Чтение 64–й страницы книги ~Военный талант~

"Сейчас".

Я чувствую его боль и думаю: Мэтт Оландер сидит в баре космопорта. Он
выключил автоматику, и в этот момент его отвлекли.

Четыре дня спустя "Корсариус" высадил своих пассажиров на Миллениуме.
Я сверился с таблицами. Современный лайнер при перелете от Илианды до
Миллениума провел бы около восьми с половиной дней только в пространстве
Армстронга. Как же ему удалось?

Вслед за несколькими отчетами о ремонтном обслуживании, была и еще
одна запись: "Нужно узнать, что произошло. Эта штука еще может сработать.
Ее необходимо разрядить и обезопасить".

Потом записи идут с искажениями. Я как раз пытался их прочесть, когда
вернулась Чейз.

- Нигде нет никаких останков, - заявила она.

Я рассказал ей о своих находках. Чейз послушала запись, но не стала
бороться с искажениями, лишь покачала головой.

- Это код. Он не хотел, чтобы прочли его записи.

- Меня беспокоит его терминология, - сказал я. - "Разрядить и
обезопасить". Это тавтология. Сим, как правило, очень точен в выражениях.
Что делают с солнечным оружием после разрядки, чтобы оно стало безопасным?

Мы посмотрели друг на друга, и, по-моему, нас осенило одновременно.

- Он говорит о безопасности, - сказала Чейз. - Никто не должен знать
о существовании такого оружия.

- Следовательно, необходимо как-то объяснить эвакуацию жителей.

Я опустился в кресло Сима. Оно оказалось мне немного тесноватым.

- Какая удача, что "немые" поступили так нехарактерно для себя в
случае с Пойнт-Эдвардом, - тихо произнесла Чейз. - Это спасло Сима от
необходимости отвечать на многие вопросы.

Она долго смотрела на меня. И я понял, наконец, почему предприняли
атаку на пустой город. И кто ее осуществил.

Потом я нашел в бортовом журнале другие записи. Сим и "Корсариус"
снова бросались в бой в десятке различных мест вдоль Границы. Но теперь он
изменился, в его тоне, а затем и в его комментариях я начал чувствовать
отчаяние, растущее пропорционально его военным успехам и последующему
отступлению. Я услышал его реакцию на поражение у Гранд Салинаса, на
потери одной за другой союзных планет. Наверное, ему казалось, что нет
конца этим черным кораблям. И вот пришло известие о падении Деллаконды. Он
произнес шепотом имя Маурины.

Во всех записях о солнечном оружии больше не упоминалось ни разу.

Сим бранил недальновидность Окраины, Токсикона, Земли, которые
чувствовали себя в безопасности из-за большого расстояния и боялись
навлечь на себя гнев орды врагов. Союзники относились друг к другу с
недоверием и завистью, гораздо более глубокими, чем ненависть к
завоевателям. Заплатив за победу у Чаппараля потерей пяти фрегатов и
легкого крейсера с командой токсиконцев, Сим задал вопрос: "Мы теряем
лучших и самых храбрых. А во имя чего?" За этим высказыванием последовало
долгое молчание. Потом он произнес немыслимую фразу: "Если они не придут,
тогда нам пора заключать свой собственный мир!"

Его настроение становилось все более мрачным. И когда еще два корабля
его эскадры погибли у Кома Дес, в нем вспыхнул гнев: "Когда-нибудь
Конфедерация будет создана, - устало говорит Сим, - но я не позволю
создать ее на костях моих людей!"

Тот же голос, который вынес обвинение спартанцам.

Одиночество держит зеркало перед лицом греха. Не легко

убежать от правды в его холодном отражении.

Достопочт. Агат Необузданный "Размышления на закате"

Мы вернулись на "Кентавр", чтобы поесть и немного поспать. Но уснуть
долго не удавалось. Мы проговорили несколько часов, строя догадки о том,
что же в конце концов случилось с капитаном и командой "Корсариуса". Нашел
ли экипаж "Тенандрома" на борту останки? И может, выполнил ритуал похорон?
Прощальный залп, сообщения домой и забвение? Притвориться, что ничего
никогда не происходило?

- Я так не думаю, - сказала Чейз.

- Почему?

- Традиция. Капитан "Тенандрома", предпринявший такие действия,
обязан был закрыть бортовой журнал "Корсариуса", внеся последнюю запись.

Она посмотрела в иллюминатор на старый боевой корабль. Его
бело-красные ходовые огни сияли на темном небе.

