усмехнулся.
добраться до них, три - чтобы преодолеть первые склоны, ибо они шли вверх
и вниз, и не было ни какой-либо дороги, ни короткого пути. Утром, в
четвертый день восхождения, ко мне вежливо обратился амматский командир.
мы доберемся до Пасти - вероятно, до заката.
кусок черной с белыми снежными пятнами скалы. На мой взгляд, она даже
отдаленно не походила на льва, хотя, может быть, так и было в давно
минувшие дни.
образования - грива.
переднюю ногу, и ее прикончили. Тени удлинились, небо висело низко и не
являло цвета заката. В меня просочились ощущения холода и меланхолии. Я
начала-таки в конце концов страшиться встречи с Вазкором.
сторонам скальными стенами, потом расщелина, а ниже - большой заснеженный
уклон, террасированный и опускающийся в противоположном конце с гигантских
валунов. За ними, похоже, находился спуск, откуда неясно высовывались в
густеющем свете сумерек верхушки других скал. На самом же уклоне вытянулся
огромный лагерь, суетившийся, словно улей. Уже видны красные точки
факелов. Тянущийся к небу дым костров. Здесь, должно быть, сгруппировались
тысячи людей, не считая фургонов, машин и привязанных к кольям животных.
Дальше на востоке по уклону естественные арки выходили на другие уровни,
где двигались взад-вперед остальные части армий.
слева Мазлеком, а справа - алым командиром. Мы осторожно спускались по
скалам. Я вдруг вспомнила стан в ущелье, и меня невольно охватил гнетущий
страх.
света костров, убирающихся с нашего пути солдат. Скоро я увижу черный
шатер.
тому назад.
все для моего удобства. Они очень удивились, увидев меня, но для них всех
было высокой честью иметь в своей среде мою священную особу.
своеобразный эффект. Мое присутствие их, похоже, искренне взволновало и
обрадовало. И вдвое довольней, кажется, стали как раз воины Кмисса,
Со-Эсса и Аммата. Для них я все еще оставалась особенной, потому что
принадлежала не им. Теперь они громко приветствовали меня, когда я
проезжала, и тепло разливалось у меня по телу - облегчение оного, что
Вазкор где-то в другом месте, и ощущение собственной Силы, столь внезапно
вспыхнувшее во мне в месте под названием Львиная Пасть.
примерно с двумя сотнями воинов из Эзланна и Со-Эсса, на более низкий
участок неподалеку по ущелью, откуда открывался идеальный вид на
территорию долины. Там он разбил новый лагерь, замышляя стратегию игры, в
то время как выше к Львиной Пасти прибывали последние части войск.
Командование у Пасти перешло к Казарлу, Джавховору Со-Эсса - логичный шаг,
поскольку из всех собратьев-Джавховоров Вазкора только он лично явился со
своими армиями. Войска Кмисса, За, Аммата и Эшкорека явились под началом
младших братьев, старших сыновей, кузенов и племянников владык. Отсутствие
первых трех было вызвано возрастом, требующим спокойного и размеренного
образа жизни; кроме того, я понимала, что Вазкор предпочел бы в таком
предприятии более молодых и охочих. Он, несомненно, принял меры, чтобы не
допустить возникновения любых заговоров среди оставленных дома номинальных
владык. Что же касается нового хозяина Эшкорека, то он слишком недавно
обосновался в своем кресле, чтобы так быстро убегать из него. Вероятно, он
остался по недвусмысленному приказу Вазкора.
Сперва требовалось достать у них похожий на вино напиток, которым я теперь
утоляла голод. Для путешествия сюда я привезла достаточно, но в
конечном-то счете все колодцы пересыхают. Пока я ехала вместе с Вазкором,
никаких трудностей не возникало, так как заботился об этом он. А одной мне
приходилось преодолевать барьеры их смущения, описывать его, а потом
смотреть, как его украдкой и почтительно доставляют ко мне в шатер. Тем не
менее, я не утратила их уважения, ибо никто из них не смог бы прожить,
питаясь такими крохами. Вторую свою трудность я считала дурацкой, однако,
она досаждала мне. Мои месячные кровотечения давно приобрели определенный
ритм, появляясь у меня раз в двадцать дней, и больше ни в коей мере не
расстраивали меня, так как протекали легко и безболезненно и длились всего
сорок восемь часов, а то и меньше. Теперь же прошло двадцать пять дней, а
ожидаемый гость не приходил. Я убедила себя, что, по всей вероятности,
путешествие сюда все расстроило, но это рассуждение меня не утешило. Мозг
сверлило глупое, ледяное подозрение, но даже мысленно я боялась признаться
в этом.
