***
чтобы не разбудить Мистле, спящую с приоткрытым ртом, прикрыв предплечьем
глаза. Руку покрывала гусиная кожа. Цири заботливо укутала девушку. После
недолгого колебания наклонилась, нежно поцеловала ее в стриженые, торчащие
щеткой волосы. Мистле замурлыкала сквозь сон. Цири отерла слезы со щеки.
Искра лежала, откинув руку на грудь Гиселера, ее буйные волосы рассыпались в
беспорядке. Кони фыркали и топтались, дятел короткими очередями ударов
долбил ствол сосны.
движениями трясущихся рук старалась смыть с себя то, что уже смыть было
невозможно. По щекам текли слезы.
***
войной, несчастьем и презрением. Война, несчастье и презрение объединили их
и выкинули на берег, как вздыбившаяся в половодье река выбрасывает на плесы
черные, отполированные водой и камнями куски дерева, ...Кайлей очнулся среди
дыма, огня и крови в разрушенном замке, между трупами родственников и
родителей. Бредя по усеянному убитыми двору, наткнулся на Реефа, солдата из
корпуса карателей, которых император Эмгыр вар Эмрейс послал усмирять бунты
в Эббинге. Рееф был одним из тех, кто захватил и разрушил замок после двух
дней осады. Захватив замок, спутники бросили Реефа, хотя Рееф был еще жив.
Но заботиться о раненых - не в обычаях бандюг из нильфгаардских
подразделений.
одиночестве. А Реефу, как и Кайлею, было шестнадцать лет.
податей, вместе упились пивом в корчме, а потом, проезжая на трофейных конях
через деревню, разбрасывали вокруг остатки награбленных денег, хохоча при
этом до колик.
Гесо, вступившего в союз с повстанцами из Эббинга. При этом Гиселер, надо
думать, не очень-то понимал, куда затащили его вербовщики. Был он тогда пьян
в стельку. Протрезвев и получив во время муштры выволочку от сержанта, он
сбежал. Вначале блуждал в одиночку, но когда нильфгаардцы разгромили
повстанческую конфедерацию, в лесах стало тесно от дезертиров и беглецов.
Беглецы быстро объединились в банды. Гиселер пристал к одной из них.
растворялась и таяла, сбегая от эскадронов нильфгаардской кавалерии. Однажды
банда Гиселера наткнулась в дебрях на Лесных Эльфов и погибла от летящих со
всех сторон стрел, шипящих серыми перьями. Стрела насквозь пробила плечо
Гиселера, пригвоздив его к дереву. Ту эльфку, которая под утро вытянула
стрелу и перевязала ему рану, звали Аэниеведдиен.
какие провинности послали на смерть - ведь для свободной эльфки одиночество
в узкой полосе ничьей земли, отделяющей Свободный Старший Народ от людей,
было смертным приговором. Одинокой эльфке предстояло погибнуть. Если она не
найдет спутника.
огня", для Гиселера было слишком трудным и чересчур поэтичным. Он назвал ее
Искрой.
Мехте. Отец, вассал Рудигера, присоединился к повстанческой армии, проиграл
бой и пропал без вести. Когда население Турна, узнав о приближающейся
карательной экспедиции широкоизвестных "миротворцев из Геммеры", бежало из
города, семья Мистле последовала за всеми, а сама Мистле затерялась в
охваченной паникой толпе. Прекрасно одетая, изящная дворяночка, которую с
юных лет носили в лектике, не поспевала за беженцами. После трех суток
блуждания в одиночестве она попала в руки следовавших за нильфгаардцами
ловчих. Девушки моложе семнадцати были в цене. Нетронутые. Ловчие не тронули
Мистле, предварительно проверив, не тронута ли она. После проверки Мистле
прорыдала всю ночь.
бандой нильфгаардских мародеров. Прикончили всех ловчих и невольников
мужского пола. Пощадили только девушек. Девушки не знали, почему их
пощадили. Неведение длилось недолго.
голую, покрытую синяками, нечистотами, грязью и засохшей кровью, вытащил
Ассе, сын сельского кузнеца, гоняющийся за нильфгаардцами трое суток,
озверевший от жажды отомстить за то, что мародеры сделали с его отцом,
матерью и сестрами и что ему довелось видеть, укрывшись в конопле.
из деревенек в Гесо. Война и нужда в то время еще почти не коснулась земель
над Верхней Вельдой - кметы веселыми играми и плясками традиционно отмечали
начало Месяца Серпа.
друг друга. Слишком многое их выделяло в толпе. Слишком много общего было у
них за плечами. Объединяла их любовь к крикливой, цветастой, причудливой
одежде, краденым безделушкам, роскошным лошадям, мечам, которых они не
снимали даже на время пляски. Их выделяли дерзость и кичливость,
самоуверенность, задиристость и грубость.
остальным. Признавали только силу. Ловкость во владении оружием, которую они
быстро приобрели на дорогах. Решимость. Признавали быстрого коня и острый
меч.
голода, от меча, от стрелы, от кметской дубины, от веревки и пожара.
Одинокий гибнет - зарезанный, забитый, оскверненный, изнасилованный, словно
игрушка перебрасываемый из рук в руки.
Худой, длинноволосый Кайлей со злыми глазами и губами, сложенными в мерзкую
ухмылочку. Рееф, все еще говоривший с нильфгаардским акцентом. Высокая,
длинноногая Мистле с остриженными, торчащими щеткой соломенными волосами.
Глазастая и яркая Искра, гибкая и воздушная в танце, быстрая и убийственная
в схватке, с тонкими губами и мелкими эльфьими зубками. Плечистый Ассе со
светлым, курчавящимся пушком на подбородке.
нарек. Им это понравилось.
примеру других банд они вскоре станут жертвами концентрированных действий
разъяренного крестьянства, вырежут и перебьют себя сами, когда страсть к
награбленному возьмет верх над бандитской солидарностью. Что касается других
банд - префекты были правы, но их ждала осечка, когда речь заходила о
Крысах. Потому что Крысы, дети часа презрения, презирали добычу. Они
нападали, грабили и убивали ради развлечения, а отбитых у войсковых
транспортов лошадей, скот, зерно, фураж, соль, деготь и сукно раздавали по
деревням. Горстями золота и серебра расплачивались с портными и
ремесленниками за то, что любили сверх меры: оружие, броскую одежду и
украшения. Одариваемые ими кормили их, поили, принимали и укрывали, и даже
истязаемые до крови нильфгаардцами и нисарами, не выдавали Крысиных нор и
троп.
польстился на нильфгаардское золото. Но по ночам халупы доносчиков
охватывало пламя, а убегающие от пожара умирали от клинков призрачных
наездников, кружащих среди дыма. Крысы нападали по-крысиному. Тихо,
предательски, жестоко. Крысы обожали убивать.
пытались заслать к Крысам предателей. Не получилось. Крысы не принимали
никого. Плотная, сдружившаяся шестерка, порожденная часом презрения, не
желала чужаков, презирала их.
пепельноволосая неразговорчивая девочка, о которой Крысы не знали ничего,
кроме одного: она была такой же, какими некогда были они, каким был каждый
из них. Одинокая и переполненная обидой за все, что отнял у нее Час
презрения.
разбойничают всемером.
***
Говоришь, их было семеро, не шестеро? Ты уверен?
солдат.
перебинтованы грязными, набухшими кровью тряпками. Префект, которому
довелось побывать не в одном бою, знал, что солдат получил мечом сверху,
Корнев Павел
Прозоров Александр
Сертаков Виталий
Никитин Юрий
Свержин Владимир
Плотников Александр