- Нет, готова держать пари, что они нашли его таким же, как и мы. Это
- летучий голландец.

Чейз прижала руки к груди, словно в кабине было холодно.

- Возможно, "немые" забрали корабль, выгнали экипаж, а "Корсариус"
оставили здесь, чтобы мы потом нашли его и ломали себе голову. Предметный
урок.

- Оставили _з_д_е_с_ь_? Как они могли предположить, что мы его
обнаружим?

Чейз покачала головой и закрыла глаза.

- Мы еще вернемся туда?

- Мы не получили ни одного ответа на свои вопросы.

Чейз что-то сделала в темноте, и в отсек полилась мягкая музыка.

- Там может не оказаться никаких ответов.

- Как ты думаешь, что все эти годы искал Скотт?

- Не знаю.

- Он что-то нашел. Он обследовал корабль и что-то нашел.

Пока мы разговаривали, Чейз развернула "Кентавр" в другую сторону,
грустно улыбнулась и призналась, что ископаемый корабль действует ей на
нервы.

Я никак не мог прогнать от себя образ отчаявшегося Кристофера Сима.
Раньше мне не приходило в голову, что именно он, первый из всех людей мог
подвергнуть сомнению исход войны. Вряд ли, конечно, он обладал даром
предвидения. Как оказалось. Сим был обыкновенным человеком. В его
отчаянии, в его беспокойстве о жизни товарищей и людей, которых он пытался
защитить, я чувствовал разгадку тайны покинутого корабля.

"Когда-нибудь Конфедерация будет создана, но я не позволю построить
ее на костях моих людей".

Чейз уже давно уснула, а я все пытался систематизировать имеющиеся
факты и свои догадки об ашиурах, о Семерке, о возможном психическом
состоянии Сима, о битве у Ригеля.

Трудно забыть орудия "Корсариуса", направленные в мою сторону во
время просмотра той программы. Но, разумеется, все случилось не так. План
Сима сработал. "Корсариус" и "Кудасай" застали-таки врасплох атакующие
корабли и нанесли им значительный урон прежде, чем "Корсариус" разлетелся
в пыль во время дуэли с крейсером. Таким, по крайней мере, был официальный
отчет.

Но очевидно, подобная версия тоже оказалась ложной. И почему Сим
изменил тактику боя у Ригеля? Во время длинной цепочки побед, он всегда
лично вел деллакондцев в бой, а здесь предпочел сопровождать "Кудасай".

"Кудасай" понес уцелевшего брата навстречу смерти, которая ждала его
у Нимрода. Но Тариен все же дожил до успеха своих дипломатических усилий:
наконец-то Земля и Окраина взялись за руки и пообещали помощь, а Токсикон
даже вступил в войну.

Это каким-то образом стыковалось с легендой о Семерке. Тогда почему
их имена остались неизвестными истории? Почему единственный и самый верный
источник, бортовой журнал "Корсариуса", тоже хранил молчание на этот счет
и фактически умалчивал о самой великой битве? Как сказала Чейз? "Этого
быть не могло!"

Да, не могло.

Где-то на границе реальности и интуиции, предшествующей сну, я вдруг
понял. Понял с ясной и холодной уверенностью. И если бы мог, то выбросил
бы это знание из головы и улетел домой.

Чейз проспала несколько часов. Когда она проснулась, снова было
темно, и она спросила, что я собираюсь делать.

До меня уже стала доходить сложность ситуации с "Тенандромом".
Кристофер Сим - больше, чем часть истории. Мы впутались в дело, ставившее
под сомнение краеугольные камни нашей политики.

- Не знаю, - ответил я. - Этот мир - кладбище с тайной виной.

Чейз посмотрела вниз, на закрытый облаками ободок планеты.

- Возможно, ты прав. Тела отсутствуют. Тела отсутствуют, имена
отсутствуют, записи в журнале отсутствуют. А "Корсариус", который должен
отсутствовать, вращается, как часовой механизм, с периодом обращения шесть
часов одиннадцать минут.

- Они собирались вернуться, - сказал я, - поэтому законсервировали
корабль.

- Но не вернулись, - возразила Чейз. - Почему?

"За всю историю эллинской цивилизации я не знаю более мрачного, более
бессмысленного преступления, чем ненужная жертва Леонида с его героическим
отрядом при Фермопилах. Лучше бы пала Спарта, чем бесполезно погубить
таких людей".

- Да, где же тела? - спросил я.

Сквозь просвет в облаках, далеко внизу, сверкало море.