дела. Солдаты все подходили и подходили регулярными потоками, и огромный
лагерь стал еще более переполненным и разросшимся. Я отправила Днарла и
двух других передать мои приветствия различным военачальникам, в том числе
и Казарлу, и попросить их навестить меня в двадцатом часу у меня в шатре.
Я знала, что они почтительно явятся, но притом будут в замешательстве, не
ведая, о чем следует говорить с угнездившимся в центре военного лагеря
женским божеством. Но для них это не составило труда. За все два часа,
проведенные в их обществе, я произнесла всего несколько слов, да и те, в
общем-то, сводились к подсказкам. Я дала им полную волю говорить о войне -
о ее истории и будущих кампаниях. Они понятия не имели, что Вазкор не
хотел, чтобы я находилась здесь. Им думалось, что он будет доволен их
попытками уведомить меня обо всем, что они знали, а когда они обнаружили,
что я не только понимала, о чем они говорят, но вполне искренне
интересовалась и увлеклась их рассказом, у них сложилось новое мнение обо
мне. Я была, считали они, женщиной, но с мужским умом; это мнение так и
излучалось их лицами и являлось высшим комплиментом. Они ушли от меня в
хорошем настроении, впечатленные своей богиней, научив ее немного тому,
чего следует ожидать на войне, и раскрыв многое в их собственных
характерах.
Слора по рядам палаток. На меня больше таращились, чем отвешивали глубокие
поклоны, однако солдаты, с которыми я заводила разговор, казались как
благоговеющими, так и гордыми тем, что Восставшая выделила их. Завтрашний
день увидит этот лагерь тронувшимся в путь, чтобы присоединиться к Вазкору
на нижней стоянке, и уже полным ходом шли приготовления к отбытию.
Появился Казарл и взял меня на экскурсию к военным машинам и на
инспектирование строевой подготовки мечников и конницы. В районах
расквартирования лучников воины смолили свои луки, несколько конных
тренировались, пуская стрелы в раскачивающееся соломенное чучело и мешки,
а другие, пешие, - по разным висящим на столбах мишеням.
это сейчас. Он, казалось, изумлялся всему новому, к чему я показывала себя
способной, и этот раз не стал исключением. Однако ж он подозвал воина, и
мы прошлись среди припасов; через некоторое время я выбрала тот лук,
который показался наиболее удобным. В нем не чувствовалось такой близости,
как в тех, какими я пользовалась, когда была с Дараком - те ведь делались
лично для меня, но я надеялась, что со временем между нами может сложиться
союз. Прихватив несколько стрел, я вышла с ним из палатки и живо
расправилась с цветными глазами мишеней. Вокруг меня прокатился ропот
восхищения со стороны лучников, и я знала, что известие об этом
распространится по всему лагерю.
уверенности, что я добьюсь в них успеха, но, впрочем, у меня было очень
мало времени. Я сразилась среди офицерских шатров в учебной схватке на
мечах и ножах с одним худощавым и хитрым бойцом. Сперва я думала, что он
сдерживался от тревоги из-за такой ситуации, но через некоторое время мое
умение убедило его, что ему лучше что-то предпринять против меня. Нас
судили по очкам и в итоге сочли равными. Думаю, я могла бы побить его,
хотя и не стану клясться в этом, но мне не хотелось вызывать ни зависти,
ни гнева тем, что я сделала. На открытом месте находились табуны лошадей
из горных долин Эшкорек-Арнора, все еще диких, которых воины мало-помалу
объезжали для ратного труда. Мне это дело не нравилось с тех пор, как я
смотрела на Дарака, объезжавшего в степном крарле Сарроку, и узнала, что
покорить лошадь означает также сломить ее дух. И все же я выделила белого
жеребца - гордость табуна, не лощеного, неприрученного и разъяренного на
весь этот мир.
помощью проклятий и стрекал белого залучили в отдельный загон, и я
прыгнула туда следом за ним. Теперь я понимаю, что это и впрямь было
Круз Андрей
Маккарти Кормак
Белов Вольф
Роллинс Джеймс
Зыков Виталий
Андреев Николай