видишьли, там девка есть. Большой козырь, Хайме!
В яме.
поделивших добычу. Потом Хайме спросил:
намекали, где лежит загадочное направление.
Когда-нибудь это должно было случиться, и я доволен, что случилось сейчас. Мы
кое-что узнали, пусть даже половину или четверть правды. Пусть сотую часть, но
самую важную: до нас никому не дотянуться. Никому, пока работает передатчик!
Где бы он ни был, он работает, Хайме, а значит, мы в безопасности. Никаких
карателей и крейсеров, ни пушек, ни солдат. Чем Он еще грозил? Апокалипсисом?
Ничего и никого не будет! Только агенты-одиночки. А с ними мы справимся, ибо
предупреждены. И можем предупредить ЦЕРУ.
Протез его скрипнул, будто аккомпанируя резкому хриплому голосу: - Кстати, ты
бы поостерегся, милостивец мой. Этот Рикардо - не из "шестерок". Слишком силен
и крут! Схватим его людей, так он совсем осатанеет. Не ровен час, заявится к
тебе...
потолкуем. Поговорим насчет его приятелей и девки. Только тут их держать не
надо. Может, к себе на остров заберешь?
лбу: - Знаешь, Сильвер, а вдруг он все же выключит треклятый передатчик? Хоть
эта девка будет у нас и все его приятели... Не худо бы подстраховаться. Скажем,
свой передатчик соорудить, э?
думаю, что если Он еще не добрался до передатчика, то дело это непростое. Очень
непростое! А может, и нет у нас никакого передатчика. Кто его видел? Где он?
Откуда мог взяться в ФРБ? Я еще понимаю, у срушников, где-то под Харьковом или
на севастопольской базе.
приоткрылся, а веки опустились, притушив возникший в глазах блеск. Он размышлял
минуту, другую, и дон Грегорио, не прерывая тишины, сверлил его взглядом, но
терпеливо ждал. Иногда размышления Хайме бывали такими плодотворными.
передатчик. Помнишь, Он про "Полтаву" спрашивал? Спрашивал, ведь так? На кой
она ему сдалась? Как думаешь?
цели, поет, рокочет, шелестит, и несет ее ветер и сила натянутой тетивы. Ее
оперенье - из крыльев орла, наконечник заострен и выкован из железа, тело
выточено из твердой древесины таг, и потому летит она стремительно и прямо. В
наконечнике - щель; мчится стрела, рассекая воздух, и шепчет, шепчет, шепчет...
О чем? Узнаешь, когда она вопьется в твое сердце.
темноте, ведомый безошибочным чутьем охотника. И то же чутье нашептало ему о
несчастье: он различил запах гари, увидел протоптанный в джунглях след, но не
услышал привычного верещания обезьян.
был посечен пулями, на месте циновок и тента на деревянных столбиках кружился
на ветру пепел, дом и конюшня зияли провалами дверей и окон, и тянуло из них
мерзкой гарью, порохом и бедой. Саймон, шепча сквозь зубы проклятия, ринулся в
дом, разыскал тайник в погребе, нацепил на запястье браслет, сунул за пояс
"рейнд-жер", подхватил сумку с драгоценный маяком; после зажмурил глаза и
задышал - глубоко, размеренно, втягивая ноздрями пахнущий дымом воздух. Он не
погрузился в транс, но смог успокоиться за пару минут, ибо спокойствие было
сейчас необходимо; прежде всего - спокойствие, потом - горе и мысли о мести.
фиолетовым лучом. Следов здесь хватало - и на земле, и на траве, и на
коленчатых стволах бамбука. Судя по отпечаткам сапог, пришедшие двигались двумя
отрядами; один направлялся к воротам, другой - к восточной стене, и в каждом
было не меньше двадцати бойцов. Очевидно, планировалась внезапная атака, когда
защитники не успевают схватить оружие, но что-то не получилось: из дома тоже
стреляли, и стреляли метко - Саймон нашел засохшую кровь на камнях, измятую
траву, поломанный бамбук и трупы в синей униформе. Трое легли у ворот, а
остальные ворвались во двор - десятка полтора против двух защитников, Филина да
Пашки. Гилмор оружия не любил и не умел стрелять. Правда, еще оставался Каа...
вторым отрядом. Тут, в зарослях, тоже валялись мертвые тела - изуродованные, с
расплющенными черепами и дырами, зияющими меж ребер, проломленных чудовищным
ударом. Разглядывая примятую траву, он выяснил, что люди шли цепочкой через
лес, и первая пятерка уже подобралась к стене, как сверху обрушилось нечто.
Нечто, убившее четверых, не человек, создание иного рода, молниеносное и
могучее, с гибким изумрудным туловом л головой-тараном. Безмолвное, как
полагается в бою - но атакованные им кричали от ужаса и боли. Громко кричали и
не могли приблизиться к стене - минуту, больше? Столько, что Пашке и Филину
хватило времени, чтобы добраться до карабинов.
высветил отпечатки на земле, и Саймон полез в кусты - туда, где Каа настиг и
прикончил пятого. Этот раскинулся на спине, его голова, забинтованная от уха к
уху, была вывернута под неестественным углом, зрачки закатились, и только
глазные яблоки слепо белели на темном лице. Бучо Перес, капитан-кайман.
Скрипнув зубами, Саймон поднял окольцованную браслетом руку, освещая ближний
куст.
клыки его светились россыпью лунных камней, но чешуя не блестела, а казалась,
зеленовато-серой и тусклой. Его изрешетили пулями, а потускневшая кожа в
нескольких местах была рассечена ударами мачете.
пробормотал Саймон сдавленным голосом. - Пусть Четыре прохладных потока омоют
твои раны, и пусть Чочинга, Наставник воинов, простит меня-за то, что я не
сумел сберечь его посмертный дар.
сухими. Чочинга говорил: день не видит слез воина, ночь не слышит его рыданий,
и лишь в краткий миг рассвета могут увлажниться его глаза - в тот час, когда он
вспоминает павших родичей.
Огромное тело Филина было придавлено рухнувшей стеной у маленького бассейна;
кровь еще сочилась из разрубленной шейной артерии, неторопливо стекая в воду.
Рядом, откинувшись на камни, сидел Майкл-Мигель в своем щегольском белом
костюме. Его лицо, запрокинутое к звездному небу, казалось умиротворенном, под
левой ключицей по ткани расплылись темные пятна, руки, бессильно брошенные на
колени, стискивали карабин. У ног Гилмора, уткнувшись в землю, лежал человек -
не в синем мундире смоленских, а в полотняной рубахе, штанах и стоптанных
сапогах. Саймон перевернул покойника, поглядел на выпученные глаза, тонкую
нитку усов и залитый кровью рот - пуля вошла Кобелино под челюсть, разворотив
затылЬк.
оружие из окостеневших пальцев, понюхал - пахло порохом. Значит, Гилмор
стрелял? Защищая себя или Филина? Или кого-то другого?
Мигеля, вытащил толстую, пробитую пулей тетрадь, раскрыл наугад и прочитал:
глаза Мигеля.
полез на крышу. Пара мертвецов валялась у нижней ступеньки, еще двое - на
лестнице, а наверху обнаружился только один труп, обгоревший до неузнаваемости
- кожа на лице полопалась и почернела, волосы рассыпались в прах, и только на
затылке - там, где голова прижималась к черепице - торчали жалкие рыжие клочья.
Каменистый Артем
Русанов Владислав
Сертаков Виталий
Никитин Юрий
Русанов Владислав
Шилова Юлия